Тотальный карантин и сжатие совокупного спроса создают негативные эффекты уже вне зависимости от того, какие сектора пострадали. Это требует более серьезных мер, сравнимых с противодействием системному банковскому кризису.
Нестандартность кризиса требует нестандартных мер. Под риском находится около трети всех рабочих мест в стране, и главная задача на рынке труда – дать возможность тем, кто потерял работу и доход, по окончании карантинов быстро вернуться к оплачиваемой работе.
Реформа эталонных процентных ставок, идущих на смену LIBOR и другим индикаторам, привела к возникновению на рынке финансовой информации новых институтов и к необходимости для всех стран встраиваться в новую архитектуру регулирования.
Глобальные шоки всегда вызывают бегство капитала в более надежные активы, а последствия пандемии и падение цен на сырье усугубляют проблемы. Это только начало шторма для развивающихся экономик, имеющих гораздо меньше возможностей для фискального и монетарного маневра.
Процентные ставки в экономиках развитых стран подошли к нулевым отметкам. Чтобы вернуть ставки в положительные зоны, потребуется восстановить спрос на сбережения.
Центральные банки оказались на передовой в борьбе с экономическими последствиями распространения COVID-19. Однако причина шока – не финансовая, и чем дольше он будет длиться, тем меньше у денежных властей возможностей устранять его последствия.
Рост международной торговли вынудил развитые демократии решать проблему компенсаций проигравшим от глобализации. Проблемы нарастали в течение десятилетий, и их решение не будет простым.