Климатические изменения монетарной политики

Мировая экономика сталкивается с возрастающими климатическими рисками. По оценкам ООН, в 2000–2019 гг. число стихийных бедствий, связанных с климатом, выросло по сравнению с периодом 1980–1999 гг. на 83%. По данным Агентства по охране окружающей среды США, как частота, так и продолжительность периодов аномальной жары в стране увеличиваются: если в 1960-х такие волны возникали в среднем два раза в год, то к 2020-м этот показатель превысил шесть раз в год; анализ на основе данных проекта Berkeley Earth показывает, что увеличение частоты и продолжительности волн жары характерно и для других регионов мира. А глобальный показатель выпадения осадков с 1901 г. рос в среднем на 1 мм за десятилетие.

Изменение климата приведет к более частым и более серьезным потрясениям как спроса, так и предложения, что напрямую будет влиять на инфляцию. Если инфляция, обусловленная спросом, возникает, когда спрос превышает потенциальное предложение, то инфляция, обусловленная предложением, возникает, когда в силу каких-то событий предложение товара или услуги внезапно сокращается, меняя равновесную цену на этот товар или услугу и тем самым приводя к росту общего индекса инфляции. Шоки предложения создают трудный компромисс для денежно-кредитной политики, поскольку могут приводить к росту цен при одновременном снижении объемов производства: борьба с ростом цен за счет «охлаждения» спроса в таком случае может привести к еще большему снижению производства.

Увеличение частоты шоков предложения из-за климатических потрясений может означать, что в долгосрочном периоде доминирующая монетарная парадигма – гибкое таргетирование инфляции – может становиться все менее эффективной, пишут в своем исследовании экономисты МВФ – организации, считающейся одним из архитекторов инфляционного таргетирования.

Стихия и инфляция

Различные климатические шоки по-разному влияют на динамику инфляции, проанализировали экономисты МВФ данные по 183 странам за 1970–2018 гг. Они рассматривают два набора данных о климатических шоках: первый охватывает стихийные бедствия, второй – отклонения климатических индикаторов (температуры и уровня осадков) от долгосрочных средних значений.

Анализ, во-первых, подтвердил, что частота и интенсивность климатических бедствий действительно выросли. Например, в период 1970–1995 гг. происходило в среднем менее 50 наводнений в год, а за 1996–2018 гг. – втрое больше; сейчас это самые распространенные стихийные бедствия. Рост отклонений температуры и осадков от среднегодовой долгосрочной нормы оказался более выраженным в развивающихся странах по сравнению с развитыми и странами с низким доходом. 

Во-вторых, оказалось, что климатические потрясения могут как повышать инфляцию, так и приводить к ее снижению. Наиболее инфляционны засухи – что связано прежде всего с шоками предложения продовольствия, занимающего значительную долю в потребительской корзине (особенно в развивающихся странах и странах с низким доходом) и, соответственно, в совокупном индексе инфляции. В среднем сильная засуха увеличивает инфляцию на 3 п.п. в течение года. Ураганы также приводят к росту инфляции, но этот эффект в среднем длится два-три квартала. А сильные наводнения, напротив, имеют дефляционный эффект – приводя к снижению инфляции на 2 п.п. в течение года.

Различное влияние засух, наводнений и ураганов на инфляцию можно объяснить их различным воздействием на совокупный спрос и совокупное предложение. Например, если совокупное предложение сокращается больше, чем совокупный спрос, можно ожидать роста инфляции. Сокращение предложения обычно происходит из-за разрушения инфраструктуры, тогда как сокращение спроса – из-за роста неприятия риска у домохозяйств и фирм: пережившие наводнение, ураган или засуху, как правило, сокращают потребление и инвестиции даже при фискальной поддержке, что снижает инфляцию. При наводнениях сокращение спроса доминирует над сокращением предложения, и совокупный эффект получается дефляционным.

Кроме того, после наводнений производство продуктов питания – играющих важную роль в динамике инфляции – даже увеличивается, обнаружили авторы исследования. Это может быть связано с тем, что, во-первых, наводнения длятся, как правило, непродолжительное время, и фермеры все еще успевают собрать урожай с повторно высаженных культур; во-вторых, наводнения охватывают обычно относительно небольшую часть территории, особенно в сравнении с засухами, и потери посевов, как правило, локальны; в-третьих, в близлежащих к зоне затопления территориях повышенное количество осадков может даже привести к повышенной урожайности.

Засухи, напротив, длятся дольше и охватывают значительные территории, уничтожая урожай и провоцируя рост цен на продовольствие. Продовольственная инфляция в ответ на засухи резко увеличивается – в среднем на 5 п.п., затем еще больше повышается – до 10 п.п. в третьем квартале после бедствия – и сохраняется на повышенном уровне в течение года.

Стихия и монетарная политика

Масштаб и продолжительность инфляционных всплесков, спровоцированных стихийными бедствиями, зависит в том числе от режима монетарной политики, обнаружили авторы: страны с таргетированием инфляции справляются с такими всплесками лучше.

Так, в развитых странах с режимом таргетирования инфляции исходная реакция инфляции менее 0,5 п.п., а начиная со второго квартала после бедствия вообще сходит на нет, в то время как в странах без таргетирования инфляции она после первичного всплеска продолжает расти и остается повышенной еще два года. Дефляционный эффект наводнений также проявляется в странах с таргетированием инфляции; в странах без таргета по инфляции наводнения, как и засухи, ведут к росту инфляции. В развивающихся странах без таргетирования инфляции засухи приводят к скачку инфляции на 3 п.п. с последующим ростом, прирост инфляции после наводнений достигает 1 п.п. на второй год, тогда как в странах с таргетированием инфляционные эффекты несущественны. 

В случае температурных шоков инфляция также оказывается лучше заякорена в странах, таргетирующих инфляцию, чего нельзя сказать о шоках осадков – хотя их последствия все же проявляются несколько раньше в странах без таргета.

Однако вызов климатических бедствий для монетарной политики в том, что они приводят к более частому возникновению шоков предложения, которые, в свою очередь, означают более высокую и более волатильную инфляцию и более высокую неопределенность относительно разрывов выпуска – то есть текущего уровня производства относительно потенциально возможного. Центральные банки принимают в расчет разрывы выпуска при принятии решений в сфере денежно-кредитной политики, поскольку выпуск выше потенциала может говорить о том, что экономика «перегрета», и ее стимулирование спровоцирует только рост инфляции с последующим «схлопыванием» ценовых пузырей, и наоборот – стимул при росте ниже потенциала может ускорить краткосрочный рост без существенного инфляционного давления.

Неопределенность в отношении политики, связанной с изменением климата, может повлиять на спрос, инвестиции и инфляционные ожидания. Более частые потрясения и более высокая неопределенность могут способствовать снижению потенциального объема производства, что еще больше затрудняет проведение денежно-кредитной политики: неспособность правильно спрогнозировать разрывы выпуска приведет к ошибкам в монетарной политике, пишут эксперты МВФ. В свою очередь, это может негативно повлиять на репутацию центральных банков.

Кроме того, регулярные шоки предложения усложняют разделение инфляционных шоков на устойчивые и временные. Один из постулатов современной монетарной политики, в особенности при гибком режиме таргетирования инфляции, заключается в том, чтобы «смотреть сквозь» временные шоки предложения, то есть считать их преходящими факторами, как и вызванный ими всплеск инфляции, пишут экономисты МВФ. Однако эта политика может казаться несостоятельной, когда страны сталкиваются с устойчивыми шоками предложения, из-за которых инфляционные ожидания могут «отвязаться» от якоря. Можно вспомнить дискуссии 2021 г. о «более длительных кратковременных факторах», когда рост инфляции, спровоцированный в том числе шоками предложения – прежде всего сбоем цепочек поставок из-за ковидных ограничений и их неравномерной отмены, – центральные банки считали преходящим и обусловленным временными факторами. Для эффективной монетарной политики важно понимать природу, продолжительность и интенсивность климатических шоков, объясняют экономисты МВФ.

Модификация существующих механизмов монетарной политики с учетом климатических рисков остается острым вопросом, пишут авторы: многие центробанки заработали свою репутацию в период благоприятных макроэкономических условий, в 1990-х и 2000-х гг., а климатические риски становятся проблемой для их основополагающих моделей – им придется решать, как моделировать «зеленых лебедей», то есть неожиданные редкие климатические события с далеко идущими последствиями. Существующие модели, используемые центробанками, не вполне приспособлены для анализа климатических шоков: они не учитывают секторальное распределение влияния шока или реакцию различных активов; кроме того, придется решать, как учитывать климатические риски в залоговых механизмах.

В будущем, вероятно, все группы стран столкнутся с учащением климатических шоков, и что это будет означать для монетарной политики – открытый вопрос, рассуждают авторы исследования. С одной стороны, гибкий режим таргетирования инфляции может не справиться с этим вызовом, требующим реакции и на рост инфляции, и на снижение выпуска. Как полагают эксперты Института Брукингса, в результате сами правила монетарной политики могут измениться: вместо инфляции таргетом может стать, например, номинальный ВВП или номинальный доход (поток доходов, полученных резидентами) – так как это не требует от центробанка понимать точную природу климатического шока. С другой стороны, авторы более раннего исследования МВФ приходят к выводу, что таргетирование инфляции в условиях роста климатических рисков, напротив, остается оптимальным режимом, а его альтернативы будут, напротив, вести к потерям благосостояния. Однако, указывают исследователи, эта дискуссия еще не окончена.