Какая в России инфляция на самом деле?

В июньском опросе фонда «Общественное мнение» среди населения медианная оценка наблюдаемой годовой инфляции российскими домохозяйствами составила 14,4%, а оценка инфляции через год – 11,9%. Онлайн-опрос участников Финансового конгресса Банка России за два дня до его начала показал, что медиана оценок инфляции за последние 12 месяцев составила 15,7%. Это существенно выше июньской оценки официальной инфляции в 9,2%, и гораздо выше прогноза Банка России, согласно которому инфляция вернется к целевому уровню в 4% в 2025 г.

Разрыв в оценке инфляции населением и статистических данных о ней – традиционен. Но в последнее время приходится видеть заявления о том, что, возможно, инфляция в России в действительности выше, чем о ней сообщают. Какая же инфляция в России на самом деле? Этими словами директор департамента денежно-кредитной политики Банка России Кирилл Тремасов открыл сессию на Финансовом конгрессе Банка России, посвященную оценкам инфляции. У расхождения индивидуальных оценок потребителей и официальных данных несколько причин, а эксперименты, в которых аналитики попытались оценить инфляцию с применением новейших технологий, показали, что, хотя это расхождение можно сократить, избавиться от него не получится.

У каждого своя инфляция

Оценки инфляции потребителями отличаются не только от официальных данных. Разница в восприятии инфляции весьма ощутима и между самими домохозяйствами. Так, люди, у которых есть сбережения, как правило, воспринимают инфляцию как более низкую, чем люди, у которых сбережений нет, и у первых более низкие инфляционные ожидания, чем у вторых. Например, согласно опросу фонда «Общественное мнение» в июне 2024 г., медианное значение наблюдаемой годовой инфляции у обладателей сбережений составило 12,5%, а у домохозяйств без сбережений – 16%. Ожидания инфляции через год также существенно различались и составили соответственно 10,3% и 13,1%.

Одна из гипотез объясняет это разницей в уровне финансовой грамотности тех, кто делает сбережения, и тех, кто не делает, отметил Тремасов. Но это не единственное объяснение. Дело еще в различиях и структуры потребительских корзин, и изменении цен на так называемые товары-маркеры – товары и услуги, по изменению цен на которые люди судят об инфляции в целом.

«Мы определяем товары-маркеры по ответам на вопросы о том, какие продукты подорожали особенно сильно за прошедший период. Основные товары-маркеры, и это никого не удивит, – продукты питания, лекарства, ЖКХ и бензин», – рассказала руководитель отдела «Социология экономической культуры» фонда «Общественное мнение» Юлия Дормидонтова.

Товары-маркеры различаются в разных доходных и возрастных группах, разные они и для мужчин и женщин. Например, для группы с низкими доходами основные маркеры – продукты питания, в группе с более высокими доходами в качестве маркера появляется бензин, молодые люди в возрасте 18–30 лет среди цен, изменение которых их волнует, чаще называют электронику и бытовую технику, а женщины чаще других говорят о фруктах. Валютный курс, новостной фон больше влияют на ожидания, чем на оценку наблюдаемой инфляции.

То, что в России, как и во многих других странах, ощущаемая инфляция стабильно выше официальных данных, как правило, связывают с субъективными факторами. Люди склонны оценивать свою потребительскую корзину, а не среднестатистическую, на основе которой рассчитывается официальная инфляция. Кроме того, люди лучше запоминают скачки цен на отдельные товары.

Эффект смартфона

Еще одна причина расхождения между оценкой инфляции людьми и статслужбой заключается в методике расчета, которая не может учесть всех нюансов, например, всех отличий в качестве отдельных товаров среди подобных. В итоге рост цен на отдельные товары может превышать рост совокупного индекса цен по этим товарам. Примером могут служить цены на смартфоны: в январе 2023 г. средние цены на них выросли на 30% месяц к месяцу, а индекс цен на смартфоны снизился, отмечает обнаружившая этот эффект экономист, соавтор телеграм-канала «Твердые цифры» Елена Ахмедова. Если в продажу поступает смартфон с улучшенными характеристиками, его цена выше, чем у предыдущих. Но индекс цен может меняться в меньшей степени.

«Если смотреть на всю потребительскую корзину, до структурного сдвига 2022 г. такие расхождения были не особо большими. В среднем расхождение между динамикой средних цен и динамикой индекса цен составляло около 0,2 п.п. Но после 2022 г., видимо, со структурными сдвигами в потреблении и ассортименте товаров порядок такого расхождения увеличился, поправки на качество стали больше. В результате, например, по итогам 2023 г., по нашим расчетам, такое расхождение составило порядка 2 п.п.», – говорит Ахмедова. Если бы статистика это оперативно улавливала, то годовая инфляция по итогам 2023 г. была бы на 1,5 п.п. выше, рассчитала она.

Еще одно различие в восприятии инфляции людьми и официальной инфляции связано с особенностями учета в индексе потребительских цен (ИПЦ) жилья. Цены на жилье в нем не учитываются, но учитывается его аренда. Вес аренды в потребкорзине составляет порядка 1,5%, по данным опросов фонда «Общественное мнение» жилье арендует лишь около 10% респондентов, отмечает Ахмедова. «Скорее всего, эта доля выше с учетом непрозрачности рынка аренды. По нашим оценкам, вес аренды жилья в ИПЦ должен быть вдвое больше, чем он есть сейчас, – говорит она. – Если бы Росстат увеличил вес жилищной компоненты в ИПЦ, то сейчас инфляция по Росстату была бы несколько ближе к той инфляции, о котором говорят респонденты».

Еще одна особенность методики Росстата в том, что она не учитывает географической неоднородности регионов – инфляция рассчитывается как средневзвешенная цифра по всем субъектам РФ. Но важно понимать, что существуют не только средние тенденции по России, но и региональные, говорит Ахмедова.

Онлайн-проверка

Главный недостаток методологии Росстата – ее непонятность для обычных людей, считает главный экономист департамента исследований и прогнозирования Банка России Сергей Селезнев: «Когда вы до конца не понимаете, как что-то рассчитано, у вас возникает множество вопросов. Мне кажется, если бы Росстат стал более прозрачным в том, почему и как он считает инфляцию, это бы сняло огромное число вопросов».

Индекс цен на основе реальных покупок людей, который составили аналитики Банка России по данным онлайн-чеков, показал, что данные Росстата адекватно отражают изменение цен. При помощи машинного обучения исследователи рассчитывали цены не по усредненной потребкорзине, а по реальным продажам с 1 января по 1 октября 2022 г. и затем сравнили их динамику с данными Росстата. В эксперименте использовался более широкие группы товаров, другие методика и структура весов, а цены корректировались на качество. Но альтернативный индекс, основанный на данных кассовых аппаратов, оказался близок к индексу Росстата.

Эксперименты с построением альтернативных индексов потребительских цен на основе больших данных проводит и Сбер, рассказал Павел Пикулев, главный стратег казначейства Сбера по экономике, валюте и процентным ставкам. Новые технологии позволяют проанализировать всю совокупность цен под конкретную задачу. Например, можно сделать так, что в кабинете пользователя на портале госуслуг или в банковском приложении по итогам месяца появится подробная разбивка изменения его личных цен в сравнении с изменением цен в его городе, стране, районе или среди группы людей, похожих на него. Так личная инфляция станет понятнее – ее можно будет разложить вплоть до расходов на помидоры.

Используя данные контрольно-кассовой техники, онлайн цены и модели, включая ИИ, можно задать модели вопрос, что произойдет при таких-то условиях в конкретном городе, если, например, ставка Банка России повысится на 200 б.п., и получить четкий ответ с графиками и таблицами. «Это будет совершенно другой уровень анализа. И скорее всего, если мы перейдем от моделирования агрегатов к моделированию данных, к гиперкластеризации результатов моделирования, то снова увидим, что инфляция у каждого своя», – заключает Пикулев.