Неопределенность как новая норма, американская мечта в Дании и способ победить научную стагнацию
«Неопределенность становится новой нормой», – напоминает глава МВФ Кристалина Георгиева в посте о перспективах глобальной экономики, опубликованном в блоге фонда к прошедшему в минувшие выходные саммиту министров финансов и глав центробанков G20 в Эр-Рияде. Одной из главных тем саммита стали последствия коронавируса COVID-2019 для мировой экономики: МВФ оценивает, что они сократят мировой рост на 0,1 п.п. по итогам года, если эпидемическая ситуация не обострится. Пока МВФ не меняет свой январский прогноз мирового роста в 2020 г. на 3,3%, ожидая тем самым небольшого ускорения в сравнении с прошлым годом (2,9%) за счет улучшения ситуации в некоторых развивающихся странах. Но в среднесрочной перспективе рост останется слабым и будет ниже средних значений предыдущих лет. Многие неопределенности – например, эпидемии – все равно неподконтрольны, но не стоит создавать неопределенность там, где можно ее избежать, призывает Георгиева. Есть три сферы, где действия властей могут улучшить ситуацию и снизить неопределенность, указывает она: международная торговля, изменение климата и неравенство. В торговле США и Китаю предстоит продолжить работу над устранением разногласий: сделка «первой фазы» оставила слишком много нерешенных вопросов и устранила лишь четверть негативного эффекта для мирового роста от торгового конфликта двух крупнейших экономик – 0,2 п.п. из 0,8 п.п. (то есть конфликт по-прежнему сокращает мировой рост – на 0,6 п.п.). Ответом на изменение климата должны стать инвестиции в зеленую энергетику и необходимую инфраструктуру, которая позволит снизить возможные потери от природных катаклизмов – сейчас они обходятся экономике страны, где происходит катастрофа, в среднем в 0,4 п.п. потерь роста. Чтобы решить проблему имущественного неравенства, МВФ рекомендует заниматься неравенством возможностей – обеспечивать равный доступ к образованию, рынку труда и достойным условиям жизни – и предостерегает от сокращения социальных расходов при фискальной консолидации.
Проблема свободного доступа экономистов к данным может стоять и в крупных международных организациях, и в центральных банках, пишет редактор блога Школы бизнеса имени Бута ProMarket Стефано Фельтри, продолжая анализировать так называемый Papergate – скандал с работой экономистов Всемирного банка о коррупции в странах, получающих финансовую помощь организации. В начале февраля журнал The Economist сообщил, что публикацию этой работы могли блокировать топ-менеджеры Всемирного банка, поскольку исследование фактически показало, что помощь организации подпитывает коррупцию. Одновременно стало известно, что главный экономист Всемирного банка Пинелопи Голдберг внезапно покидает свой пост, но причины своей отставки она не раскрывала. Неделей позже один из соавторов работы, профессор Университета Копенгагена Нильс Йоханнесен, опубликовал черновик работы на своей персональной странице. После этого она появилась и в базе исследований Всемирного банка. В отличие от соавтора этой работы из Всемирного банка, Боба Рийкерса, Йоханнесен мог позволить себе опубликовать работу, не будучи связан запретами, но он все равно может столкнуться с неприятными последствиями, пишет ProMarket. Он и его соавторы использовали данные Всемирного банка, и в будущем руководство организации может ограничить ему доступ к их информации, чтобы избежать публикации исследований, выставляющих работу Всемирного банка в невыгодном свете. Аналогичная проблема уже возникает с данными крупных корпораций, которые также зачастую предпочитают предоставлять данные лишь для тех исследований, которые выгодны для имиджа компании: например, экономист Луиджи Зингалес ранее писал в блоге ProMarket о возможном ограничении доступа независимых экономистов к данным Uber. У таких влиятельных организаций, как Всемирный банк, МВФ или ФРС, есть талантливые экономисты и практически безграничные ресурсы для исследовательской работы, так что они способны внести огромный вклад в развитие экономического знания, но у их сотрудников может быть недостаточно независимости и свободы, которые необходимы для академических исследований. Любые ограничения для «неудобных» работ будут мешать научному развитию. Но цепи цензуры не прочнее их самого слабого звена, заключает ProMarket: длившийся всего несколько дней Papergate показал, что, если хоть один из соавторов может высказываться свободно, знание не удастся утаить.
Чем дольше длятся процедуры при госзакупках, тем хуже итоговый результат: экономисты Всемирного банка Эрика Бозио и Симеон Дянков вместе с соавторами из Гарварда проверили, как связаны сроки госзакупок на содержание автодорог с качеством дорог. Они анализировали данные из 187 экономик: выяснилось, что в странах с более быстрыми процедурами качество дорог, по оценкам топ-менеджеров, которых регулярно опрашивает Всемирный экономический форум, выше. Возможно, при слишком длительных процедурах сложнее вписать ремонт в бюджетный процесс и вовремя выделить средства, пишут авторы. Еще одна гипотеза – коррупция: возможно, лишнее время тратится на взятки и другие коррупционные платежи, и часть средств просто не доходит до дорог. Наконец, пока проходят длительные процедуры, состояние дороги может стать еще хуже, чем до их начала, и требуются уже более сложные и дорогостоящие работы. Самый долгий закупочный процесс – в Венесуэле, которая находится в хвосте рейтинга качества автодорог, аналогичная ситуация – в Камеруне, Иране, Лесото, Мозамбике. Быстрее всего госзакупки проходят в Южной Корее, близкие к ней результаты – у Китая, Канады, Финляндии, Сингапура, Швеции и Швейцарии: эти страны известны высоким качеством всей инфраструктуры, а не только автодорог.
Дания стала лучшим местом, чтобы осуществить американскую мечту, – по крайней мере, если судить по сказанному на дебатах Демократической партии, которая готовится выбрать своего кандидата на предстоящих президентских выборах в США, пишет исследователь Peterson Institute for International Economics (PIIE) Якоб Функ Киркегард. Член Демократической партии Пит Буттиджич в ходе дебатов заявил, что Дания подходит для воплощения американской мечты больше, чем США, благодаря высоким показателям в новом индексе социальной мобильности, опубликованном к недавнему Давосскому форуму. В Дании перейти из наименее обеспеченного класса в средний можно за два поколения, а в США – за пять. Еще один потенциальный кандидат от демократов, Берни Сандерс, привел в пример датское здравоохранение и уровень жизни в целом. Киркегард напоминает, что ничто не дается даром: максимальная ставка налогообложения физических лиц в Дании – 60,2% против 37% в США, а на госрасходы в Дании приходится 51,5% ВВП против 36,2% в США. Сандерс не раз говорил о необходимости обложить сверхдоходы такими высокими налогами, что существование миллиардеров станет невозможным. Но в приведенной им в пример Дании на 1 млн населения приходится примерно столько же людей с состоянием в $1 млрд и более, как и в США – 1,74 и 1,79 соответственно, а в других скандинавских странах этот показатель еще выше: 2,8 в Норвегии и 3,2 в Швеции. Наличие богатых людей воспринимается обществом куда менее остро, когда государство обеспечивает высокую социальную мобильность, а финансировать соцрасходы проще, когда есть много обеспеченных налогоплательщиков, подытоживает Киркегард.
Наука не стагнировала бы, если бы ученых оценивали не только по цитируемости их работ, но и по их новизне: соавтор блога Marginal Revolution Тайлер Коуэн обращает внимание на опубликованную NBER работу о стагнации и стимулах ученых. В течение последних 50 лет цитируемость – основной критерий научного вклада. Но именно поэтому у экономистов больше стимулов работать в сферах, которые развиты лучше и над которыми вместе с ними трудится большое количество специалистов, а не искать новые идеи. А по мере того, как новым идеям уделяется все меньше внимания, наука начинает стагнировать. Вместо цитируемости авторы предлагают использовать новые, более сложные метрики, которые позволяют оценить новизну работы, и тогда у ученых было бы больше стимулов заниматься более инновационными и рискованными исследованиями.
