Геоэкономическая сила стран

Хотя глобализация и повысила производительность и доходы во всем мире, тесно связанные глобальные цепочки создания стоимости привели к появлению новых рисков для экономик. Значение «геоэкономики» – когда страна использует свою экономическую мощь для влияния на других участников международных отношений, чтобы добиться своих геополитических или экономических целей, – существенно возросло, особенно после избрания президентом США Дональда Трампа. Угрозы повышения тарифов стали обычным инструментом геополитики, а мировые лидеры даже начали обсуждать сценарии «холодной войны 2.0», в которых западный блок полностью отделится от блока, ориентированного на Китай.

В этой связи академическое сообщество активно заинтересовалось геоэкономикой. Исследователи стремятся с помощью экономической теории и торговой статистики понять и оценить источники геополитической силы, а также последствия ее применения (см., например, обзор таких исследований здесь).

Суть геоэкономики и теорий национальной мощи сводится к простому расчету: что получится, если сопоставить убытки, которые страна А может нанести стране Б, с теми издержками, что понесет при этом сама страна А (1; 2). Считается, что та страна, которая способна причинить больший ущерб в сравнении с собственными потерями, получает уникальную возможность диктовать условия и добиваться уступок с помощью экономической политики.

Чтобы избежать принуждения или ослабить его, нужно понимать, насколько велика экономическая мощь государства и в чем ее источники. Но как измерить саму способность к принуждению, уязвимость перед ним и возможность ему противостоять? В нашей новой работе мы предлагаем метод, который позволяет определить это через участие стран в международной торговле.

Коэффициент торговой выгоды

Мы разработали коэффициент торговой выгоды (trade benefit ratio, TBR) – показатель для оценки геоэкономической значимости стран через их торговые связи. Эта метрика дает простую и обобщенную меру того, насколько значимую ценность страна предоставляет другим через международную торговлю по сравнению с той выгодой, которую получает от этой торговли сама.

В основе нашего подхода – модель глобальных торговых сетей, построенная на актуальных данных о торговых потоках между странами и отраслями. Мы рассчитываем TBR как отношение общего экономического ущерба, который был бы причинен другим странам уходом той или иной страны из мировой торговли, к ущербу, который понесла бы сама ушедшая из торговли страна.

• Высокий TBR указывает на потенциал геополитического влияния. Это означает, что страна может угрожать наложением торговых барьеров и причинить другим значительный ущерб, сама при этом мало рискуя.
• Низкий TBR говорит о том, что страна создает относительно малую ценность для зарубежных торговых партнеров по сравнению с тем, что получает от них сама. Это потенциально ограничивает ее возможности в торговых войнах – ее угрозы будут выглядеть менее убедительными.

Вооружившись нашей метрикой, мы задаемся вопросами: какие страны создают наибольшую относительную экономическую ценность для других, а какие – наименьшую? Какие из них обеспечивают эту ценность через производство, а какие – через услуги? Создают ли страны с высоким TBR ценность для множества экономик, или же их влияние распространяется на узкий круг торговых партнеров?

Глобальная модель торговой взаимозависимости

В нашей модели каждая страна представлена потребителями и компаниями из множества секторов – от промышленности и услуг до сельского хозяйства и добычи сырьевых ресурсов. Компании производят продукцию, используя не только труд, но и промежуточные товары – материалы, компоненты – от других фирм, как национальных, так и зарубежных, которые, в свою очередь, также получают промежуточные товары от других компаний. Так мы получаем сложную сеть глобальных торговых взаимосвязей.

Наша модель – это модель глобального равновесия. Это значит, что мы рассчитываем ситуацию, в которой потребители и фирмы действуют рационально (максимизируют свою выгоду), учитывая торговые барьеры, а спрос и предложение на всех рынках сбалансированы.

Результаты применения модели зависят от ее параметров – например, от того, насколько потребители или фирмы готовы заменять товары из одной страны товарами из другой. Чтобы сделать модель реалистичной, мы используем два источника данных.

Первый – межстрановые таблицы «затраты – выпуск» ОЭСР за 2019 г.: это гигантская база данных, которая показывает, кто, кому и что продал по всему миру, – в базе отражены продажи каждой отрасли каждой страны всем другим отраслям во всех других странах, а также продажи для конечного использования по всему миру. К примеру, в ней есть данные о продажах швейцарского химического сектора как немецкой промышленности пластмасс, так и американским потребителям.

Второй источник – научные публикации. Оттуда мы берем оценки так называемой «эластичности», или взаимозаменяемости товаров и услуг.

Наша итоговая модель включает 34 страны/региона и 38 отраслей в каждой из них, от рыболовства до металлургии и финансовых услуг. Расчет TBR для каждой страны проходит в три шага:

1. Изоляция. Мы гипотетически «отключаем» одну страну от мировой торговли, предполагая полный запрет на ее импорт и экспорт.
2. Расчет потерь. Мы вычисляем, насколько упадет благосостояние (уровень жизни) в изолированной стране и суммарно во всех остальных странах. Все изменения переводим в единую денежную меру для удобства сравнения.
3. Расчет коэффициента торговой выгоды. TBR = (Суммарные потери всех других стран) / (Собственные потери изолированной страны).

Мы рассматриваем три сценария расчета TBR:

1. Торговые ограничения действуют для всех секторов без исключения.
2. Ограничения касаются только обрабатывающей промышленности и услуг (сельское хозяйство и добывающий сектор не затрагиваются).
3. Ограничения действуют только для обрабатывающей промышленности (для услуг, сельского хозяйства и добычи сохраняется свобода торговли).

Кто незаменим в мировой экономике

На графике (см. ниже) представлены полученные с помощью модели рейтинги TBR: как та или иная страна повлияет на мировую экономику, если вдруг перестанет торговать с внешним миром. График составлен в соответствии с каждым из трех сценариев.

Сценарий «если закрыть все сектора»: главные «доноры» мировой экономики – это США, Великобритания, Китай и Индонезия. При этом США заметно выделяются: их TBR близок к 1, что означает – уход США из мировой торговли нанесет другим странам мира почти такой же ущерб, как и самим США. В самой нижней части списка – Япония и Южная Корея с TBR 0,2: в случае их изоляции они, наоборот, намного больше потеряют сами, чем причинят ущерба другим.

В сценарии изоляции «только обрабатывающей промышленности и услуг» позиции США еще больше усиливаются – TBR даже больше 1. Это говорит о том, что у США больше рычагов воздействия в сфере производства и услуг и относительно меньше в сельском хозяйстве и сфере добычи.

В сценарии изоляции «только обрабатывающей промышленности», сохраняющем свободную торговлю в сельском хозяйстве, добывающей промышленности и сфере услуг, картина сильно меняется. Например, Индия резко поднимается в рейтинге – это говорит о том, что ее геоэкономическая значимость в большей степени обусловлена ее производством. А влияние Великобритании и Швейцарии, наоборот, падает: это означает, что их главная ценность для мира – это их сфера услуг (например, финансовых).

Сравнение всех трех сценариев показывает, что коэффициент торговой выгоды у некоторых стран, например Китая и Индонезии, более равномерен для всех секторов, тогда как у других стран, напротив, есть ярко выраженная специализация.

В своей работе мы также не только смотрим на общий показатель, но и раскладываем его на индивидуальные торговые связи каждой страны с другими странами, на которые повлияет ее «отключение» от мировой торговли. Это позволило выявить несколько интересных закономерностей.

• Широкий круг торговых связей. Китай, Германия и США зависят от торговли с огромным количеством стран, то есть получают выгоду от большого количества различных торговых отношений. Их экономическая сила – в диверсификации.
• Специализация торговых связей. Такие страны, как Австралия, Канада, Норвегия, Россия и Саудовская Аравия, могут даже выиграть, если другие страны перестанут торговать между собой. Возможное объяснение этого заключается в том, что эти страны богаты относительно однородными природными ресурсами и фактически взаимозаменимы в глобальной цепочке поставок.
• Концентрация торговых связей. Некоторые страны имеют очень концентрированные торговые связи. Это означает, что если такая страна перестанет торговать, то от этого пострадает лишь относительно небольшое число других стран. Если измерить эту «концентрацию влияния» формально, то окажется, что у Канады и Мексики самые высокие показатели – то есть ценность их торговли для мира обеспечивается небольшим числом партнеров. А у Дании и Великобритании – самые низкие: их участие в мировой торговле приносит пользу наибольшему числу экономик.

Хотя наши результаты, отраженные на графике, учитывают такие факторы, как нелинейные эффекты, общее равновесие и реальная структура межотраслевых связей десятков стран, наша модель все же не включает в себя многие другие важные аспекты экономической мощи. Среди них – финансовые рынки, прямые иностранные инвестиции.

Например, в нашем рейтинге по сценарию «Все сектора» США занимают первое место с высоким показателем TBR, то есть обладают большой геоэкономической силой: если США перестанут торговать, другие страны от этого значительно пострадают. Однако существенная часть американского потребления фактически финансируется зарубежными частными инвесторами и государственными органами, такими как центральные банки, поскольку США имеют устойчивый большой торговый дефицит, финансируя его продажей финансовых активов. Но модель не учитывает финансовые потоки.

В идеале дальнейшее развитие нашей метрики должно включать в себя трансграничную торговлю активами, роль резервных валют, прямые иностранные инвестиции, финансовые рынки в целом, а также эффекты второго уровня (побочные, каскадные эффекты). Наши расчеты TBR предполагают плавный переход от одного равновесия к другому и являются статическими, не учитывая важные механизмы реального мира, – на практике сбои в торговле часто вызывают самоусиливающуюся спираль, это может существенно увеличить реальные потери благосостояния в сравнении с тем, что показывает наша модель. Эффекты второго уровня особенно актуальны для сценария «холодной войны 2.0».

Тем не менее торговля товарами и услугами – это отправная точка и важнейшая составляющая тех выгод, которые страны получают от взаимодействия друг с другом. Подводя итог, можно сказать, что коэффициент торговой выгоды позволяет по-новому взглянуть на экономическую ценность, которую страны создают для внешнего мира посредством торговли. Это имеет очевидные последствия для политики и открывает широкий простор для будущих исследований.

Оригинал статьи опубликован на портале CEPR.org/VoxEU. Адаптированный перевод, дополненный материалами исследования, выполнен редакцией Econs.online.