Инфляционные последствия деглобализации, «экономика Дарвина» и розовый налог
Из-за тренда на деглобализацию денежно-кредитную политику придется ужесточать сильнее, чем было бы необходимо при его отсутствии, рассуждают Шан-Цзинь Вэй, бывший главный экономист Азиатского банка развития, и Тао Ван, главный экономист UBS по Китаю. Глобализация, продолжавшаяся до мирового финансового кризиса 2008 г., облегчала центральным банкам задачу поддержания низкой инфляции. Интеграция в мировую экономику развивающихся стран, включая Китай, снижала инфляционное давление: так, если в США цены на импорт товаров из развитых стран выросли за 1990–2008 гг. на 33%, то из развивающихся – всего на 3,4%. Китай снизил средний тариф с более 40% в 1990-х до 8% после 2001 г., когда присоединился к ВТО. Экономическая либерализация и доступ к мировым рынкам побуждали китайских предпринимателей открывать новые фирмы, а поощрение Китаем прямых иностранных инвестиций в сочетании с низкой стоимостью рабочей силы превратили его в «мировую фабрику». Глобализация позволила развитым странам заменить дешевым импортом более дорогую отечественную продукцию, способствуя снижению темпов роста цен, и в то же время помогла сделать местные товары более конкурентоспособными, ослабив «переговорную силу» работников и рост стоимости их труда.
Торговая война с Китаем, начатая Дональдом Трампом, нанесла сокрушительный удар по глобализации. Для американских домохозяйств подорожали не только китайские товары, но и товары из других стран. Администрация Джо Байдена до сих пор не отменила тарифы Трампа. Напротив – в США давление деглобализации за последние пару лет усилилось на фоне геополитической напряженности, многие другие страны последовали примеру и тоже стали повышать импортные тарифы и восстанавливать торговые барьеры. Намерения США и стран Европы стимулировать перенос производств «ближе к дому» и «френдшоринг» – выстраивание цепочек поставок с политическими союзниками – приведут к росту цен; Китай, в свою очередь, недавно принял стратегию «двойной циркуляции», фокусирующуюся на обеспечении «самодостаточности» внутреннего рынка, – что окажет аналогичное давление на цены. Инфляционный эффект деглобализации может проявиться не сразу, но будет долгим, особенно если к ней будет присоединяться все больше стран. Чтобы процесс не был бесконтрольным, миру нужны новые глобальные правила – иначе центробанкам придется нажимать на тормоза слишком сильно, что повышает вероятность глобальных рецессий, заключают авторы.
Вошла ли уже в рецессию экономика США или нет – вывод зависит от того, на какие данные смотреть, а какие – игнорировать, пишет нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман. Одни данные свидетельствуют о падении экономики, другие – о росте, одни – о сильном рынке труда, другие – о его ослаблении. ВВП США сократился в I квартале, обычно рецессией принято считать снижение в течение двух кварталов – произошла ли она, определяет независимое Национальное бюро экономических исследований (NBER), принимая во внимание широкий спектр информации. Учитывая, что информация сейчас крайне противоречива, объявление о рецессии маловероятно, считает Кругман. Например, NBER учитывает показатель не только валового внутреннего продукта (общая стоимость произведенных в экономике товаров и услуг), но и валового внутреннего дохода (совокупный доход всех секторов экономики от реализации товаров и услуг). Обычно эти два показателя несколько отличаются, но сейчас они вообще расходятся: если ВВП показывает сжатие экономики, то ВВД – нет.
Данные по созданию рабочих мест демонстрируют неплохой темп роста, что не согласуется с рецессией, когда число рабочих мест сокращается. С другой стороны, данные о занятости (берутся из опросов домохозяйств) указывают на более быстрое замедление экономики, чем данные о зарплате (берутся из отчетов компаний). Есть и еще одна загадка, пишет Кругман: все говорят, что рабочих рук не хватает и что на фоне высокой инфляции это может привести к спирали «зарплаты – цены». Но темп роста зарплат не ускоряется – а, напротив, быстро падает. «Я давно в этом бизнесе и не помню ни одного периода, когда цифры были бы настолько противоречивы», – отмечает Кругман; с другой стороны, экономика никогда не испытывала таких потрясений, как за последние два года, и не должно удивлять, что «экономические приборы» сбоят. Вероятно, экономика все же замедляется, но рецессии нет, а с учетом того, что все опросы показывают заякоренность инфляционных ожиданий (как на финансовых рынках, так и у домохозяйств), картина в целом соответствует сценарию «мягкой посадки» – замедлению или, в худшем случае, небольшой рецессии со стабилизацией инфляции, полагает Кругман: «Но наверняка мы этого не знаем».
Противоречащие друг другу экономические данные напоминают старую байку о Чарльзе Дарвине, рассказывает Кругман: двое мальчишек – знакомых Дарвина, решив подшутить над ним, склеили из разных насекомых одно, взяв тело сороконожки, крылья бабочки, ножки кузнечика и т.д., и предъявили «неизвестного жука» великому натуралисту на опознание. «Он жужжал, когда вы его поймали?» – спросил Дарвин. И, получив утвердительный ответ, заявил, что в таком случае этот жук – надувательство (humbug; тут игра слов: hum – «жужжать», bug – «жук»). Учитывая расхождения в данных, каждый эксперт волен верить в то, во что хочет, просто выбрав для своей версии соответствующие ей цифры и склеив их вместе, но любая полученная таким способом картина вряд ли будет реалистичной, заключает Кругман.
Мужчины и женщины часто пользуются схожими товарами, но при этом товары для женщин обычно дороже аналогов для мужчин – эта разница называется «розовым налогом», пишет блог Всемирного экономического форума. В среднем средства личной гигиены для женщин стоят на 13% дороже, чем для мужчин, аксессуары и одежда – на 7% и 8% соответственно, показало исследование по США, в котором были проанализированы цены на 800 гендерно ориентированных продуктов почти 100 брендов; а цены на химчистку женских рубашек почти вдвое выше, чем мужских. В Великобритании женский дезодорант в среднем на 9% дороже мужского, крем для лица – на 34%. При этом женщины во всем мире зарабатывают меньше мужчин при выполнении аналогичной работы.
В 2017 г. ООН призвала все страны к отмене «розового налога», чтобы обеспечить женщинам полноценное и равноправное участие в экономике. В США законопроект об отмене «розового налога», представленный в Конгресс в прошлом году, все еще находится на рассмотрении. Однако некоторые штаты принимают меры самостоятельно: так, в Калифорнии гендерное ценообразование в сфере услуг – например, на стрижку или химчистку – законодательно запрещено с 1996 г., а сейчас сенат штата рассматривает законопроект об аналогичном запрете для любых товаров. В среднем каждая жительница штата переплачивает при покупке «женских версий» товаров и услуг примерно $2380 в год, ссылался Bloomberg на данные судебного комитета сената Калифорнии.
В течение 2023 г. Индия обгонит Китай по числу жителей и станет самой многонаселенной страной мира, следует из обновленного прогноза ООН. На начало 2022 г. в Китае и Индии жили соответственно 1,425 млрд и 1,412 млрд человек, к началу 2024 г. численность составит 1,435 млрд в Индии и 1,425 млрд в Китае. К середине века население Индии возрастет до почти 1,7 млрд, Китая – сократится до чуть более 1,3 млрд. Население всего мира продолжит расти до 2086 г., достигнув 10,4 млрд, после чего начнет снижаться, рассчитали в ООН, – в предыдущем прогнозе (2019 г.) пик численности предполагался в 2100 г. на уровне 10,9 млрд. С 1975 по 2022 г. мировое население прирастало на 1 млрд каждые 12 лет: с 4 млрд до 8 млрд – эта отметка, как ожидает ООН, будет пройдена к началу 2023 г. Для прироста на следующий 1 млрд понадобится уже 14 лет – человечество достигнет численности в 9 млрд к 2038 г., а 10 млрд – через следующие 20 лет, к 2059 г.
Темпы прироста мирового населения снизились до менее 1% в 2019 г. против 2,3% в 1960-х и продолжат снижаться. Сегодня примерно две трети человечества проживает в странах, где коэффициент рождаемости ниже 2,1 – примерный уровень, достаточный для нулевого роста населения при низкой смертности. Рост населения следующих десятилетий будет отчасти вызван сокращением смертности при увеличении продолжительности жизни. В среднем в мире к 2019 г. ожидаемая продолжительность жизни при рождении достигла 72,8 года, однако из-за пандемии упала в 2021 г. до 71 года – до уровня конца 2012 г. В 2022 г. она восстановится до 71,7 года, в 2033 г. возрастет до 75 лет; а к 2100 г., при отсутствии масштабных потрясений, средняя продолжительность жизни в мире превысит 82 года – сейчас такой уровень достигнут менее чем в 30 странах из почти 200. Доля населения 65 лет и старше растет быстрее остальных возрастных групп: за 2022–2050 гг. она увеличится с 10% до 16% – в этот момент людей в возрасте 65 лет и старше будет вдвое больше, чем детей до 5 лет, и столько же, сколько детей до 12 лет. Соответственно, увеличивается и медианный возраст населения мира: в 1950-х он едва превышал 22 года, к 2050 г. составит почти 36 лет, в 2080 г. – 40. В 2021 г. половина населения Земли была младше 30 лет, половина – старше.
