Прорыв коммуникации ФРС, отрицание науки и постпандемические привычки

Уточняя, какой будет политика процентных ставок в случае изменения экономической конъюнктуры, центральные банки могут предотвратить «истерику рынков»: Комитет по открытым рынкам (FOMC) ФРС США наконец начал снимать с себя оковы коммуникации и тем самым устранять инфляционные риски, одобряют в своем блоге экономисты Стивен Чекетти и Кермит Шонхольц, авторы классического учебника по финансам, коммуникационный сдвиг монетарного регулятора. Ранее ФРС, несмотря на усиливающееся беспокойство в связи с ростом инфляции, заявляла о ее временном характере и о том, что причин для беспокойства нет; в последнем, июньском заявлении FOMC сообщил о возможности сокращения программы выкупа активов и о готовности действовать, если инфляционные риски материализуются.

Основной инструмент FOMC для общения с рынком – Резюме экономических прогнозов участников комитета: в сравнении с мартовским резюме, в июне почти вдвое больше участников ожидали повышения ставок по федеральным фондам в 2022 г. (7 из 18 против 4-х в марте), при неизменности прогноза по безработице медианный прогноз инфляции также несколько увеличился, при этом 13 из 18 участников теперь видят риски повышения своих прогнозов. А за последние две недели многие участники FOMC активизировались в высказываниях о том, как политика может измениться под влиянием обстоятельств, отмечают авторы. Когда инфляция значительно выше целевого уровня, а занятость – ниже, отсутствие консенсуса и наличие дискуссии только приветствуются, считают Чекетти и Шонхольц, а в ситуации высокой неопределенности усиление «болтовни FOMC», часто критикуемое как создающая «шум» какофония, служит полезной цели – подготовке почвы для изменения политики, когда оно потребуется, без провоцирования очередной taper tantrum (паника на рынках в 2013 г. после заявления ФРС о сокращении программы количественного смягчения).

COVID-19 привлек повышенное внимание к проблеме отрицания науки и последствиям этого: люди умирали от коронавируса, все еще считая, что его не существует, так же считали и некоторые политические лидеры, отвергая советы ученых. В действительности абсолютно каждый человек подвержен тем или иным формам этого отрицания в силу психологических причин, но есть способы преодолеть эти препятствия, публикует блог Всемирного экономического форума советы двух американских психологов – Барбары Хофер и Гейл Синатры, авторов книги Science Denial: Why It Happens and What to Do About It («Отрицание науки: Почему это происходит и что с этим делать»). Так, одна из причин – социальная идентичность: люди склонны присоединяться к тем, кто разделяет схожие убеждения, соцсети усиливают эти союзы, формируя информационные пузыри. Способ преодоления – использовать другую социальную идентичность: например, один из «отрицателей» изменения климата, с которым говорили авторы, являлся также дедушкой, и перевод разговора в плоскость экономических проблем и тревоги за будущее внуков выявил истинные причины его отрицания; точно так же среди «антипрививочников» могут быть матери, в действительности беспокоящиеся за детей с пониженным иммунитетом. Когда одна идентичность блокирует принятие научного знания – нужно, выслушав опасения собеседника, задействовать другую его идентичность, с которой можно найти общий язык.

Еще одна психологическая причина распространения неверия в науку – ментальные ярлыки, или «горячие клавиши»: постоянно быть бдительным крайне утомительно. И, видя статью с заголовком «Ешьте шоколад и проживете дольше», вы немедленно ею поделитесь, потому что считаете, что это правда, или хотите, чтобы это было правдой, или просто находите это забавным, пишут авторы. Способ преодоления – научиться замедляться и отслеживать быстрые, автоматические реакции, которые психолог Даниэль Канеман называет мышлением «системы 1» – «рептильным» мозгом. Вместо этого включите рациональное, аналитическое мышление «системы 2» и спросите себя: «Откуда я знаю, что это правда? Почему я думаю, что это правда?» Проведите факт-чекинг и не сразу принимайте информацию, в которой вы уже убеждены – это называется ошибкой подтверждения (confirmation bias), объясняют психологи. Еще одна когнитивная ловушка – эмоции: информация может вызывать самые разные и очень сильные чувства, и отделить их от нее невозможно. Но можно спросить самого себя, основано ли отношение к той или иной информации на каком-либо личном опыте, и если да, дать себе время это осмыслить.

Социальное дистанцирование и привычка носить маски останутся и после вакцинации, показал опрос в девяти странах, проведенный компанией Ipsos, сотрудничающей с Всемирным экономическим форумом. Были опрошены около 12500 человек, полагающих, что они будут вакцинированы к моменту снятия всех ограничений в их стране. Как минимум три четверти респондентов в каждой стране заявили, что продолжат практику социального дистанцирования, минимум две трети – что продолжат носить маски. В Японии меньше всего – 38% – готовых вернуться на спортивые мероприятия и концерты, в США наименьший процент опрошенных (48%) готовы начать пользоваться общественным транспортом. При этом 82% итальянских респондентов и 79% мексиканских готовы посещать рестораны. Во всех девяти странах наблюдается явное нежелание посещать страны, где вакцина будет еще не всем доступна: в среднем к этому готовы порядка трети опрошенных (против чуть более половины готовых к поездкам в страны с доступной вакциной), от 17% японцев до 52% мексиканцев.

Пандемия, похоже, навсегда изменила и потребительское поведение: в июньском опросе PwC (более 8600 потребителей в 22 территориях) более 50% респондентов сообщили, что использовали цифровые устройства для покупок чаще, чем полгода назад, а физически магазины посещали менее половины. Использование же смартфонов для покупок в сравнении с 2018 г. увеличилось вдвое. Аналогичный опрос McKinsey также показывает, что тенденция делать покупки в интернете и после пандемии продолжает расти. Глобальный сбой, вызванный COVID-19, изменил поведение потребителей и бизнес-практики, многие из этих изменений были многообещающими и до пандемии, но не получили распространения, а коронавирус, «проверив» их в деле, сделал их ценность намного более очевидной, пишут в колонке для Project Syndicate эксперты McKinsey. Привычка к онлайн-потреблению останется устойчивой, а гибридная занятость получит большее, чем до пандемии, распространение. А вот онлайн-образование, особенно школьников, скорее всего, придет в упадок из-за неудовлетворительного опыта студентов, преподавателей и родителей, и останется точечным и лишь в сфере высшего образования и профподготовки, прогнозируют они.

Корпоративная социальная ответственность слишком важна, чтобы оставлять ее на усмотрение руководства компаний: профессор экономики MIT Дарон Аджемоглу, соавтор бестселлера «Почему одни страны богатые, а другие бедные», призывает законодательно установить более четкие «красные линии» и усилить общественный контроль за корпорациями. На протяжении десятилетий считалось, что единственная цель и ответственность компаний – приносить прибыль акционерам, после знаменитого эссе Милтона Фридмана эта точка зрения стала мейнстримом. Хотя ее сторонники не одобрили бы мошенничества Enron, WorldCom и других, эти случаи показывают, как одержимость прибылью может завести некоторых руководителей слишком далеко. Но проблема с приоритетом интересов акционеров не только в этой одержимости, а в том, что это дало огромные полномочия топ-менеджерам. Даже в пандемию руководители серьезно пострадавших компаний получили вознаграждения в десятки миллионов долларов. Когда наделенные чрезмерными полномочиями CEO получают поручение отстаивать «интересы всего общества» – как это декларирует ассоциация гендиректоров крупных компаний США, – нарушения обязательно последуют, убежден Аджемоглу: некоторые компании могут направлять миллионы на поддержку любимых своими руководителями выставок или на якобы благотворительные цели, являющиеся на самом деле скрытыми формами торговли влиянием.

Сегодня мало что мешает корпорациям собирать огромные объемы данных о потребителях, ограничивающие права работников и граждан, и уставливать тиранические формы надзора, – даже если они рекламируют свою добродетель. Нет ничего, что мешало бы им стремиться к чрезмерной автоматизации производств, сокращая рабочие места только для того, чтобы снизить затраты и заработать еще пару долларов. Способ остановить эти антисоциальные тенденции – в двустороннем подходе: со стороны закона и общества, считает Аджемоглу. Необходимо усилить правовые и институциональные ограничения для топ-менеджеров (даже колоссальные злоупотребления, приведшие к кризису 2008 г., остались практически безнаказанными). Правовые рамки, в свою очередь, поддержат давление общества – табачный гигант Philip Morris рекламирует свои планы помочь курильщикам бросить курить, а Facebook призывает к новым правилам регулирования интернета не из-за того, что их руководители прозрели, а потому что они находятся под растущим давлением гражданского общества. Корпорации не должны решать сами, снижать ли им выбросы углерода, иметь возможность уклоняться от уплаты налогов, чтобы увеличивать свой доход, и превращать технологический прогресс в антиутопию. Все это влияет на перспективы функционирования общества и не должно зависеть от доброй воли своекорыстных CEO, заключает Аджемоглу.