Риски-2022, невидимый капитал малого бизнеса и шесть трендов рынка труда
Чего опасаться инвесторам в 2022 г., который может оказаться более сложным, чем 2021-й, перечисляет «Dr. Doom» Нуриэль Рубини, почетный профессор Школы бизнеса Стерна Нью-Йоркского университета. Риск первый: пандемия не закончилась, неопределенность будет подавлять спрос и усугублять проблемы в цепочках поставок. Риск второй: решимость крупнейших центральных банков перейти к нормализации денежно-кредитной политики подвергнется испытанию, если повышение ставок приведет к потрясениям на рынках. При столь высоком частном и государственном долге рынки могут не справиться с более высокими расходами на обслуживание займов, и тогда центробанки окажутся в ловушке этих долгов и, вероятно, развернут курс на нормализацию обратно, что приведет к сдвигу инфляционных ожиданий, которые будут подпитывать рост самой инфляции.
Третья группа рисков – геополитические: это возможная эскалация конфликта России с Украиной, дальнейшее охлаждение отношений США и Китая и еще большее разъединение их экономик, а также продолжение разработок ядерного оружия Ираном, в силу чего Израиль рассматривает возможность нанесения ударов по иранским ядерным объектам. Если бы это произошло, то погрузило бы экономику в стагфляцию более сильную, чем после нефтяного шока 1970-х. Четвертая группа рисков – системные: погодные аномалии прошлого года продемонстрировали последствия изменения климата, которые будут лишь ухудшаться, тогда как климатический саммит в Глазго не предложил ничего, кроме словопрений; но, что еще хуже, агрессивное стремление к декарбонизации экономик ведет к недостатку инвестиций в добычу ископаемого топлива прежде, чем оно будет заменено возобновляемыми источниками. Со временем это приведет к более высоким ценам на энергию и потоку климатических беженцев в США и Европу. На этом фоне – еще один риск – усиливается поддержка популистских партий во всех регионах мира. Нормализация политики ФРС, инфляция, замедление роста, геополитические и системные риски создают условия для коррекции рынка в 2022 г. – скорее всего, инвесторам придется нервничать большую часть года, заключает Рубини.
Малый бизнес имеет дополнительную, ненаблюдаемую стоимость, называемую трудовым капиталом его владельца, – для фирм США она сопоставима со стоимостью всех основных фондов малых предприятий и равна 1,2 ВВП страны, рассказывает Тимоти Тейлор, управляющий редактор Journal of Economic Perspectives, о разрабатываемой экономистами Федерального резервного банка Миннеаполиса теории трудового капитала (sweat equity). Обычно стоимость малых непубличных компаний рассчитывают, суммируя стоимость их материальных активов и интеллектуальной собственности. Однако эти фирмы стоят больше, чем показывает данная сумма, – у них есть еще невидимые активы: это трудовой капитал – стоимость усилий и времени владельца бизнеса на создание клиентской базы, бизнес-процессов и других «неосязаемых» активов. Например, у ресторана есть оборудование, посуда, мебель, запасы муки и сахара – но когда известное заведение продается, покупатель обычно платит не за это, а за отточенные рецепты, за советы, переданные владельцами-основателями, за репутацию, за местные социальные и деловые связи, за лояльность клиентов. Подобные невидимые активы «проявляются» лишь в момент продажи бизнеса и могут составлять две трети его стоимости. По оценкам ФРБ Миннеаполиса, в конце 2021 г. трудовой капитал владельцев американского малого бизнеса составлял $28 трлн, или порядка 120% ВВП США. Столько же стоили все «станки и стулья», то есть все материальные активы малых фирм.
Важность трудового капитала владельца поднимает несколько вопросов, размышляет Тейлор. Прежде всего, поскольку трудовой капитал включает в себя время владельца, то стимулирование предпринимательства должно заключаться в поощрении инвестиций в бизнес в виде времени. Например, может оказаться, что налоги и субсидии влияют на фирму в той степени, в которой они влияют на время ее владельца, а все финансовые ограничения для малых фирм важны не более, чем затраты времени владельцев на выполнение установленных государством регламентов и постановлений. Другая проблема заключается в том, что трудовой капитал может оказаться очень личным и неотчуждаемым – покупатель бизнеса может приобрести, помимо материальных активов, только часть подобного невидимого капитала в виде репутации, знаний и связей. По оценкам ФРБ Миннеаполиса, по наследству или посредством продажи бизнеса передается только 26% трудового капитала, и сейчас исследователи изучают, какие факторы могут облегчить или усложнить передачу подобных «невидимых ценностей».
Экономика США весь 2021 г., несмотря на все связанные с пандемией неурядицы, была «экономикой Златовласки» – то есть не слишком горячей, не слишком холодной, приходит к выводу Пол Кругман, нобелевский лауреат по экономике, взвешивая все «плохое» и «хорошее». Хорошее – безработица исторически быстро упала, плохое – инфляция достигла исторических пиков; однако стоит задуматься, было ли лучше иметь более низкую инфляцию при гораздо худшей занятости, рассуждает Кругман. Если нет, то следует признать, что поддержка рынка труда была правильным решением. Восстановление было очень неравномерным: из-за страха заражения спрос на многие услуги оставался намного ниже, чем до пандемии, что компенсировалось ростом спроса на товары, который на 20% выше допандемического. Очевидно, что инфляция цен на товары была неизбежна, а цепочкам поставок было трудно справиться с растущими закупками. Но общую инфляцию можно было бы ограничить, например, сократив поддержку семей и повысив процентные ставки, чтобы сдержать потребительские расходы, – то есть по факту отказать сотням тысяч людей в работе ради снижения заторов в портах. Это было бы серьезной ошибкой, уверен Кругман: высокая безработица вредна не только тогда, когда происходит, – она имеет долгосрочные негативные последствия.
Так что смириться на какое-то время с инфляцией было правильным выбором, заключает экономист. Теперь задача – справиться с инфляцией достаточно изящно, не обратив вспять достижения прошлого года по восстановлению экономики и занятости. ФРС уверена, что это возможно, как и большинство профессиональных прогнозистов, – хотя, конечно, все могут ошибаться, оговаривает Кругман. Но ожидаемое в 2022 г. повышение ставок не означает, что ФРС была неправа в 2021-м, подчеркивает он: «Когда я стремлюсь слиться с трафиком на хайвее, я жму на газ, пока ускоряюсь, и перестаю ускоряться, как только достигну крейсерской скорости. А вы?» Любому, кто собирается критиковать ФРС за инфляцию, стоило бы спросить самого себя, каков альтернативный план и привел бы этот план к тем хорошим новостям о росте рабочих мест, какие поступали весь 2021 г., заключает экономист.
Шесть ключевых трендов, которые будут влиять на рынок труда в 2022 г., перечисляет Ален Дехаз, генеральный директор Adecco Group, одной из крупнейших в мире компаний в сфере HR-услуг. Нехватка талантов станет ключевым из этих трендов. Причин тому много, от автоматизации и предпочтения высшего образования обучению на рабочих местах до плохих условий труда, но два года пандемии усугубили проблему, закрыв границы и ограничив мобильность талантов, способствуя раннему выходу на пенсию, а также повлияв на здоровье людей и их желание возвращаться в офисы. Это также одна из причин, по которой гибридная занятость сохранится и в 2022-м, и в последующие годы. Второй тренд – зеленый переход будет обретать «человеческую» форму, то есть экологическое и социальное направления будут объединяться: пришло время применить ориентированный на человека подход к смягчению последствий изменения климата и расставить приоритеты в инвестициях в людей, их навыки и квалификацию, чтобы лучше подготовить компании к «экологической революции».
Третий тренд – цифровая трансформация, которая затрагивает все компании, и все они постепенно будут становиться «умными», а это опять же вопрос не только технологий, но и подготовленных людей. Проблемы не только с поиском, но и с удержанием талантов будут расти во всем мире – это четвертый тренд: отношения между компаниями и наемными сотрудниками претерпевают радикальные изменения, и впервые за многие годы работники берут верх. Они переосмысливают то, что важно в их жизни, и в некоторых странах, например в США, это приводит к рекордным увольнениям. 2022-й будет «годом власти работников на рабочих местах», и компаниям придется уделять приоритетное внимание развитию их карьеры и повышению квалификации, допуская гибкий график и гибридный режим работы.
Пятым трендом станет новое понимание справедливости и социальной защиты на рабочем месте: равенство не просто означает, что у всех равные ресурсы и возможности, – оно означает, что лидеры должны распределять эти ресурсы и возможности в зависимости от обстоятельств каждого работника так, чтобы достигать равного результата. Это также относится к различиям между офисными и удаленными сотрудниками. Наконец, 2022-й будет годом ответственности компаний, завершает Дехаз: о них будут судить по тому, насколько они соответствуют своим публичным обещаниям об инклюзивности, экологичности и других приоритетах, укрепляющихся в фокусе общественного внимания.
