Коронавирусный пессимизм, денежные пособия с поведенческим уклоном и идеальная работа
Молодые поколения теряют веру в то, что они способны влиять на собственную жизнь, пишут исследователи Лондонской школы экономики в университетском блоге, посвященном социально-экономическим последствиям пандемии. На протяжении последних 20 лет исследования показывали, что молодежь смотрит в будущее оптимистичнее, чем представители более старших возрастов. Отчасти этот оптимизм исследователи связывали именно с тем, что молодежь в большей мере полагается на собственные силы, знания и навыки, считая их важнейшим фактором, определяющим жизненные перспективы. Но коронавирус мог надолго подорвать такую веру в себя, опасаются авторы блога.
Опросы, которые проводятся с начала кризиса, свидетельствуют, что молодежь смотрит в будущее с нарастающим пессимизмом. Молодые люди беспокоятся о перспективах собственного образования и трудоустройства, а также о последствиях пандемии и вызванного ею кризиса с точки зрения благосостояния общества в целом, социальной поляризации и экологической политики, показал опрос, проведенный авторами блога. Они оговариваются: их исследование не репрезентативно, это срез настроений молодежи из различных социальных групп.
Респонденты отметили, что страхи сейчас преобладают над надеждами, а их собственные усилия вряд ли позволят преодолеть те трудности, с которыми им пришлось столкнуться. Это особенно характерно для тех, кто оказался на переходном этапе – между школой и университетом или в поисках работы после получения диплома. Для многих потеря веры в собственные силы может быть временным явлением, подчеркивают авторы: это хорошая новость. Плохая – в долгосрочном риске коронавирусного пессимизма молодежи: даже временная потеря веры в свои силы может обернуться снижением личной эффективности и сокращением участия в общественно-политической жизни в будущем, показывали более ранние исследования.
В цифровую эпоху единые правила мировой торговли уже не реалистичны, считает знаменитый экономист, профессор Гарварда Дэни Родрик. Действующее регулирование мировой торговли не соответствует современным цифровым реалиям, нынешние правила родом из другого мира, пишет он: мира, в котором торгуют автомобилями, сталью и тканями, а не данными, программным обеспечением и технологиями на основе искусственного интеллекта. Действующий порядок не позволяет преодолеть риски и угрозы, которые возникают вместе с расцветом технологий.
По-новому обостряются проблемы геополитики и национальной безопасности: цифровые технологии позволяют внедряться в промышленные системы, вести кибершпионаж и манипулировать общественным мнением в социальных сетях. Появляются новые угрозы личной приватности – в первую очередь из-за доступа к персональным данным со стороны глобальных корпораций и национальных правительств.
Кроме того, страдает здоровая конкуренция – благодаря новым технологиям крупные компании получают невероятно мощное конкурентное преимущество. А если такой бизнес пользуется государственной поддержкой, то его доминирующее положение будет восприниматься как несправедливое. Родрик приводит в качестве примера успех китайских компаний на рынке распознавания лиц, залогом которого могла стать государственная политика, а именно – масштабная слежка за собственными гражданами.
Принято считать, что лучший ответ на глобальные угрозы – глобальные правила и усиленная координация стран друг с другом, продолжает Родрик. Но единые правила не всегда эффективны – это хорошо видно на примере нынешнего состояния глобализации. Страны считали приоритетом выгоды от торговли, которые достигаются при максимальной гармонизации правил, а не от регуляторного разнообразия. Подход к глобальному регулированию технологической торговли может основываться на вполне традиционных принципах, считает он: страны не должны пытаться навязывать свои правила друг другу и превращать свои внутренние правила в международный стандарт.
При выплате социальных пособий властям стоит учитывать выводы поведенческих исследований, призывают эксперты Всемирного банка в блоге организации: это сделает помощь населению более эффективной. С марта 2020 г. 139 стран в той или иной форме запустили программы денежной помощи населению или отдельным его категориям. Получатели, особенно если их не коснулись негативные последствия коронакризиса, могут воспринимать денежные трансферты как подарок – и распорядиться им соответственно. Но учитывая рост неопределенности в отношении будущей занятости и доходов, вызванный COVID-19, часть средств было бы целесообразнее использовать для снижения личной среднесрочной финансовой нестабильности, советуют авторы блога.
Можно помочь получателям понять, для чего нужен перевод: не только для неотложных нужд, но и, например, для оплаты обучения, чтобы улучшить перспективы трудоустройства. Власти также могут направить адресатам выплат сообщения с простыми советами о том, как лучше составить личный бюджет и какую часть средств отложить, чтобы сгладить потребление во время кризиса.
Что такое «хорошая работа»? Тимоти Тейлор, управляющий редактор Journal of Economic Perspectives и автор блога Conversable Economist, рассуждает о том, как изменились представления о предпочтительном месте работы. На первый взгляд все просто, пишет Тейлор: прежде всего, важно, чтобы работа вообще была, хорошо оплачивалась и предоставляла какие-нибудь преимущества вроде медицинской страховки. Но такое определение давно неадекватно: большинство людей учитывают намного больше факторов – например, какими будут условия на рабочем месте, расписание, возможности для развития и карьерного роста и т.д.
При этом, как показывают опросы граждан США, большинство людей (52% опрошенных) не считают себя вовлеченными в свою работу, еще 13% говорят, что ощущают себя «выключенными». И после пандемии количество вовлеченных вряд ли вырастет, добавляет Тейлор. Но если компании хотят привлекать лучших, чтобы наращивать производительность, им придется задуматься о том, как предложить людям «хорошую работу», которая бы их увлекла. Концепция конвейера, основанная на разделении труда и рассматривавшая сотрудников как «роботов», выполняющих определенные операции, уже очень сильно устарела, считает он.
Классическими считаются пять критериев, сформулированных еще в 1970-х гг. в работах экономистов Грега Олдхэма и Ричарда Хэкмена, отмечает Тейлор: 1) насколько разнообразные навыки необходимо задействовать работнику; 2) есть ли у работника задачи, которые он может самостоятельно выполнить от начала и до конца; 3) насколько значимы выполняемые задачи для деятельности компании или общества в целом; 4) насколько самостоятелен работник при принятии решений; 5) получает ли работник ясную информацию о своих успехах от работодателя. Если все критерии соблюдаются, то сотрудник будет считать свое дело значимым, ощущать личную ответственность за общие результаты и осознавать свой вклад. Разумеется, далеко не всем и не всегда нужна именно такая работа, отмечает Тейлор: важно учитывать, насколько сильны потребности человека в саморазвитии.
В XXI веке понятие «хорошей работы» становится еще более сложным, считает он: в хорошей работе есть то, что экономисты называют «обменом подарками» – мотивированный работник готов предложить дополнительные усилия сверх необходимого минимума, а мотивированный работодатель – дополнительные оплату, обучение и поддержку.
