Обет смирения для нобелевских лауреатов, экономика без женщин и зомби-идеи

«Нобелевская премия наделяет человека властью, которой в экономике не должен обладать ни один ученый», – так лауреат премии по экономике 1974 г. Фридрих Хайек в своей нобелевской речи предостерегал от опасностей чрезмерного публичного влияния награжденных экономистов и призывал Нобелевский комитет требовать от всех последующих лауреатов приносить «обет смирения» и никогда не выходить за границы своей профессиональной компетенции в публичной сфере. Наставления Хайека в ожидании вручения 51-й Нобелевской премии по экономике в своем блоге Conversable Economist вспоминает управляющий редактор Journal of Economic Perspectives Тимоти Тейлор. Он также обращает внимание на обзорную статью исследователей из Университета Чикаго и Университета Вандербильта: 50 лет Нобелевской премии по экономике в цифрах. Среди прочего авторы проанализировали демографические характеристики лауреатов: ситуация с гендерным и расовым разнообразием оказалась значительно хуже, чем в других науках, – среди 81 лауреата всего одна женщина и один темнокожий.

Экономика до сих пор практически ничего не знает о гендерных различиях, утверждает профессор финансов Оксфорда Рене Адамс в посте для блога Школы им. Бута при Чикагском университете – ProMarket. Причем начинать заниматься гендерными проблемами экономистам стоило бы с самих себя: Адамс приводит итоги опроса Американской экономической ассоциации среди ученых-экономистов – лишь 20% опрошенных женщин сказали, что рабочая атмосфера в профессии удовлетворительная (против 40% мужчин). Но если проблема гендера не решена и внутри цеха, то как экономисты могут давать полноценные рекомендации властям и политикам, сетует Адамс. Гендерным различиям и их последствиям для экономических решений посвящено крайне мало научных статей: Адамс нашла всего 29 статей в топ-50 научных журналов за 1975–2009 гг., причем большинство из них публиковались в изданиях, специализирующихся на деловой этике. Пока экономисты не начнут заниматься гендерными проблемами, они будут оставаться далекими от реальной жизни, заключает Адамс.

Данные – не новая нефть, предупреждает блог Truth on the Market, который ведут экономисты и юристы нескольких американских университетов. Считается, что первым, кто сравнил данные с нефтью, был Клайв Хамби, британский математик и эксперт по большим данным, разрабатывавший на их основе программы лояльности для крупнейших американских ритейлеров. Но в своей лекции в 2006 г. Хамби имел в виду, что большие данные, как и нефть, бесполезны, пока они не переработаны. С тех пор фраза стала очень популярна, а изначальный контекст стал забываться. Это опасно, поскольку власти могут, буквально следуя аналогии, вводить неверное регулирование в сфере данных. Truth on the Market перечисляет семь ключевых отличий и приводит пример такого регуляторного риска. Так, стоимость нефти можно оценить до приобретения, а ценность того или иного набора данных становится понятна только после начала работы с ним. Поэтому ограничения на сбор данных в зависимости от цели их использования бессмысленны, считают авторы: компании не могут знать, как именно они применят те или иные данные, не ознакомившись с ними.

Еще одна проблема больших данных – их закрытость для исследований, указывает знаменитый экономист Луиджи Зингалес в посте для ProMarket – блога Школы им. Бута при Чикагском университете. Он приводит в пример Uber: компания не стала предоставлять свои данные для исследования, которое выявило корреляцию между количеством ДТП со смертельным исходом и присутствием Uber в том или ином городе. Зато все работы, авторам которых Uber дала доступ к своим данным о водителях и поездках, приходят к выводам о позитивном эффекте Uber. «Совпадение ли это?» – задается вопросом Зингалес. Uber – лишь частный случай большой проблемы, подчеркивает он: сейчас данные – собственность компаний, защищенная законом, и они вправе предоставлять их только по своему усмотрению, но это искажает результаты академических исследований и порождает «академический лоббизм». Вероятно, имеет смысл создать специальную службу, которая могла бы принуждать раскрывать данные для ученых, рассуждает Зингалес, но с учетом значимости и влияния больших корпораций это вряд ли возможно в ближайшей перспективе. А пока академические журналы могли бы отказаться от публикации работ, в которых использовались закрытые корпоративные данные, руководствуясь важным для ученых принципом воспроизводимости исследований, призывает Зингалес.

Американской экономике не нужна рецессия – эту вроде бы очевидную мысль приходится отстаивать, пишет профессор Беркли Брэдфорд ДеЛонг в своем блоге и в колонке для Project Syndicate. Экономисты и колумнисты стали все чаще рассуждать о том, что рецессия могла бы оздоровить экономику США, отмечает ДеЛонг. Это «зомби-идея, которая должна была давно умереть перед лицом доказательств и логики, но продолжает шататься повсюду, пожирая мозги людей», цитирует ДеЛонг метафору экономиста и публициста Пола Кругмана. Позитивные структурные сдвиги происходят в периоды роста, а не спада. Бизнес-циклы могут заканчиваться корректировкой стоимости активов, сближая ее с фундаментальными показателями, или же они могут заканчиваться экономической депрессией и массовой безработицей – нет никаких оснований предпочитать второй вариант, заключает ДеЛонг.