Шансы на победу в нефтяной войне, коронавирус как набег на банки и американский «социализм»

Победителя ценовой войны, развязанной на нефтяном рынке, определит рынок капитала, а не рынок сырья, считает колумнист Bloomberg Дэвид Фиклинг. В ответ на решение России выйти из соглашения OPEC+ о сокращении добычи Саудовская Аравия объявила об увеличении собственной добычи и предложила покупателям скидки, начав ценовую войну, призванную увеличить долю страны на мировом рынке нефти: ситуация напоминает события 1985 г., когда Саудовская Аравия решила «затопить» рынок дешевой нефтью, пишет Фиклинг. Никому нефть не достается так дешево, как Саудовской Аравии, отмечает он: для Saudi Aramco извлечение барреля нефти из существующих скважин стоит всего лишь $2,80 против $16 для Exxon Mobile и более $20 для «Роснефти». Однако для бюджетов стран-нефтеэкспортеров «точка безубыточности» барреля намного выше, чем для любой нефтекомпании. Бюджет Саудовской Аравии сводится при цене почти $84 за баррель, что вдвое выше, чем $42 для бюджета России. Вопрос в том, какая из сторон сможет выдержать низкие цены дольше. Саудовская Аравия и Россия могут нарастить дефицит бюджета: стоимость заимствований для обеих экономик пока довольно низкая. В краткосрочной перспективе наиболее уязвимы американские производители, которые за последние годы существенно нарастили долг, а их инвесторов вряд ли заинтересует перспектива ценовой войны с двумя государствами. Но Саудовская Аравия впоследствии может столкнуться с долгосрочными проблемами: даже если часть американской сланцевой нефти уйдет с рынка, Россия не похожа на игрока, выбывающего первым. Риск в том, что Россия и другие крупные производители втягиваются в начатую Саудовской Аравией долгую ценовую войну, которую ни один из участников не может себе позволить, добавляет другой колумнист, бывший главный аналитик Centre for Global Energy Studies Джулиан Ли.

Паника в обществе вокруг коронавируса во многом схожа с набегами вкладчиков на банки, так что подход властей к эпидемии также может быть похож на борьбу с банковским кризисом, пишут авторы одного из классических учебников по финансам экономисты Стивен Чекетти и Кермит Шонхольц. И в случае эпидемии вируса, и при банковском кризисе наиболее опасным становится недостаток информации и доверия. Информация о неплатежеспособности одного банка рождает подозрения в отношении других, здоровых финансовых институтов, что способно привести к опасной для банковской системы панике вкладчиков. Аналогичным образом информация или слухи о новых зараженных рождают подозрения в отношении любого встречного, который может быть переносчиком заболевания: паника заставляет людей еще сильнее сворачивать экономическую активность и может подорвать доверие к властям. Прозрачность и доверие людей – залог успеха государства и в случае с банковскими кризисами (так, публикация сведений об итогах стресс-тестов крупнейших американских банков в мае 2009 г. помогла успокоить рынок), и в борьбе с эпидемиями. Необходимо как можно более оперативно и полно раскрывать всю информацию о зараженных, карантинах, разработке вакцины и способов лечения, уверены авторы. Они напоминают о главном уроке эпидемии испанки для властей, по мнению автора книги The Great Influenza: The Epic Story of the Deadliest Plague in History Джона Бэрри: «Власти должны сохранить доверие общества. Ничего не искажать, ничего не приукрашивать, никем не манипулировать».

Тем временем последствия COVID-19 уже можно увидеть на спутниковых снимках. Всемирный экономический форум публикует снимки городских площадей, туристических достопримечательностей, дорог и аэропортов по всему миру до и после эпидемии коронавируса: обезлюдевшая мусульманская святыня Кааба в Мекке, опустевшие Диснейленд в Токио и площадь перед кафедральным собором Милана, аэропорты Тегерана и Уханя с пустыми парковками, китайская платная автодорога без единой машины вместо недавних очередей на пунктах взимания платы.

Эффективная фискальная политика способна защитить людей во время вспышки коронавируса, пишут эксперты МВФ в блоге организации. Ключевая роль правительства заключается в защите благосостояния своего народа, что особенно важно и особенно заметно во время чрезвычайных ситуаций. Расходы на здравоохранение сейчас жизненно необходимы вне зависимости от состояния бюджета, подчеркивают авторы. Страны с низкими доходами должны иметь доступ к беспроцентным кредитам или грантам, что, как показал опыт лихорадки Эбола, может быть очень важно, чтобы остановить распространение болезни. Для остальных стран рекомендации стандартны: прежде всего, обеспечить финансирование для выявления, контроля, лечения и сдерживания вируса – например, выделить средства властям регионов, где больше всего заболевших, чтобы мобилизовать местное здравоохранение. Во-вторых, обеспечить поддержку для людей и фирм, больше всех пострадавших от вируса. Например, Франция, Япония и Южная Корея выплачивают субсидии компаниям для сохранения заработной платы сотрудникам, которые берут неоплачиваемые отпуска для соблюдения карантина. Мерой поддержки также могут стать налоговые льготы: так, Китай снизил налоговое бремя для компаний из наиболее пострадавших регионов. В-третьих, сами госорганы должны иметь план бесперебойной работы и предоставления услуг гражданам во время эпидемии.

Термин «социализм» все чаще звучит в политических и экономических дебатах, но не все точно понимают его значение и последствия так называемых «социалистических» реформ, напоминают авторы блога и одноименного бестселлера Freakonomics, побеседовавшие с несколькими знаменитыми экономистами о социализме и социальной демократии. Один из самых ярких участников предвыборной гонки, демократ Берни Сандерс напрямую призывает к «демократическому социализму». Но его бывший советник и сторонник, знаменитый экономист Джеффри Сакс, консультировавший многие переходные экономики, включая Россию, считает, что Сандерс неверно использует термин – точнее было бы говорить о «социальной демократии» наподобие скандинавских стран. Речь должна идти о системе, где действуют все рыночные институты и в то же время велик объем перераспределяемых доходов за счет повышенного налогообложения, объясняет Сакс: так государство сможет обеспечить наибольшие социальные гарантии, в том числе и всеобщее бесплатное здравоохранение. Универсальных рецептов не существует, поскольку есть существенные институциональные и культурные различия, подчеркивает экономист Джеймс Робинсон, соавтор знаменитой книги «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Опыт Швеции нельзя повторить в США, объясняет он, потому что именно «беспощадное» общественное устройство (cutthroat society), где меньше социальных гарантий и, как следствие, выше ставки, способствовало расцвету предпринимательской инициативы и инноваций в США. Причем выигрывают от этого не только сами США, но и та же Швеция, продолжает Робинсон: в какой-то мере ей удается поддерживать свое общество перераспределения за счет того, что она пользуется инновационными идеями, созданными в США. В американской системе немало несовершенств, признает он, но речь в первую очередь должна идти о создании равенства возможностей за счет решения тех задач, где возможен политический консенсус: договориться о повышенном налогообложении богатых вряд ли удастся, зато можно было бы заниматься решением проблемы доступности образования.