«Эффект свидетеля» в торговой войне США и Китая

В 2018–2019 гг. произошел крупный торговый конфликт между США и Китаем. США повысили тарифы на импорт из Китая стоимостью около $350 млрд; Китай в ответ повысил тарифы на дополнительные $100 млрд импорта – принимать подобные ответные меры позволяют правила ВТО. Несмотря на достигнутое в январе 2020 г. соглашение о прекращении дальнейшей эскалации тарифов, уже повышенные остались в силе. Масштабы этого торгового конфликта значительны. Тарифы США затронули около 18% импорта США, что эквивалентно 2,6% ВВП страны; ответные меры Китая затронули 11% его импорта, что эквивалентно 3,6% его ВВП. Тарифы коснулись многих отраслей промышленности в обеих странах, в США повысив стоимость двух третей всех товаров, облагаемых пошлинами. Масштаб и размах конфликта превзошел закон о тарифах Смута – Хоули 1930 г. – самое известное за более чем столетие протекционистское решение в торговой политике США, когда под рост тарифов попало 27% всех облагаемых пошлинами товаров, что было эквивалентно 1,4% ВВП.

В нашей недавно обновленной статье мы рассматриваем экономические последствия торговой войны между США и Китаем для остального мира, или для стран-«наблюдателей». Наш анализ дополняет выводы о существенных потерях благосостояния в результате гипотетического разрыва связей между США и Китаем. Мы также приходим к трем основным выводам.

1) Существуют значительные межстрановые различия в том, как торговая война повлияла на экспорт третьих стран.

2) Что несколько удивительно – для части стран экспорт товаров, попавших под повышение пошлин в США и Китае, рос быстрее, чем не попавших.

3) Решающую роль в различной реакции разных стран играет, по-видимому, специфика тарифов, а не конкретных экспортных товаров.

Эти выводы могут иметь важные последствия для политики, поскольку позволяют сосредоточить внимание на потенциале стран в использовании возможностей, возникающих в меняющемся глобальном торговом ландшафте.

Сторонняя реакция

Эскалация тарифных изменений между США и Китаем в 2018–2019 гг. оказала существенное влияние на экономики обеих стран, что проиллюстрировано во множестве исследований (1, 2, 3, 4, 5 и многих других). Главные выводы этих исследований заключаются в том, что основную тяжесть повышения тарифов несут и в США, и в Китае потребители импортных товаров из-за роста цен и что совокупный реальный доход как в США, так и в Китае из-за повышения тарифов снизился.

Мы же в своей работе изучаем влияние эскалации тарифов, напротив, на сторонние страны, а именно – как изменился экспорт 48 крупнейших экспортеров в США, Китай и остальные страны. Мы изучаем различия в реакции, исходя из эмпирической спецификации, согласно которой эластичность торговли (в данном случае объемы спроса на экспорт. – Прим. «Эконс») варьируется в зависимости от импортера, экспортера, сектора и ассортимента. Предположение состоит в том, что при отсутствии тарифной эскалации потенциальный рост экспорта между странами и секторами соответствовал бы этой спецификации.

Исследование показало, что торговый конфликт между США и Китаем повлиял на страны-«наблюдатели» весьма неожиданным образом. Многие страны увеличили экспорт в США тех товаров, на которые для Китая были введены повышенные тарифы, – это было ожидаемо в связи с диверсификацией торговли. Но удивительно то, что эти экспортеры также увеличили свои поставки в остальные страны, тогда как их экспорт в Китай практически не пострадал от тарифной войны.

Другими словами, результаты показывают, что торговая война в целом расширила торговые возможности для большинства стран, а не просто вызвала сдвиги в структуре торговли между пунктами назначения. Опережающий рост экспорта товаров целевой группы, попавших под тарифную эскалацию, относительно товаров, не затронутых повышением тарифов, произошел в 41 стране из 48.

Однако эти возможности значительно различались по странам. Например, некоторые страны заменяли китайский экспорт, в то время как другие могли лишь его дополнять. Такие страны, как Вьетнам, Таиланд, Корея, Мексика, стали крупнейшими «победителями» на глобальных рынках тех продуктов, торговля которыми между США и Китаем сократилась. В то же время в нескольких странах – Украине, Израиле, Египте, Колумбии и Ирландии – наблюдалось относительное снижение экспорта товаров целевой группы; еще в двух – Дании и Греции – изменений не произошло (Россия в выборку из 48 экономик не включена. – Прим. «Эконс»).

Реакция зависела в том числе от моделей замещения спроса: например, мексиканские товары выступают субститутами китайских, тогда как колумбийские им комплементарны. Страны, выигравшие от торговой войны, могли рассматривать ее как возможность инвестировать в новые производственные мощности и торговую инфраструктуру. И в значительной степени разница в реакции стран определяется их тарифной эластичностью, а не «довоенной» структурой торговли. Поскольку разница в реакции определяется в основном специфическими для страны элементами, это говорит о том, что страновые институты могут быть важными факторами, определяющими реакцию экспорта стран в наступившую новую эру глобализации.

Оригинал статьи опубликован на портале CEPR.org/VoxEU. Сокращенный перевод выполнен редакцией Econs.online.