Недостижимые торговые сделки, неравенство как глобальное потепление и вечная дилемма узника

Что общего у торгового перемирия США и Китая и возможной сделки Великобритании и Евросоюза по Брекзиту? В середине января президент США Дональд Трамп и председатель КНР Си Цзиньпин наконец официально подписали так называемую сделку «первой фазы» (phase one deal), которая, скорее, стала перемирием, а не мирным договором, пишут экономисты Peterson Institute for International Economics (PIIE). Это соглашение не затрагивает значительную часть повышенных в последние годы тарифов и не снимает структурных претензий США: в первую очередь – по субсидированию госкомпаний и проблемам с защитой американских технологий. Так что вскоре неизбежно начнутся переговоры о сделке «фазы два» – которая, вероятнее всего, никогда не будет заключена, полагают в PIIE. Ситуация со сделкой Евросоюза и Великобритании по надвигающемуся Брекзиту, дедлайн которого 31 января, во многом похожа на торговый конфликт двух крупнейших экономик. Вероятнее всего, Великобритании и ЕС сразу предстоит заключить что-то вроде сделки «первой фазы», то есть торговое соглашение, которое лишь позволит устранить тарифы и квоты на некоторые товары, зато может быть согласовано в сжатые сроки. Затем Великобритании и Евросоюзу также предстоит договариваться о сделке «второй фазы» – то есть о более сложных вопросах общих стандартов, регулирования сферы услуг и многом другом. И эта сделка тоже вряд ли когда-нибудь сможет быть заключена, но именно такой сценарий может быть наиболее эффективным для Великобритании и США, заключают экономисты PIIE: пока будут продолжаться переговоры, рынки обеих сторон, скорее всего, останутся открытыми, что позволит сохранить торговые потоки.

От отрицания глобального изменения климата к отрицанию проблемы роста неравенства: в то время как скептический взгляд на реальность глобального потепления становится наконец все менее популярным, ему на смену приходит пренебрежение проблемами роста неравенства, предупреждает в своем блоге на сайте газеты Le Monde знаменитый экономист Тома Пикетти, один из ведущих исследователей неравенства и автор бестселлера «Капитал в XXI веке». Запрос на справедливость растет по всему миру, но власти многих крупнейших экономик не предпринимают реальных шагов, чтобы усилить борьбу с неравенством, сетует Пикетти. Один из примеров пассивности государств – проблема с доступностью информации о распределении богатства и о доходах наиболее обеспеченных людей для исследований неравенства и для самих госорганов. Предполагается, что мы живем в мире больших данных, объясняет Пикетти, но статистика о доходах по-прежнему непрозрачна – и это несмотря на многочисленные соглашения об обмене налоговой информацией и мерах по борьбе с уклонением от налогов. Если не сделать сокращение неравенства центральной политической задачей, то не удастся решить и экологические проблемы, считает экономист, известный своими левыми взглядами, и предлагает переосмыслить показатели, измеряющие социальный и экономический прогресс. Нужно перейти от понятия ВВП к понятию национального дохода, призывает он, напоминая, что национальный доход – это ВВП минус доход, поступивший в зарубежные страны (и плюс пришедший в страну из-за рубежа), и минус потребление капитала, которое должно включить в себя и потребление природного капитала, считает Пикетти.

70 лет дилемме узника – одной из самых популярных игровых моделей в современных социальных науках: к юбилею знаменитой игры управляющий редактор Journal of Economic Perspectives Тимоти Тейлор подробно объясняет, сколь разнообразны ее применения и какими ошибочными могут быть ее поверхностные интерпретации. В оригинальной версии игры, описанной в лекции математика Альфреда Такера в 1950 г., двоим заключенным в отдельных камерах предлагают сознаться в преступлении, убеждая, что это уже сделал сообщник, и обещая менее суровое наказание в обмен на признание. Если же сознается только один, то второй, отрицая содеянное, может получить более длительный срок. Если оба решатся хранить молчание, то наказание может быть еще мягче, поскольку иначе у следствия недостаточно доказательств. Молчание обоих – это в модели этой игры стратегия «сотрудничества», признание – стратегия «предательства» и преследования лишь своей собственной выгоды. Поскольку риски при молчании слишком велики, узники предадут друг друга. Но если взаимодействие повторяется несколько раз и участники понимают, что при молчании они могли бы получить менее суровое наказание, то они быстро осознают, что сотрудничество выгоднее. Одним из первых применений этой теоретической концепции для объяснения реальности была интерпретация гонки вооружений США и СССР во времена холодной войны, когда обе стороны решали вопрос о наращивании военного потенциала: если то же самое делает соперник, то нельзя отставать, а если соперник прекратил наращивать вооружения, тем проще обойти его в гонке – то есть вопрос в том, как найти стимулы, чтобы обе стороны решились на сотрудничество и одновременное сокращение военного потенциала. Аналогичным образом дилемма узника применима к самым разнообразным проблемам: допинг в спорте, сокращение выбросов углеводорода той или иной страной, ситуация олигопольной конкуренции. В 1960–1970-х гг. было опубликовано около 1000 работ о дилемме узника, а за 2018 г. – почти 50000, приводит данные Тейлор. Учитывая ее широкое распространение, следует осторожно относиться к ее однобоким трактовкам, продолжает он: из самой игры не стоит делать выводов о том, что сотрудничество всегда выгоднее или наоборот. Например, двум конкурирующим фирмам было бы выгоднее договориться о поддержании высоких цен, но обществу в целом лучше, чтобы каждая из них действовала лишь в собственных интересах и конкурировала с остальными за счет снижения цен. Дилемма узника помогает проанализировать стимулы и стратегии, а не найти решение для всех проблем.

Забудьте то, чему вас учили: на меняющемся рынке труда уметь избавляться от старых навыков не менее важно, чем приобретать новые, пишет глава консалтинговой компании Ruder Finn Кэти Блумгарден в статье для Всемирного экономического форума. Сейчас принято делать упор на переобучение и освоение новых профессий, но сохранение устаревших навыков может мешать адаптации к новым условиям. Работникам придется отказаться от привычного им подхода к ежедневным задачам – так же как сотрудники складов Amazon забыли, как раскладывать и сортировать товары, после того как эти задачи взяли на себя роботы. Главам компаний придется понять, что их главным навыком становится умение быстро адаптироваться, а не просто стабильно показывать приемлемые финансовые результаты или выпустить на рынок новый товар. Наконец, и компаниям в целом надо решиться отказаться от стратегий, которые всегда работали, – как все та же Amazon смогла превратиться из онлайн-книжного в развлекательную и ритейл-империю.