Потерянное поколение локдауна, ускорение автоматизации и данные без границ
«Поколение локдауна» может надолго остаться «потерянным» на рынке труда: управляющий редактор Journal of Economic Perspectives Тимоти Тейлор обращает внимание на риски для молодежи, описанные в одном из последних докладов Международной организации труда (МОТ), посвященном последствиям пандемии для рынка труда. Молодежь в возрасте от 15 до 24 лет – одна из самых пострадавших групп, указывает МОТ: после кризиса они с большей вероятностью, чем работники более старшего возраста, лишатся работы или будут вынуждены соглашаться на низкоквалифицированный труд.
Свыше 40% всех молодых работников мира, или 178 млн человек, были заняты в секторах, по которым кризис ударил сильнее всего, – в первую очередь в общепите и розничной торговле. Майский опрос МОТ, в котором приняли участие 13000 молодых работников из разных стран, показал: с начала пандемии каждый шестой был вынужден прекратить работать, свыше 40% столкнулись с падением своих доходов.
При этом 77% молодежи мира так или иначе трудится в неформальном секторе (в возрастной группе от 25 лет и старше – порядка 60%) и, как следствие, не имеет достаточного уровня социальных гарантий. А низкий уровень дохода молодых работников не позволяет говорить и о личной подушке безопасности: по данным МОТ на основе анализа оплаты труда в 64 странах, почасовая оплата в возрастной категории 15–24 года на 71% ниже, чем в категории 25–54 года.
60% девушек и 53% юношей, принявших участие в опросе, говорят, что смотрят на свое профессиональное будущее неуверенно или со страхом, многим придется на время прервать образование или вовсе отказаться от получения диплома. Все это может иметь долгосрочные негативные последствия и для рынка труда в целом, и для самих молодых людей, которые рискуют надолго остаться «поколением локдауна», предупреждает МОТ.
«Автоматизация производства в ускоренном воспроизведении» – так эксперты Всемирного банка в блоге организации описывают последствия пандемии для рынка труда в целом. Потеря работы среди наименее образованных, вынужденный переезд низкоквалифицированных городских работников в сельскую местность для работы в сельском хозяйстве, масштабные программы помощи со стороны государства – все эти явления, которые наблюдаются сейчас по всему миру, уже были описаны специалистами Всемирного банка в пессимистическом сценарии, но тогда речь шла не о пандемии, а о последствиях автоматизации.
Из-за COVID-19 роль автоматизации может усилиться, а внедрение машин, скорее всего, будет ускоряться: медицинские роботы помогут защитить здоровье врачей; автоматизация на промышленных предприятиях, снижающая потребность в рабочих, способствует соблюдению новых санитарных норм; наконец, по мере того как многие государства попытаются вернуть производства на свои территории, чтобы защититься от новых перебоев в цепочках поставок, актуальность автоматизации усилится – особенно в развитых странах с более высоким уровнем оплаты труда.
Как и пандемия, автоматизация сильнее бьет по наименее квалифицированным, а возникающий разрыв в личной производительности во многом отражает неравенство в уровне образования. Проблема обеспечения равного доступа к качественному образованию будет обостряться, предупреждают эксперты Всемирного банка. Многие развивающиеся страны из-за пандемии вынуждены были экстренно реформировать свои системы образования, переходя на онлайн-обучение. Это может способствовать расширению доступа к качественным образовательным программам, но в большинстве случаев требуются структурные изменения, которые позволят давать учащимся навыки и знания, необходимые для успешной карьеры в эпоху автоматизации, – в первую очередь так называемые «мягкие навыки», или soft skills.
Переводы мигрантов в их родные страны сократятся на 20% по итогам года – это в четыре раза больше, чем сокращение во время глобального финансового кризиса: Всемирный экономический форум публикует пост редактора портала Statista о прогнозах Всемирного банка и центра Pew Research. Страны – лидеры по объемам исходящих переводов – это США, ОАЭ и Саудовская Аравия, и в то же время именно в этих странах (или отдельных регионах, как в случае с США) действовали одни из самых жестких карантинных ограничений. Ограничительные антипандемические меры в странах из топ-10 по объему исходящих переводов, куда входит и Россия, оказались строже, чем в среднем в мире (Всемирный банк и Pew Research оценивали жесткость по количеству дней под карантином и сокращению физической мобильности населения).
Соответственно, наиболее пострадавшими будут те страны с низким и средним доходом, которые сильнее всего зависимы от переводов из государств с самым строгим карантином: так, в Палестине 17% ВВП, или $2,5 млрд, в 2018 г. составляли переводы мигрантов – сейчас выясняется, что почти 65% всех перечислений поступали из стран, где ограничение мобильности во время пандемии было особенно сильным. В региональном разрезе Всемирный банк и Pew Research ожидают наиболее сильного сокращения переводов в странах Европы и Центральной Азии – на 28% против 15-процентного снижения в 2009 г.
Препятствия на пути трансграничного перемещения данных, все активнее возникающие в последние годы, могут стать угрозой для развития финансовых услуг,
предупреждают аналитики Банка Англии в неофициальном блоге Bank Underground. Свободное движение данных через границы не менее важно для мировой экономики и финансов, чем беспрепятственное перемещение товаров: «Связь финансов и данных сегодня сильна как никогда», – пишут авторы. По
оценкам McKinsey, если бы не было свободных трансграничных потоков финансовой информации, то объем мирового ВВП был бы ниже на 3,6% – то есть мировая экономика недосчиталась бы свыше $3 трлн.
Аналитики Банка Англии выделяют три фактора, которые способствуют расширению трансграничных потоков финансовых данных. Во-первых, многие глобальные финансовые корпорации предпочитают централизованно хранить данные в той стране, где это наиболее удобно и безопасно. Во-вторых, аутсорсинг тех или иных задач (например, бухгалтерии, кадровых вопросов или технической поддержки) в развивающиеся страны также активизирует обмен данными между разными юрисдикциями. Наконец, без трансграничного обмена данными невозможны были бы и трансграничные платежи.
Но законодательные и регуляторные барьеры все чаще ограничивают движение данных: только в Евросоюзе количество ограничительных мер за последние 10 лет удвоилось. Такие ограничения могут принимать самые разные формы, пишут авторы: запрет на обмен теми или иными данными с определенными юрисдикциями, требование хранить копии данных в юрисдикции, где зарегистрирована штаб-квартира компании, и многие другие. Иногда национальные правительства обосновывают такие меры соображениями безопасности и защиты персональных данных, иногда это, по сути, «цифровой меркантилизм» – то есть ограничение конкуренции в пользу отечественного бизнеса.
Но, как и в случае с барьерами в мировой торговле, барьеры на пути данных вредны для экономического роста, негативно влияют на производительность и в конечном итоге могут снизить качество услуг при повышении их стоимости для конечного потребителя.
