Как «бремя знаний» не дает расти стартапам

Число новых компаний и приходящаяся на них доля занятости сокращаются во многих странах. Так, в США эта доля за последние 30 лет сократилась на 30%, в Великобритании между 1998 и 2012 гг. доля новых фирм на рынке упала с 6,5% до 0,8%. Доля населения, занимающегося предпринимательством, в странах с высоким уровнем дохода в среднем снизилась с 8,15% в 1991 г. до 6,8% в 2018-м.

С одной стороны, сокращение доли стартапов может не представлять какого-либо повода для беспокойства, если это сопровождается ростом малых семейных фирм или распространением франшиз, с другой – может вызывать серьезную озабоченность, если сокращение происходит за счет фирм, требующих высокой квалификации, которые обычно генерируют большинство новых технологий и бизнес-возможностей, пишут в исследовании Томас Астебро из Высшей коммерческой школы Парижа (HEC Paris), Сергей Брагинский и Юйхэн Дин из Мэрилендского университета. Они предположили, что одна из причин, по которой сокращается число новых компаний сферы науки и техники и доли занятости в них наиболее образованного населения, – стремительный рост научных знаний, или рост «бремени знаний».

Рост объема научных знаний можно показать на примере того, как развивается медицина. К 1950 г. объем медицинских знаний удваивался за 50 лет, к 1980 г. – за семь лет, к 2010 г. – за 3,5 года, а в 2020 г. время удвоения знаний может составлять всего пару месяцев, отмечал профессор Университета Айовы, доктор медицинских наук Питер Денсен в статье, опубликованной в 2011 г.: то, что студенты медицинских университетов изучат за первые три года обучения, составит только 6% от того, что будет известно через 10 лет. В США в 2012 г. почти половина врачей работали независимо, в 2019 г. доля имеющих свой бизнес медиков была уже менее трети, приводят Астебро и его соавторы данные рекрутинговой компании Merritt Hawkins, специализирующейся на трудоустройстве врачей. Рост «бремени знаний» в наукоемких отраслях – движущий фактор увеличения совместных исследований и патентов, повышения среднего возраста получения научной степени и роста специализации диссертаций.

Сокращение доли занятости в высокопрофессиональных стартапах носит широкомасштабный характер, не обусловленный ни какими-либо демографическими факторами, ни региональной спецификой, ни спецификой той или иной научной дисциплины, утверждают Астебро и его коллеги, проанализировав данные национальных опросов США Survey of Doctorate Recipients за 1995–2017 гг., в которых участвуют обладатели докторской степени по инженерно-техническим и медицинским специальностям.

В 1997 г. 34% респондентов назвали себя основателями стартапов (компаний, существующих на рынке не более пяти лет), к 2017 г. этот показатель упал до 21%. Кроме того, сократилась доля занятых в молодых фирмах обладателей степени PhD: в 1997 г. таких было 11%, в 2001 г. на фоне бума доткомов их доля достигла 15%, после чего начала снижаться и к 2017 г. упала до 8%.

Бремя стартапа

«Бремя знаний» давит прежде всего на собственников бизнеса. Во-первых, оно побуждает откладывать время открытия стартапа, чтобы накопить больше профессионального опыта: результаты анализа Астебро и его коллег показали, что средний рабочий стаж у основателя компании в 2017 г. был примерно на 14% больше, чем в 1997 г. Неуклонно увеличивается и средний возраст получения научной степени.

Во-вторых, работа по найму в уже существующих компаниях становится все более привлекательной, так как там задачи и функции уже распределены, а основателям стартапа приходится брать на себя все больше обязанностей, связанных с научно-исследовательской работой, поскольку наука накапливает все больше и больше знаний. За 20 лет среднее число всех задач (как управленческих, так и исследовательских), выполняемых основателями стартапов, выросло на 15%, в том числе задач, связанных с исследованиями и разработками, – на 50%. Сотрудникам существующих компаний тоже приходится выполнять на 12% больше, чем 20 лет назад, исследовательских задач, однако управленческая нагрузка на них за все это время практически не росла.

В-третьих, растущий объем нагрузки основателей стартапов не означает, что эта дополнительная работа вознаграждается. В среднем их реальные доходы падают на 1,6% в год, тогда как у сотрудников крупных компаний растут на 0,4% в год. Впрочем, владельцы бизнеса имеют более высокую «премию» за накопленный опыт работы. В 1997–2001 гг. владельцы стартапов, чей рабочий стаж был на уровне медианы (13 лет) или ниже, зарабатывали больше, чем более опытные, в 2010-х – на 30–40% меньше. Заработок менее опытных владельцев стартапов снизился не только в относительном, но и в абсолютном выражении: с порядка $73000 в год в 1997 г. до порядка $58000 двадцать лет спустя (с поправкой на инфляцию).

Устоявшиеся компании лучше справляются с «бременем знаний», разделяя обязанности в сфере научно-исследовательских работ и эффективнее, чем молодые компании, организовывая иерархию знаний. В опытных компаниях норма управляемости (количество людей, которыми непосредственно управляет руководитель) сокращается примерно на 0,46% в год, а глубина иерархии (количество иерархических уровней между руководителями и работниками) в среднем растет на 0,32% в год.

Таким образом, опытные компании лучше смягчают воздействие растущего «бремени знаний» путем введения большего количества иерархических уровней и компенсируя рост числа задач увеличением числа сотрудников с определенной специализацией, говорится в исследовании. Стартапы, чья жизнеспособность еще не доказана, сталкиваются с финансовыми ограничениями и не могут себе позволить нанять большие команды.

Устойчивый поток новых высокотехнологичных компаний необходим, чтобы экономика оставалась жизнеспособной в долгосрочной перспективе, пишут авторы исследования, но пока непонятно, что может стать «лекарством» для стартапов. Типичные регуляторные меры, такие как регулирование налоговых ставок или условий предпринимательства, вряд ли помогут восстановить динамизм бизнеса, когда речь идет о «бремени знаний», рассуждают они.

«Бремя знаний» ведет к росту значимости командной работы и повышению специализации, причем эти тренды нарастают как минимум с 1900-х, отмечал Бенджамин Джонс из Северо-Западного университета. Это ответ на вопрос, куда подевались все инноваторы, отмечает он: они объединяются в команды. Число патентов в расчете на одного исследователя сокращается на протяжении последних десятилетий.

Однако сужение экспертизы ограничивает индивидуальные возможности, негативно влияя на инновационную деятельность. Если растущее «бремя знаний» – неизбежный побочный продукт технического прогресса, то это объясняет, почему рост числа занимающихся исследованиями и разработками не сопровождается таким же ростом совокупной факторной производительности, и тогда прогнозы долгосрочного экономического роста пессимистичны, заключал экономист.

Но есть и альтернативные суждения: во-первых, если ценность знаний возрастает очень быстро, то результатов отдельных инноваторов может быть достаточно для поддержания роста; во-вторых, нельзя сказать, что баланс не изменится в будущем, – может случиться, что некая революция в науке сможет перезагрузить и упростить пространство знаний и их передачу между поколениями, рассуждал Джонс. В связи с этим эффективность образования, а именно скорость передачи знаний в условиях их увеличения, становится главным параметром, влияющим на инновационную деятельность и на экономический рост.