Экономика и политика возрождения популизма в развитых странах

Популизм – явление не новое и уже достаточно подробно изученное экономистами и политологами. Наибольшее распространение в современной экономической науке получило определение популизма образца Латинской Америки 1980-х гг.: подход к экономической политике, при котором власти ставят во главу угла экономический рост и перераспределение, но недостаточно внимания уделяют макроэкономическим ограничениям. 

По сути, популизм схожей природы распространился в 1990-х и 2000-х гг. в посткоммунистических странах, где выигрыш от болезненных рыночных реформ достался далеко не всем членам общества. Во многих из этих стран популисты, выступавшие против реформ, получили широкую поддержку. Впрочем, придя к власти, большинство из них не смогло выполнить своих обещаний; вместо борьбы с коррупцией и неравенством они сформировали системы кланового капитализма. Более того, для того чтобы избежать политической ответственности за невыполненные предвыборные обещания, эти политические лидеры демонтировали демократические сдержки и противовесы.

Популизм в XXI веке

Новый популизм качественно отличается от описанного выше. Во-первых, сегодня популизм распространяется не только в развивающихся, но и в развитых странах с устоявшейся демократией. Во-вторых, популисты уже не ставят во главу угла традиционный для популизма вопрос перераспределения доходов. Современные популисты позиционируют себя в качестве представителей «обычных граждан», которые защищают «простой народ» от «космополитической элиты». Такой популизм уже нельзя отнести к движениям левого толка: сегодня политики и крайне левых, и крайне правых взглядов объединяются, чтобы продвигать протекционистскую и нативистскую повестку в противовес общепринятой центристской, ориентированной на рыночную экономику и глобализацию.

Из-за таких изменений в политической программе популизма многие исследователи по-другому определяют саму суть этого явления и ищут объяснения за пределами экономики. 

Современное определение популизма в политической науке – это идеология противопоставления народа «коррумпированным элитам». Эта идеология может быть связана как с неудовлетворенностью «народа» результатами работы «элит», так и с восприятием несправедливости процесса принятия политических решений, при помощи которого элиты управляют обществом.

Впрочем, это определение не отменяет важности экономических факторов, включая последствия недавнего мирового финансового кризиса и экономическую нестабильность, обусловленную глобализацией и техническим прогрессом (аутсорсинг, автоматизация, рост конкуренции со странами с низкими зарплатами).

Кризис доверия

Проведенный нами анализ безработицы и уровня поддержки популистских партий на выборах в странах Евросоюза (240 регионов в 26 странах ЕС за 2000–2017 гг.) показывает, что рост безработицы за время кризиса значимо прибавляет голоса популистам: при увеличении безработицы на 1 процентный пункт электоральная поддержка популистов также вырастает на 1 п.п. Использование инструментальных переменных (основанных на данных о структуре экономики региона до кризиса) показывает еще более сильный причинно-следственный эффект: при росте безработицы на 1 п.п. уровень поддержки популистов увеличивается на 2 п.п.

Это понятно: когда в регионе растет безработица, экономическая ситуация становится все менее стабильной, и это подрывает доверие к системе даже у тех, кто имеет работу, – ведь риск ее потерять растет, а вероятность получить повышение зарплаты падает.

Неудивительно, что при росте безработицы существенно снижается доверие к европейским и национальным политическим институтам – именно их европейские избиратели считают ответственными за рост безработицы вследствие кризиса. При этом доверие к местным органам власти (или глобальным институтам типа ООН) не изменяется, а уровень доверия к другим людям снижается крайне незначительно.

Несправедливое неравенство и популизм

Популизм традиционно связывают с неравенством, но неравенство неравенству рознь. За последние десятилетия исследователи начали проводить различия между «справедливым» и «несправедливым» неравенством. Если неравенство обусловлено успешной работой и образованием, то это «справедливое» неравенство, которое способствует повышению эффективности и росту экономики. Если неравенство обусловлено такими не зависящими от человека факторами, как социальное положение родителей, пол, место рождения, этнические и расовые характеристики, то это неравенство возможностей – «несправедливое» неравенство. При высоком уровне несправедливого неравенства (неравенства возможностей) избиратели считают политическую систему несправедливой и коррумпированной, что приводит к поддержке популистских партий, обещающих противостоять элите.

В ежегодном исследовании ЕБРР мы использовали стандартный метод оценки неравенства возможностей. Мы выделили в структуре неравенства в 34 странах (на основе данных Life in Transition Survey) неравенство, обусловленное внешними социальными факторами («несправедливое неравенство»), и неравенство, которое, по нашему мнению, обусловлено усердной работой и образованием (то есть является «справедливым неравенством»). Оказывается, что неравенство возможностей отрицательно коррелирует с поддержкой демократических политических институтов и рыночных реформ.

В другой моей статье я также показываю, что рост несправедливого неравенства в посткоммунистических странах приводит к снижению уровня поддержки рыночной экономики – даже с учетом материального благополучия самих респондентов. Оказывается, что важен не только результат реформ (собственные доходы и занятость), но и справедливость, меритократичность процесса реформ. Аналогичные результаты получаются и при анализе восприятия коррупции – респонденты, считающие, что коррупция за последние годы выросла, менее склонны поддерживать рыночные реформы и доверять правительству (даже с учетом роста их личных доходов).

С другой стороны, оказывается, что справедливое неравенство повышает поддержку рыночных реформ. Это не удивительно, если учесть, что командная экономика до переходного периода создавала слишком высокий уровень несправедливого равенства (в плановой экономике большинство зарплат практически не зависело от уровня усилий и образования).

Экономика или культура?

Экономические факторы играют важную роль, но рост популизма объясняется и «культурными» изменениями, все большим вниманием избирателей к ценностям и идентичности. Профессор Мичиганского университета Рональд Инглхарт и Пиппа Норрис из Гарвардского университета в своих работах и недавно изданной книге Сultural Backlash: Trump, Brexit, and Authoritarian Populism называют растущую поддержку авторитаризма социально-психологическим явлением, которое затрагивает в первую очередь людей зрелого и старшего возраста, чьи привычные «традиционные» ценности уступают место новым. В подтверждение своего тезиса Инглхарт и Норрис указывают на возрастную и гендерную структуру голосующих за популистов. Бывший председатель центрального банка Индии Рагурам Раджан в своей новой книге показывает, что экономические процессы, связанные с глобализацией и автоматизацией, увеличивают разрыв не только между гендерами и возрастными когортами, но и между процветающими большими городами и отстающими малыми. Это приводит к потере местной идентичности и голосованию за популистов.

В своей недавней статье экономисты Никола Дженнайоли и Гвидо Табеллини предлагают общую теорию того, как экономические изменения (обусловленные как долгосрочными трендами глобализации и технологического прогресса, так и шоками, связанными с мировым кризисом и притоком беженцев) приводят к искажению восприятия фактов, к переосмыслению групповой идентичности и поляризации избирателей вдоль новых политических осей. Вместо традиционного перераспределительного конфликта между левыми и правыми на первое место выходит конфликт между глобалистами и нативистами, сторонниками открытости и протекционизма. Эта теория объясняет, как и почему неэкономические драйверы распространения популизма активируются экономическими шоками. Неудивительно, что апелляции к традиционным ценностям и культурной идентичности стали настолько успешными именно сейчас, после экономического кризиса и вследствие роста неравенства, обусловленного глобализацией и автоматизацией.

Как бороться с популизмом

Таким образом, недавний рост популизма во многом объясняется ошибками центристских политиков и их неспособностью создать справедливую систему распределения выгод от экономического роста, глобализации и технологического прогресса. Это, впрочем, не означает, что обещания современных популистов выполнимы. 

В отличие от своих латиноамериканских предшественников прошлого века, нынешние популисты не обещают резкого увеличения госрасходов. Сегодня понятно, что безответственная макроэкономическая политика ведет к инфляции и кризису. Повестка дня нынешних популистов, противопоставляющих «народ» «коррумпированным элитам», другая. Они выступают, во-первых, за протекционизм и, во-вторых, за устранение «технократических» сдержек и противовесов, как в экономике, так и в политике: прямое политическое управление судами, регуляторами, центральными банками и отказ от международных обязательств. 

Ни то ни другое не решает экономических проблем избирателей. Протекционизм ограничивает конкуренцию и создает монопольную власть местных производителей – снижая доходы простых людей в пользу вновь возникающей группы интересов кланового капитализма. Устранение сдержек и противовесов снижает уверенность бизнеса в стабильности правил игры и приводит к сокращению инвестиций. Поэтому экономические обещания нынешних популистов так же невыполнимы, как и обещания их предшественников. Вопрос только в том, будут ли они готовы уйти из власти после невыполнения своих обещаний. К сожалению, в некоторых случаях популисты стараются устранить не только экономические, но и политические сдержки и противовесы, подавив независимость судов, свободу СМИ и гражданского общества с тем, чтобы не допустить возвращения во власть своих оппонентов.

Поэтому лучше заранее устранять причины роста популизма, чем потом справляться с его последствиями. Необходимы структурные реформы рынка труда, равенство возможностей в доступе к образованию и здравоохранению, программы социальной поддержки населения. Наш анализ европейского кризиса доверия показывает, что даже временный всплеск безработицы может нанести ущерб экономическому росту в долгосрочной перспективе, создав замкнутый круг популистских решений и экономической стагнации. Действительно, для снижения безработицы необходимы структурные реформы, но они невозможны, когда население не доверяет политике правительства: трудные реформы по определению болезненны в краткосрочной перспективе и благотворны – в долгосрочной. Поэтому люди поддерживают реформы только тогда, когда они уверены в том, что правительство стремится обеспечить их долгосрочные интересы.

Проблема заключается в том, что при высоком уровне безработицы наблюдается низкий уровень доверия властям. Поэтому политикам нужно использовать окно возможностей в период циклического восстановления, чтобы добиться падения популярности популистов.