Монетарная дивергенция, трилемма криптовалют и главный вызов–2022
В 2022 г. произойдет расхождение между денежно-кредитной политикой Запада и Востока: похоже, наступающий год вряд ли будет более спокойным, чем 2021-й, и не только из-за пандемии, считает Алисия Гарсия-Эрреро, эксперт аналитического центра Bruegel и советник исследовательского подразделения Управления денежного обращения Гонконга. Для Народного банка Китая инфляция представляет меньшую проблему, чем для ФРС и ЕЦБ: напротив, для Китая проблему представляет остающийся слабым внутренний спрос, и он же не позволил перенести быстрый рост цен производителей в индекс потребительских цен, как это произошло в США и Европе. В Японии дефляционное давление настолько велико, что, несмотря на все проблемы с цепочками поставок, потребительские цены в ноябре выросли только на 0,6% в годовом сравнении. Подобные различия экономических условий крупнейших стран Запада и Востока станут причиной неизбежного расхождения (decoupling) их денежно-кредитной политики.
ФРС начала сворачивать программу стимулирования и, как ожидается, приступит к повышению ставок в 2022 г., а ЕЦБ, хотя и не обещает повышения ставок, объявил о прекращении антикризисной программы покупки активов к концу первого квартала 2022 г. (Pandemic Emergency Purchase Programme; но при этом ЕЦБ увеличит покупки в рамках Asset Purchase Programme, инициированной в 2014 г.). На другом конце спектра Народный банк Китая сокращает норму обязательных резервов для банков, чтобы удешевить финансирование и поддержать экономику, и, кроме того, впервые с апреля 2020 г. снизил ставку по новым займам. А Банк Японии объявил о намерении продолжать экспансионистскую монетарную политику, пока инфляция не достигнет цели в 2%. Повышение ставок в США увеличит стоимость долларового финансирования, а также может вызвать перетоки портфельных инвестиций на Запад, что укрепит доллар по отношению к юаню и иене. В более общем плане такая дивергенция денежно-кредитной политики может привести к большой волатильности обменных курсов в 2022 г., считает Гарсия-Эрреро.
К началу третьего года пандемии очевидно, что после нее возвращения к доковидному статус-кво не будет, и это ставит четыре главные задачи перед правительствами и обществом в 2022 г., пишет Найри Вудс, декан Школы государственного управления им. Блаватника Оксфордского университета (в самом начале пандемии Школа запустила ставший широко известным глобальный трекер государственных антипандемических мер). Первый вызов в том, что отношение людей к работе изменилось, многие переосмыслили свою жизнь в пользу большего времени с семьей и досуга, усилился разрыв между теми, кто может и кто не может работать из дома. Чтобы в 2022 г. люди поверили, что возвращение на рабочие места действительно улучшит их жизнь, потребуются меры со стороны как компаний, так и правительств (например, по стимулированию инвестиций в рабочую силу). Второй вызов 2022 г. – остановить глобальную тенденцию к авторитаризму: пандемия ослабила систему сдержек и противовесов государственной власти как минимум в 80 странах, как бедных, так и богатых.
Третья проблема, с которой мир может столкнуться в 2022 г., – это еще одна пандемия, считает Вудс: хотя COVID-19 затмил все остальные чрезвычайные ситуации в сфере общественного здравоохранения, другие инфекционные заболевания никуда не делись. Так, в начале декабря главный ветеринарный врач Великобритании предупредил о «феноменальном уровне» птичьего гриппа, имеющем «огромные последствия для людей, животных и торговли». В 2021 г. мир не смог добиться справедливого распределения вакцин – в 2022 г. он должен улучшить глобальные механизмы исследования, распространения и финансирования вакцин, чтобы обеспечить уровень доверия, необходимый для международного сотрудничества.
Наконец, четвертый вызов 2022 г. – трансформация правил для экономики: экономический национализм растет, а результатом стремления достичь нулевых выбросов, вероятно, станет усиление протекционизма, и все это на фоне ужесточения денежно-кредитной политики во многих странах и роста госдолга, а также усиления геополитических альянсов и соперничества. Все эти вызовы объединяет одно – необходимость решить проблему пошатнувшегося доверия: в сфере занятости, политики, общественного здравоохранения и управления экономикой.
Трилемма регулирования криптовалют – это ловушка: регулирование вовсе не должно быть неизбежным, считает Николас Энтони из Института Катона. Новизна криптовалют как явления ставит перед регуляторами проблему, с какой из трех возможных сторон их регулировать: 1) в соответствии с их предназначением, 2) в соответствии с их функциями или 3) в соответствии с их потенциалом. Однако криптовалюты редко вписываются в какую-то одну из этих форм. Если регулировать по предназначению – т.е. как валюты, что следует из их названия, – то из-за децентрализации, лежащей в основе криптовалют, распространение на них валютных правил и правил ценных бумаг быстро создаст непреодолимые проблемы; кроме того, некоторые криптовалюты (например, Ethereum) разработаны еще и как основа для других приложений.
Если регулировать по функциям – как, например, фактически предложила глава ЕЦБ Кристин Лагард, заявив, что криптовалюты должны регулироваться соответственно тому бизнесу, который они ведут, – то с этим тоже проблема. Используются ли они для оплаты товаров, или для инвестиций, или для чего-то еще – если достаточное количество населения использует одну и ту же криптовалюту для разных целей, она может иметь разные функции одновременно. Регулирование «по потенциалу» могло бы быть самым легким решением, поскольку оставляет место для наблюдений и экспериментов, однако с таким подходом регуляторы вряд ли согласятся. Поскольку ни одна из трех сторон к криптовалютам не применима, данная трилемма – ловушка, рассуждает Энтони: «Квадратный колышек не поместится в треугольное отверстие, как его ни крути». Тогда вместо того, чтобы пытаться классифицировать криптовалюты привычным способом, чтобы хоть как-то вписать их в существующую структуру, нужно просто отказаться от такого подхода. И ответить на вопрос, зачем именно нужно регулирование криптовалют. Возможно, окажется, что достаточно будет регулирования в той степени, в которой оно предотвращает сбои рынка и требует четкого раскрытия информации, позволяющей потребителям принимать информированные решения о своих рисках.
Люди в целом оптимистично смотрят на 2022 год, однако главное опасение абсолютного большинства – инфляция, опережающая рост доходов, делится Всемирный экономический форум (ВЭФ) результатами опроса компанией Ipsos более 22000 человек в 33 странах. В среднем 77% опрошенных во всех странах считают, что 2022 г. будет лучше, чем 2021 г.; оптимистичнее всех в будущее смотрят жители Китая (94%), пессимистичнее всех – жители Японии (54%). Год назад тоже в среднем 77% ожидали, что новый год будет лучше предыдущего. Однако в конце 2020 г. 90% опрошенных сказали, что уходящий год был плохим для их страны, про 2021 г. так думают уже только 77%. Среди опрошенных россиян 73% считают, что 2022-й будет лучше, и столько же, что 2021-й был плохим. Россияне больше, чем жители других 32 стран, опасаются, что рост цен в 2022 г. опередит рост доходов: такое считают вероятным 88% опрошенных среди жителей России, за ними следуют жители Чили, Нидерландов и Румынии, где подобные опасения разделяют по 85% опрошенных. В среднем по всем странам опережающего роста цен опасаются 75%. И всего три страны, где таких респондентов меньше половины: Китай (46%), Саудовская Аравия (45%) и Япония (33%).
Люди стали более уверены в стабильности финансовых рынков: глобальный крах фондовых рынков в 2022 г. допускают 35% опрошенных (в России – 48%) против 40% годом ранее. Среди других катастроф в перечне опросника ни одна не набрала больше половины «голосов»: вероятности крупного природного бедствия в своей стране не исключают в среднем 39% опрошенных (в России – 45%), глобального отключения IT-инфраструктуры из-за хакерских атак – 38% (в России – 31%), использования ядерного оружия – 34% (в России – 25%). И еще одна хорошая новость, оптимистично заключают эксперты ВЭФ: хотя в 2022 г. есть о чем беспокоиться, но, исходя из опроса, можно не особенно волноваться насчет вторжения на Землю инопланетян – его не исключают только 14% опрошенных в среднем во всех странах (в России – 15%).
