Как торговая война деглобализирует экономику

«Торговые войны – это хорошо: их легко выигрывать», – говорил Трамп в марте 2018 г., повышая пошлины на металлы из Китая и Европы. По представлениям Трампа, если у США с какой-либо страной торговый дефицит – это поражение, а полное прекращение торговли с такой страной – победа. Он еще не убедился, что это не так. Но теперь американской и глобальной экономике грозит замедление, а ВТО больше не регулирует торговые споры. В мировую экономику вернулась геополитика и борьба за технологическое лидерство, что ведет к ее деглобализации.

В 2017 г. средний тариф на импорт в США из Китая был 3,1%. В прошлый четверг Трамп пообещал ввести дополнительную пошлину в 10% на импорт в $300 млрд с сентября 2019 г. Это означает, что средний тариф на китайские товары в США достигнет 21,5%, по расчетам Peterson Institute for International Economics. Это самый крупный протекционистский акт за последние почти 100 лет, со времен Великой депрессии 1930-х. Не исключено, что не последний, полагают в Peterson Institute (см. график).

Китай ответил молниеносно: в понедельник, 5 августа, власти КНР объявили о приостановке импорта американской сельхозпродукции и сразу же вслед за этим девальвировали юань до 11-летнего минимума. Народный банк Китая подчеркнул, что решение о девальвации принято под влиянием протекционистских мер в торговле и навязывания Китаю повышенных тарифов.

Эскалация торговой войны

Августовский залп

Главная цель Трампа – снизить торговый дефицит с Китаем (см. врез). За январь-июнь 2019 г. он сократился до $180 млрд (годом ранее был $200 млрд). Импорт США из Китая упал на 12%. Китай перестал быть основным торговым партнером США, пропустив вперед Мексику и Канаду. Снизился и экспорт США в Китай – на 19%. Ведь во многом американо-китайская торговля – это поставки продукции в рамках производственных цепочек.

Сказать, что Китай разочарован, – это не сказать ничего. «Теперь китайцы совсем перестанут доверять Трампу», – говорил на минувшей неделе бывший сотрудник министерства коммерции Китая Чжоу Сяомин. Ярость китайцев вызвана тем, что Трамп пошел на эскалацию пошлин неожиданно, в разгар двусторонних переговоров (которые, правда, в июле закончились ничем). Месяц назад, разговаривая с Си Цзиньпином в рамках G20, Трамп делал вид, будто худшее в американо-китайских отношениях позади. Эскалация пошлин (обещанная Трампом ранее) мотивирована тем, что Китай снизил закупки в США продовольствия (это ответная мера Китая на майское повышение пошлин) и не прекратил нелегальное производство и экспорт фентанила (сильнодействующий наркотик, от которого в США в последние годы погибли тысячи человек, включая, предположительно, певца Принса).

Ввоз в Китай из США сои, хлопка, свинины и кукурузы в последние месяцы действительно резко упал. Правда, в последние недели, пытаясь продемонстрировать Трампу свою договороспособность, китайцы подписали несколько закупочных контрактов. Но было уже поздно. Производство и экспорт наркотиков на основе фентанила китайские власти пытаются пресечь, но это очень сложно: наркотик производится из легальных препаратов в тысячах лабораторий, а экспортируется как в контейнерах с другими товарами, так и экспресс-почтой. Возможно, больше всего Трампа разозлило стремление китайцев затянуть переговоры о торговой сделке в надежде, что в 2020 г. он не будет переизбран, пишут аналитики Bloomberg Economics.

Если за август сторонам удастся достичь компромисса, дополнительный тариф не будет введен в силу: на это намекал экономический советник Трампа Ларри Кадлоу.

Вирус протекционизма

Начав с антидемпинговых пошлин, администрация Трампа постепенно повышает интенсивность торговых войн, вовлекая в них все больше отраслей (солнечные панели, металлы, моющие машины и т.д.) и стран (Евросоюз, Китай, Канада, Мексика, Турция, Япония, Корея, Вьетнам).

Энтузиасты торговых войн есть не только в США. В 2017 г. испортились отношения между Китаем и Кореей, сократилась торговля между ними. 1 августа 2019 г. Япония вывела Корею из списка стран, которым она обеспечивает режим благоприятствования при экспорте. В свою очередь, корейцы начали бойкотировать товары из Японии. Это обострение сулит проблемы производителям чипов для потребительской электроники.

Поводом к возобновлению активных действий в торговой войне с Европой для Трампа может стать принятый недавно во Франции 3%-ный налог на заработки глобальных технологических компаний (главные жертвы – Google и Amazon). Президент Эммануэль Макрон нарушил правило №1 в современной экономической дипломатии, иронизирует редакция WSJ: «Главное – не давать Трампу легитимного повода к торговой войне». Впрочем, едва ли это достаточный повод, чтобы ввести 25%-ную пошлину на европейские автомобили (Трамп давно хочет это сделать).

Тайминг антиторговых мер Трампа остается совершенно неожиданным не только для китайских, но и для американских компаний. Предыдущее резкое повышение пошлин на китайские товары было в мае, когда компании надеялись, что двусторонние переговоры позволят обойтись без жестких мер. Нынешний удар тоже был внезапным.

Потребитель заплатит

Трамп часто повторяет, что американцы не заметят торговой войны: дескать, пошлины платят не потребители и не импортеры, а китайские экспортеры. И статистика, и экономические исследования не позволяют согласиться с этими утверждениями.

С 2017 г. доля импортируемых в США товаров с пошлиной выше 10% выросла, по разным подсчетам, в 3–4 раза, до 10,6–12,6%. Средний тариф на эти товары (стоимостью $300 млрд) повысился с 2,6 до 17%. Переносят ли производители на потребителей дополнительные затраты, вызванные ростом пошлин? Как показывает недавняя работа экономистов ФРС и Чикагского университета, этого не происходит, если существует возможность вывести производство в другую страну. Когда ее нет, нагрузка полностью перекладывается на потребителя.

В другой статье экономисты ФРС, Принстонского и Колумбийского университетов показывают, что рост импортных пошлин в течение 2018 г. стоил американским потребителям порядка $3 млрд в месяц (расходы на пошлины) плюс $1,4 млрд из-за роста цен. Потери не слишком велики – 0,04% ВВП. Но это расчеты по 2018 г., а потребительские товары будут затронуты дополнительными пошлинами с сентября 2019-го. К тому же цены растут не только на импортные товары, но и на конкурирующие с ними американские.

Настоящий рост цен американские потребители почувствуют только теперь. На Китай в 2017 г. приходился 41% американского импорта одежды и 72% – спортивной одежды и обуви. За 2018 г. доля Китая в американском импорте одежды снизилась до 30%. Ассоциация спортивной одежды и обуви утверждает, что теперь годовые затраты на подведомственные ей товары для семьи из четырех человек вырастут чуть ли не на $500. Торговая война вынудила производителей перенести часть производств во Вьетнам, Бангладеш и т.д., но Китай все равно крупнейший поставщик. Так, у Nike в Китае пятая часть всех ее мировых фабрик, производящих одежду, и четверть обувных.

Не тот дефицит

На деле обнуление торгового дефицита США с Китаем было бы трагедией для глобальных американских компаний: у них сломались бы производственные цепочки и упали глобальные продажи.

Классическая торговая статистика плоха для понимания глобальных цепочек поставок. Для американской таможни вся стоимость смартфона – это доход Китая. Но там произведена лишь малая часть его добавленной стоимости. Если это учитывать, годовой дефицит США в торговле с Китаем составит не $400 млрд, а всего $200 млрд, и он почти не растет.

Бизнес Google торговая статистика вообще не понимает и считает стоимость создаваемого ею программного обеспечения (Android установлен на 80% смартфонов) равной нулю. Ведь у этого ПО открытый код, и Google не продает программы, а зарабатывает на рекламе. Стоимость Android не учитывается в составе американского экспорта, возмущен главный экономист Google Хэл Вэриан. А когда смартфон ввозится в США, вся его стоимость считается импортом. Если учитывать в составе экспорта дизайн и ПО (примерно половина стоимости смартфона), дефицит США в торговле с внешним миром снизится на $200 млрд, говорит Вэриан.

В середине 2000-х гг. Китай был главным источником дисбалансов мировой торговли. В 2006–2008 гг. его профицит текущего счета достигал 8–10% ВВП. Сейчас все не так. В 2018 г. текущий профицит у Китая упал до жалких 0,4% ВВП. Наиболее высок сейчас текущий профицит у Нидерландов и Германии, следом идут Корея и Япония. Так что, если Трамп будет и дальше бороться со всеми странами, имеющими торговый профицит, ему придется атаковать Европу: для этого есть все поводы. К атаке на Европу Трамп уже примеривался, но потом решил обратить основное внимание на Китай.

Последствия для макроэкономики

Пока главный проигравший – Китай. У него резко сократился экспорт (в июне – на 1,3%) и замедляется экономика: в апреле-июне ее рост опустился до 6,2% – минимального уровня с 1992 г. С 9,5 до 2–3% упал темп роста промышленных инвестиций. Изгнание с американского рынка очень вредит Китаю, как и решение США ограничить ему экспорт ключевых технологий. За 2018 г. усилиями Трампа доля Китая в глобальном экспорте снизилась почти на 1,5 п.п.

Если Трамп действительно повысит пошлину на потребительские товары из Китая, там закроется множество фабрик. Как говорит профессор Университета Джорджа Мейсона Тайлер Коуэн, потери американского потребителя – временные (пока фабрики не будут выведены из Китая во Вьетнам или еще куда-то), в то время как китайские потери – постоянные: закрытие фабрик – это надолго.

Но торговые войны – оружие обоюдоострое. В США эскалация тарифов ведет к повышению цен, а компаниям приходится перестраивать производственные цепочки. В 2018 г. импорт продуктовых групп, затронутых повышенными пошлинами, сократился на 31,5%. Объем мировой торговли в мае 2019 г. был на 0,4% ниже, чем годом ранее (резкое замедление началось в ноябре 2018 г., синхронно с ударом Трампа по Китаю).

Трамп резко снизил привлекательность США для прямых иностранных инвестиций (см. врез). Это прямое следствие торговых войн, отмечает Мэтью Слоутер, декан Tuck School of Business в Дартмутском колледже.

Между тем американские подразделения транснациональных компаний – могучая сила: в них работает 5,6% занятых в частном секторе американцев (7,5 млн человек, из них 35% – в промышленности). Зарплаты там на 26% выше, чем в среднем в американском бизнесе ($81220 в год). На «дочки» ТНК приходится 16,4% американских инвестиций и 16% расходов на исследования и разработки, 25,6% экспорта и 29,3% импорта.

Если новая пошлина будет действовать полгода, в США может начаться рецессия, пишет аналитик Morgan Stanley Майкл Зезас. Однако Ян Хатциус из Goldman Sachs считает этот вариант маловероятным. Ведь если компании переложат большую часть затрат на потребителей, их продажи упадут. Тогда торговая война с Китаем вызовет рост недовольства в США и Трампу придется отыграть назад. Хатциус полагает, что ослабление экономики вследствие торговой войны повышает до 90% шансы, что ФРС в этом году еще как минимум раз понизит процентную ставку. Только что, снижая ставку, ФРС назвала торговую войну главным риском, который может вынудить ее понижать ставку и дальше.

По апрельскому прогнозу МВФ, торговая война будет стоить Китаю 1,2% ВВП, а США – 0,3% ВВП. Сейчас вероятность, что рост мировой экономики замедлится, значительно увеличилась, отмечает Бретт Райан из Deutsche Bank. По оценке Bloomberg Economics, уже предпринятые шаги торговой войны будут стоить США 0,2% ВВП, а Китаю – 0,4% ВВП. Новый раунд войны добавит к этим потерям еще по 0,2% ВВП.

А ведь цепочка, по которой передается замедление экономики, только началась: пошлина на собранные в Китае гаджеты вызывает снижение спроса на них, следом снижается выпуск изготавливаемых в Корее компонентов, в ответ Китай повышает тарифы на американские товары, уменьшает покупку американских автомобилей, Google выводит из Китая производство материнских плат и серверов и т.д.

Жертвы и бенефициары

Протекционизм не обязательно помогает замещению импорта. Так, компания P&G, чьи продажи в США – это на 90% произведенная там же продукция, жаловалась, что 25%-ная пошлина мешает ей построить 25-й завод в США: из Китая импортируется оборудование для него.

В проигрыше все компании, производящие продукцию в Китае: американские, европейские, китайские. Главная жертва – Apple. Смартфоны и компьютеры – основные статьи американского импорта из Китая. Могут ударить по Apple и ответные китайские меры. Прежде компания говорила, что, если пошлина достигнет 25%, ей придется задуматься о переносе производства комплектующих для iPhone в другие страны. Сейчас близок ровно этот момент. Поэтому Apple, один из крупнейших работодателей в США (2 млн рабочих мест), прямо просил Трампа не повышать пошлины. По сути, свободный экспорт-импорт товаров – это условие глобального бизнеса Apple, и сейчас Трамп подрывает его основы.

Многие компании, такие как Puma (спортивная одежда), переносят производство в соседние страны. Вьетнам, Бангладеш, Камбоджа, Индонезия, Тайвань, Малайзия получают сейчас много инвестиций и заказов от глобальных компаний. Но вывести из Китая все производство невозможно, говорит гендиректор Puma Бьерн Гульден.

Перенос производства из Китая в другие страны не пройдет для американских компаний безболезненно. Сокращая производство в Китае, увольняя персонал, они портят отношения с китайским правительством, а в результате могут потерять самый большой рынок в мире. У Apple сейчас 1/5 глобальных доходов – это продажи в Китае.

Ответные меры Китая могут касаться электроники, автомобилей (продажи GM и Ford в Китае и так падают), фармацевтики (Merck & Co), индустрии развлечений (Marvel Entertainment), спортивной одежды (Nike) и других чувствительных для США отраслей. В качестве одной из ответных мер на майские действия Трампа Китай понизил пошлины на импорт в Китай автомобилей из других стран, что только усугубляет потери GM и Ford.

США меняют импортеров

Торговая война привела к неожиданному падению ВВП Сингапура и замедлению корейской экономики. А Вьетнам пока выигрывает. К примеру, китайские производители солнечных панелей, столкнувшись с запретительным тарифом в 55%, переносят производство во Вьетнам, и экспорт этой продукции в США вырос в 7,5 раз. Так же поступают поставщики Nike и IKEA. Вьетнам открывается для иностранных инвестиций, там открылись заводы Samsung, Intel, Nestle.

Но Трамп это замечает и уже недоволен. США включили Вьетнам в список стран, манипулирующих валютой, и заставили его прикрыть китайский экспорт, оформленный как вьетнамский. Пошлины на переправляемую через Вьетнам сталь из Кореи и Тайваня уже выросли до запретительных 400%. Вполне возможно, что в итоге Вьетнам столкнется с теми же 25%-ными пошлинами, как и Китай. Поэтому вопрос о том, куда вывести производство из Китая, превращается для глобальных компаний в головоломку.

Барьеры сломаны

Несколько десятилетий подряд американские президенты были поборниками свободной торговли, напоминает колумнист Bloomberg Ноа Смит. Теперь эта традиция сломана. Трамп будто не читал учебников по макроэкономике, а международная торговля для него – игра с нулевой суммой, в которой обязательно есть выигравший и проигравший. При этом Трамп думает, что США в этой игре – аутсайдер, он искренне верит в протекционистские меры и в себя как мастера, умеющего заключать сложные сделки.

Поэтому США открыли боевые действия против всех основных торговых партнеров: от Мексики и Канады до Китая и Японии, не забыв ЕС и надеясь со всеми договориться до выборов-2020. Но Китай – главный соперник. Все это плод неверного представления, что дефицит в торговле с Китаем – зло для Америки, что деньги, выплачиваемые США Китаю, имеют большую ценность, чем товары, поставляемые Китаем в США.

Тарифы Трампа в отношении Китая принесли очень небольшой доход – немногим менее $20 млрд с начала 2018 г. Возмездие Китая сильно ударило по американским фермерам, вынудив Трампа и Конгресс выручать их. Эти платежи к настоящему времени составили $25 млрд. Таким образом, в финансовом отношении торговая война с Китаем принесла чистый убыток.

Ноа Смит, колумнист Bloomberg, 1 августа 2019 г.

Вопреки Трампу, американский бюджет на торговой войне не зарабатывает, а теряет. Как подсчитали экономисты Council on Foreign Relations, с начала 2018 г. рост пошлин на китайские товары дал бюджету почти $20 млрд. Но ответные меры Китая против аграрного экспорта из США привели к необходимости субсидировать американских фермеров на $25 млрд. Только потери американских экспортеров свинины достигли $1 млрд. Так что госбюджет в убытке. У Трампа нет шансов выиграть торговую войну против Китая, писал гарвардский экономист Джефри Фрэнкел.

Целью торговой войны было помочь американским производителям. В реальности она повредила не только P&G, Apple и Nike, но и снизила продажи в Китае Boeing, GM, Ford, Deere & Co, Caterpillar, Emerson Electric, 3M и др. А бум на рынке электрокаров может закончиться из-за того, что Трамп обложил 25%-ной пошлиной литийионные батареи.

Деглобализация?

Кажется, что основной двигатель деглобализации – Трамп. Но Китай, при всей внешней несхожести его политики, исподволь работает в том же направлении. Китай деглобализируется уже несколько лет: рост импорта им промышленных товаров в отношении к ВВП быстро сокращается.

Китай больше не хочет оставаться мировой фабрикой: это приносит немного денег, ведь основная добавленная стоимость создается на этапе разработки продукта и его продаж, а самые дорогостоящие компоненты делаются в Корее и на Тайване. Сборка – самая низкооплачиваемая часть производственной цепочки. Поэтому Китай ставит задачу наращивать не экспорт, а долю в добавленной стоимости экспортируемых товаров. Для этого ему надо переместить на свою территорию ключевые этапы создания стоимости. Насколько это трудно – показывает атака США на Huawei: компания критически зависит от американских технологий.

Проблему Китай вполне осознал, ответ на нее – программа «Сделано в Китае – 2025», которая при помощи госинвестиций, покупки за рубежом интеллектуальной собственности, субсидий, директив частным компаниям и т.д. пытается вырастить компании-чемпионы в области робототехники, космонавтики, фармацевтики, IT и достичь в этих отраслях 70%-ной самодостаточности. Эта программа – вызов США, Европе, Японии, Корее и другим развитым странам. Во-первых, в области экономики: Китай покушается на их роль. Во-вторых, развитые страны побаиваются, что, став самодостаточным в технологически передовых областях, Китай будет более склонен к вооруженным конфликтам.

Подоплека торговой войны, конечно, лежит за рамками экономики, ее цель связана с геополитикой и национальной безопасностью. Ими вызвана борьба за первенство в информационно-коммуникационных технологиях и тревоги по поводу Huawei. США стремятся «обезопасить» себя и ближайших союзников от использования технологических решений Huawei, ограничить экспорт в Китай ключевых технологий, защитить свою IT-отрасль от китайских инвестиций, сохранив при себе промышленные секреты. В этом же направлении двинулся и Евросоюз.

Удержать глобальное лидерство в технологическом развитии – вопрос не только экономики, но военного превосходства и безопасности. Поэтому судьба и Huawei, и Тайваня может войти в условия «сделки» с Китаем, о которой мечтает Трамп: так считает профессор Университета Джорджа Мейсона Тайлер Коуэн. Но предположить ее условия сейчас невозможно. Эскалация торговой войны с Китаем может привести к тому, что Пекин достанет из рукава серьезное оружие против США: ограничит экспорт редкоземельных металлов, критически важных для потребительской электроники, военных систем и медицинских исследований.

ВТО ко всем текущим торговым войнам имеет весьма слабое отношение. Мировой механизм разрешения торговых диспутов перестал работать. Трамп очень недоволен ВТО; он считает, что она «подыгрывает» Китаю. Его администрация вполне намеренно пытается снизить роль ВТО как глобального арбитра и даже думает о выходе из организации. Недовольство ВТО со стороны США во многом вызвано тем, что ее правила не позволяют вводить защитные пошлины в ответ на китайские госсубсидии – например, металлургическим компаниям. Но в результате общие правила игры перестают действовать, и новые торговые войны теперь может начинать кто и когда угодно. Благодаря Трампу для многих мировых лидеров международная торговля стала теперь разменной картой для решения внутри- и геополитических проблем. Свободная торговля выходит из моды.

Все это не сулит мировой экономике ничего хорошего. Особенно развивающимся странам: трансфер технологий в такой среде неизбежно замедлится, и их отставание от развитых стран не будет сокращаться. Когда все воюют против всех, экономические и социальные проблемы тоже приходится решать поодиночке. Это сильно замедляет прогресс.

Но виноват в этом не только Трамп. Возможно, сейчас мы видим лишь первые залпы войны за глобальное технологическое лидерство. Китай примеривается к роли глобального лидера. А США в ответ на это, жертвуя краткосрочными потерями, пытаются отстоять свое технологическое лидерство, сделавшее возможным их постиндустриальный экономический рост в последние десятилетия.

Удастся ли китайским и американским геополитикам заменить мир, в котором производственные цепочки глобальны, миром, где они намного более замкнуты в национальных границах? Сами инновации – результат глобальной кооперации. По числу патентов Китай уже практически догнал США. Если США будут настойчиво вытеснять китайцев из мировой научной кооперации, то через какое-то время они окажутся в изоляции. Глобализация – мощная сила, она будет противодействовать мировым торговым войнам. Никогда прежде в мировой экономике товары не были, как сейчас, результатом «глобальной сборки», когда итоговый продукт состоит из элементов, произведенных во множестве стран. Никогда прежде потребители не были настолько приучены к товарам, произведенным за пределами их стран. И никогда прежде компании не были настолько зависимы от заграничных продаж. Развернуть все эти силы глобализации будет очень непросто.