Интеграция в период фрагментации

За последнее десятилетие рост геополитической напряженности сдерживал темпы глобальной интеграции, в то время как региональные торговые и банковские связи приобретали все большее значение. Но способна ли интеграция экономик внутри региона стать противовесом начавшейся глобальной фрагментации? В своем новом обзоре Банк международных расчетов (BIS) приходит к выводу, что нет: региональная интеграция, как правило, дополняет, а не заменяет глобальную. И львиная доля сбыта у всех регионов приходится на рынки, находящиеся за пределами региона.

Торгово-банковские сети

До 2010-х гг. глобальная торговля росла быстрее, чем мировой ВВП, а глобальные цепочки создания стоимости усложнялись, охватывая все регионы мира. Однако в середине 2010-х гг. этот рост замедлился, а всплеск геополитической напряженности после 2017 г., запущенный торговой войной США и Китая, привел к увеличению доли внутрирегиональной торговли. Самый яркий пример роста региональной интеграции – экономики Азии: в 2024 г. страны АСЕАН стали крупнейшим торговым партнером Китая вместо Европы. Китай является крупным поставщиком промежуточных товаров в страны АСЕАН, которые, в свою очередь, производят товары для глобального рынка. 

Хотя региональная интеграция углубилась, она скорее дополняла глобальную, а не замещала, отмечают в BIS. Региональный спрос все еще играет второстепенную роль для развивающихся рынков. 

Так, в Латинской Америке почти 40% добавленной стоимости в производстве товаров связано с конечным спросом, порождаемым экономиками за пределами региона, – против всего 2,7%, которые приходятся на внутрирегиональные экономики. В развивающейся Азии доля спроса от экономик за пределами региона чуть более 20%, а доля спроса внутри региона невелика – например, для Китая это 5,2%, а для других стран развивающейся Азии за исключением Китая – порядка 14,5%.

Внутрирегиональная торговая интеграция во многом обусловлена торговлей товарами, которая поддерживает промышленные цепочки поставок. И степень торговой интеграции сильно различается по регионам из-за разных моделей их роста.

• В Азии степень торговой интеграции наиболее высока из-за значительной роли промышленности, которая характеризуется сложными и многосоставными цепочками поставок. На промышленность приходится более 70% совокупного экспорта и 80% экспорта товаров Китая, Кореи и Вьетнама – это выше глобальных средних в 50% и 70% соответственно.
• В Латинской Америке степень интеграции цепочек поставок ниже, так как более чем 50% совокупного экспорта приходится на сырьевые товары. Их производство не влечет за собой сложных цепочек поставок, а следовательно, необязательно стимулирует региональную торговую интеграцию. Единственное исключение – Мексика: у нее более обширная промышленная база, но порядка 80% ее экспорта идут в США.

После начала торгового конфликта между США и Китаем в 2018 г. региональная интеграция цепочек поставок несколько углубилась во всех регионах. Это может отражать попытки смягчения Китаем торговой напряженности: некоторые китайские компании создали зарубежные дочерние компании и расширили торговлю с развивающимися азиатскими экономиками, перенаправив экспорт на рынок США через региональных партнеров. По оценкам BIS, среднее расстояние (то есть количество звеньев) между парами поставщиков и покупателей в международной торговой сети с 2021 по 2023 г. выросло с 9,67 до 10,03; а для цепочек с поставщиками из Китая и клиентами в США – еще сильнее, с 9,18 до 10,11, из-за внедрения в цепочки фирм из других экономик, преимущественно азиатских (Вьетнама, Малайзии), что укрепило региональную интеграцию.

Тренды в банковской региональной интеграции обусловлены иными механизмами, чем в торговой. Если в Азии есть региональные финансовые центры, Гонконг и Сингапур, которые предоставляют доступ к пулам капитала как из региона, так и из-за его пределов, то в других развивающихся регионах эту роль выполняют ближайшие крупные развитые экономики – и, как правило, основным средством обмена там выступает доллар США.

Выше всего региональная доля трансграничного банкинга именно в Азии – порядка 60%, оценивают в BIS. В Латинской Америке, Центральной и Восточной Европе ключевые поставщики трансграничного кредитования – географически близкие развитые страны: Канада и США и крупные европейские экономики соответственно. Их высокая доля в трансграничном кредитовании – порядка 80% – становится препятствием для более глубокой региональной банковской интеграции между развивающимися странами, считают в BIS.

При этом внутрирегиональные трансграничные банковские кредиты более устойчивы, чем банковские потоки из других регионов. За последнюю четверть века, с 2000 г., внутрирегиональные потоки банковских кредитов на развивающихся рынках были менее чувствительны к глобальным финансовым шокам. Это может быть связано с более низкой волатильностью курсов между валютами развивающихся стран по сравнению с обменным курсом к доллару в периоды, когда одни и те же глобальные шоки бьют по странам в одних и тех же регионах.

Интеграция vs. фрагментация

Ключевой фактор для региональной интеграции – это региональный спрос. На США и ЕС приходится львиная доля импорта промышленных товаров: 14,9% и 28,6% соответственно в 2023 г. Однако это заметно ниже, чем в 2000 г. (19,5% и 30,8% соответственно). За то же время доля развивающихся стран в глобальном промышленном импорте выросла: так, доля Китая увеличилась с 3,7% в 2000 г. до 9,3% в 2023 г., а доля развивающейся Азии за исключением Китая – с 11,7% до 14,1%.

Региональная интеграция может выступать буфером против геополитических шоков, частично компенсируя глобальную фрагментацию, заключают в BIS. Однако драйвер такой интеграции – конечный спрос в регионе, а его рост потребует многих лет.

Усилить региональную интеграцию могла бы политика снижения торговых барьеров (многие развивающиеся страны сталкиваются с тем, что тарифы на товары конечного спроса выше, чем на сырье для их производства, что дестимулирует промышленный рост). Эффективность торговых соглашений может увеличиваться за счет использования дополнительных стратегий – таких как цифровизация торговли, защита прав собственности, гармонизация регулирования и поддержание макроэкономической стабильности, – которые стимулировали бы структурную трансформацию экспортного сектора.

Еще один путь укрепления региональных связей – интеграция банковских услуг. Анализ 44 экономик-экспортеров (кредиторов) и 209 экономик-импортеров (заемщиков) за период 2001–2024 гг. показывает, что взаимные торговые потоки положительно коррелируют с трансграничным банковским кредитованием в Азии, в то время как в других регионах такой выраженной связи не обнаруживается. Это может объясняться тем, что азиатские экономики активно вовлечены в торговлю промышленными товарами, их фирмы часто открывают локальные представительства, а их оборотный капитал зачастую финансируется банками из «родительской» страны. К тому же промышленное производство более капиталоемкое, чем экспорт сырья, доминирующий в Латинской Америке, на Ближнем Востоке и в Африке.

Региональная интеграция платежей тоже может подстегнуть внутрирегиональную торговлю: она снижает издержки взаиморасчетов и упрощает кредитование. Ей уже способствует развитие систем быстрых платежей. Например, в Африке запущены три региональные системы быстрых платежей (GIMACPAY для стран Центральной Африки, TCIB для стран Сообщества развития Юга Африки, панафриканская PAPSS). На Ближнем Востоке действует Buna (проект Арабской региональной организации платежей, клиринга и расчетов, ARPCSO). Из 45 действующих систем быстрых платежей, которые в 2023 г. участвовали в опросе BIS, 29% позволяли участникам отправлять и принимать платежи от иностранных платежных сервисов. Экономики стран ASEAN+3 (страны АСЕАН, Китай, Япония и Корея) также работают над повышением связности региональных платежей, в частности через стандартизацию QR-кодов, некоторые страны в регионе также связали собственные системы быстрых платежей. Способствовать банковской интеграции может и кооперация на уровне надзора, добавляют в BIS.