Между деглобализацией, «слоубализацией» и Homo mercatus

Глобализация – сложное явление, которое часто чрезмерно упрощают. Распространено убеждение, что мир вступил в период сокращения торговой активности, поскольку многие страны ограничивают торговлю с другими рынками. Одним из ключевых показателей, свидетельствующим о деглобализации – или о «слоубализации» (от slow – «замедление». – Прим. «Эконс»), – является снижение объемов торговли по отношению к мировому ВВП.

Однако известия о кончине глобализации сильно преувеличены. Ричард Болдуин, профессор международной экономики Женевского института международных отношений, убедительно доказывает, что глобализация представляет собой сложный торговый феномен, который невозможно охватить одним простым макроэкономическим показателем. Но даже если проследить эволюцию этого простого показателя глобализации для каждой из крупных стран (например, ЕС, США, Китая, Японии), история деглобализации предстанет более многогранной. Так, эволюция торговли по отношению к ВВП для ЕС выглядит иначе, чем для других крупных торговых стран, – это указывает на то, что, возможно, пик глобализации для Европы еще не достигнут.

Из анализа Болдуина следуют три важных вывода. Во-первых, собственно, что для ЕС показатель соотношения объемов торговли к ВВП еще не достиг своего пика. Во-вторых, что для правильного представления о происходящем необходимо использовать более дезагрегированные показатели торговли, чем просто ее соотношение с ВВП. В-третьих, что это должен быть широкий круг экономических показателей, поскольку глобализация представляет собой многоаспектный процесс.

Лучший способ измерить глобализацию

В своей новой работе я привожу аргументы, что более точный способ измерения того, в какой степени глобализация влияет на торговлю и экономические отношения, заключается в дезагрегированных показателях, лучше всего – в показателях на уровне компаний. Торгуют не нации – торгуют фирмы. Следовательно, для хорошего понимания реалий торговой политики необходимы хорошие показатели торговли на микроуровне – уровне фирм, в соответствии с подходом «Торговая политика 2.0» (предлагаемая автором концепция анализа торговой политики на основе дополнения агрегированных данных детализированными данными на уровне фирм. – Прим. «Эконс»).

Одним из таких детальных показателей, который может отражать степень интеграции экономик в мировую экономику, может быть количество фирм, занимающихся внешней торговлей, полагающихся на глобальные цепочки поставок, на импорт промежуточных товаров для своей экономической деятельности. В ЕС количество фирм-импортеров растет: преодолев в 2019 г. символический рубеж в 1 млн, даже во время пандемии в 2020 г. оно достигло нового рекорда, превысив 1,2 млн.

Эти данные примечательны, если учесть беспрецедентные потрясения, такие как COVID-19, от которых пострадали глобальные цепочки поставок в последние годы, и массовое сокращение торговли, наблюдавшееся во всем мире.

Этот рост числа фирм в ЕС, вовлеченных во внешнюю торговлю, согласуется с другими детализированными данными на уровне компаний, подтверждающими, что значительная доля глобального спада торговли произошла за счет снижения ее стоимостных объемов или ассортимента продукции, но не за счет сокращения числа фирм, вовлеченных в международную торговлю (см., например, анализ данных французских фирм-экспортеров, показавший, что коллапс экспорта страны в пандемию во многом был обусловлен чувствительностью фирм к шокам спроса, а не кризисом глобальных цепочек поставок; или анализ причин спада торговли в 2008–2009 гг. на примере данных фирм Бельгии, показавших падение спроса, а не кризис трансграничной торговли как таковой).

Еще один способ измерить глобализацию для ЕС – посмотреть, в какой степени «Глобальная Европа» нуждается в хорошо функционирующих, диверсифицированных цепочках поставок. Пролить свет на это могут два индикатора. Первый отражает важность импорта для европейских экспортеров. И, согласно этому показателю, в большинстве стран ЕС более 70% фирм-экспортеров также являются импортерами. Второй детальный индикатор отражает степень сложности и разнообразие глобальных моделей поставок для торговли ЕС: это количество поставщиков каждого импортируемого продукта на сильно дезагрегированном уровне внешнеторговой статистики.

Если углубиться на один из самых дезагрегированных уровней импорта – 8-значные коды товаров, – мы увидим ошеломляющую сложность и разнообразие цепочек поставок Евросоюза (международная гармонизированная система классифицирует товары по направлению от общих признаков, агрегированных в 2-значных кодах, к более конкретным, детализированным на уровне 6-значных кодов: например, от «10. Злаки» до «100191. Пшеница и меслин семенные». К этим шести цифрам международной классификации каждая страна может добавлять дополнительные, для еще большей детализации продукции. В ЕС следующие две цифры – 8-значный код – используются для дифференциации продукции с целью администрирования импортных тарифов; например, код «10019120. Пшеница мягкая и меслин семенные» отделяет разновидность «мягкой» пшеницы от других ее сортов. – Прим. «Эконс»).

Многие из более чем 9000 товаров, импортируемых ЕС, поступают из более чем 100 стран, не входящих в ЕС. Среднее количество иностранных поставщиков по всему спектру импортируемой продукции составляет 68 стран. На уровне фирм разнообразие источников импорта еще больше, поскольку в каждой стране обычно имеется более одной фирмы-экспортера по каждому из товаров.

Глобальные торговые потоки важны не только для 1,2 млн фирм-импортеров ЕС; они также являются основным источником экономической активности для фирм-экспортеров ЕС. Участие фирм в глобальных цепочках поставок оказывает положительное и растущее влияние на рабочие места и заработную плату в Европе.

В 2000 г. экспорт за пределы ЕС поддерживал почти 22 млн рабочих мест, или 12% общей занятости в ЕС. К 2019 г. количество рабочих мест в ЕС, поддерживаемых внешней торговлей, достигло 38 млн – это каждое пятое рабочее место в Европе. Многие из таких рабочих мест находятся на малых и средних предприятиях, успешно участвующих в глобальных цепочках создания стоимости: более 13 млн рабочих мест в Европе зависят от экспорта малых и средних фирм.

Услуги также приобретают все большее значение не только в самой мировой торговле, но и в количестве рабочих мест, поддерживаемых внешнеторговыми потоками. Если учесть как прямой экспорт услуг, так и экспорт «встроенных услуг», поставляемых как составная часть товарного экспорта, то рабочие места сферы услуг составляют в настоящее время более половины всех рабочих мест, поддерживаемых внешней торговлей. Это говорит о том, что глобализация для ЕС еще не достигла своего пика и с точки зрения занятости.

Будущее глобализации: открытые вопросы

Есть явные признаки того, что глобализация Европы продолжает расти – не исключено, что ее пик еще только предстоит, если по прошлым показателям можно судить о будущем.

Однако глобализация формируется многими мощными и непредсказуемыми силами. Некоторые силы будут работать против глобализации; другие будут подталкивать к еще большей экономической интеграции. Возьмем, к примеру, любовь потребителей к разнообразию: если глобализация удовлетворит эту человеческую потребность в большем (включая импортное) разнообразии, внешняя торговля потребительскими товарами никуда не исчезнет. Хорошим показателем может служить быстрый рост глобальной электронной коммерции. По данным Евростата, в 2010 г. лишь около 4% потребителей из ЕС совершали онлайн-покупки у продавцов из стран, не входящих в ЕС; в 2021 г. – уже 12% потребителей из ЕС приобретали широкий ассортимент товаров в интернете у продавцов из стран, не входящих в ЕС.

Новые технологии могут привести к решорингу и автоматизации и сократить торговые потоки, но они также могут неожиданным образом торговые потоки увеличить: искусственный интеллект, 3D-печать, интернет вещей, робототехника откроют новые торговые возможности для производственных процессов и цифровых услуг, встроенных в «умные» продукты. Цифровые технологии продолжат отъедать долю у промышленных товаров (от автомобилей до холодильников и кардиостимуляторов), но компании, занимающиеся такой деятельностью, останутся глобальными игроками.

Apple, например, использует более 170 прямых поставщиков, расположенных в 30 разных странах мира, для деталей и компонентов своей продукции. А теперь рассмотрим количество поставщиков услуг, которые являются частью Apple iOS App Store. В 2017 г. в App Store было зарегистрировано почти 500000 активных разработчиков мобильных приложений, а в Google Play – более 700000. Как и поставщики оборудования, разработчики программного обеспечения и мобильных приложений также разбросаны по всему миру, от Индии, Китая, Японии до Румынии, Украины, Бразилии, США. Наш образ жизни будет по-прежнему зависеть от цифровых торговых потоков, а программные приложения практически не имеют физических ограничений, за исключением, возможно, объема памяти наших смартфонов.

Так или иначе, есть много причин для осторожного оптимизма. Несмотря на то что будущее по-прежнему трудно предсказать, особенно в отношении основных социальных тенденций, справедливо предположить, что человечество сохранит некоторые из своих фундаментальных черт. Археологические данные свидетельствуют, что с первых дней существования человечества торговля играла решающую роль в обеспечении благосостояния общества. Как пишет The Economist, «свободная торговля и разделение труда – основа самого существования человечества». Можно сказать, Homo sapiens был рожден Homo mercatus – Человеком торгующим. Это помогает взглянуть на вещи в долгосрочной перспективе: то, торгуем ли мы больше или меньше в краткосрочной перспективе или в любой конкретный год, становится менее важным. Что действительно важно для долгосрочных перспектив глобализации, так это то, что торговля является частью нашей ДНК.

Примечание автора: мнение и взгляды, представленные в этой колонке, принадлежат автору и не являются выражением официальной позиции Европейской комиссии.

Оригинал статьи опубликован на портале CEPR.org/VoxEU. Перевод выполнен редакцией Econs.online.