Социальные последствия эпидемий, полезный госдолг и интернет против бедности
Предыдущие крупные эпидемии в ХХI веке приводили к всплеску социальных волнений: экономисты МВФ, проанализировав на выборке из 133 стран влияние крупных эпидемий 2001–2018 гг. (SARS 2003 г., H1N1 2009 г., MERS 2012 г., эпидемию лихорадки Эбола в 2014 г. и лихорадки Зика в 2016 г.), пришли к выводу, что в наиболее пострадавших странах в течение нескольких лет после окончания вспышки заболеваемости возрастали социальные волнения и гражданские беспорядки. Эпидемии усиливают неравенство, что ведет к социальным волнениям, а они, в свою очередь, приводят к более низкому экономическому росту, что усиливает неравенство: так пандемия может вызвать замкнутый круг экономического упадка и социальной нестабильности. Анализ показал, что наиболее уязвимы страны, где неравенство изначально было высоко – где чистый коэффициент Джини (с учетом уплаченных налогов и полученных трансфертов), общепринятый показатель неравенства, превышает 0,4. Он выше этого уровня в 45% стран мира, при этом пандемия COVID-19 намного масштабнее, чем все предыдущие эпидемические вспышки, отмечают авторы.
Результаты исследования указывают на повышенный риск социальных волнений после пандемии COVID-19, если не будут предприняты меры по защите наиболее уязвимых групп общества, особенно наиболее бедных слоев, где практически нет сбережений и распространена неформальная занятость. Чем ниже перераспределение трансфертов, тем сильнее неравенство связано с вероятностью социальных беспорядков – это означает, что меры социальной поддержки помогают снизить социальную напряженность. Правительствам следует уделить особое внимание экономическим эффектам пандемии на наиболее уязвимых, советуют эксперты МВФ: рост социальной нестабильности после эпидемий – это исторические тенденции, а не предначертанная участь.
Рост госдолга из-за пандемии обострил споры о госрасходах – но не все госрасходы одинаковы: инвестиции в инфраструктуру, образование и здравоохранение могут повысить будущий ВВП, пишут в своем блоге экономисты Стивен Чекетти и Кермит Шонхольц, авторы одного из классических учебников по финансам. Общий госдолг США превысил 130% ВВП, что вдвое больше, чем в 2007 г., в странах G20 средний уровень госдолга в этом году, как ожидается, достигнет 91% ВВП против 52% в 2007-м. По мере роста госдолга усиливаются дебаты: какой его уровень приемлем, следует ли сокращать госрасходы и повышать налоги, чтобы обязательства не становились бременем для будущих поколений? Однако отказ от госинвестиций из-за опасений высокой долговой нагрузки лишь увеличит ее в будущем, считают экономисты.
Чтобы госдолг оставался устойчивым, правительства должны поддерживать первичный профицит (превышение доходов над расходами без учета процентных выплат) как минимум равным долгу, умноженному на разницу между реальной процентной ставкой заимствований и ростом реального ВВП, напоминают формулу экономисты. В ситуации экстремально низких ставок это означает, что правительства могут поддерживать высокий уровень долга без опасений и без вытеснения частных займов (один из ключевых аргументов против роста госрасходов). Баланс может измениться, если постоянный рост госдолга в соотношении с ВВП вызовет негативную реакцию инвесторов и, как следствие, рост премии за риск: внезапное увеличение стоимости финансирования может заставить правительства резко ужесточить фискальную политику. Однако если долг используется для инвестиций, способствующих росту ВВП, то почему кто-то вдруг потеряет уверенность в платежеспособности правительства, рассуждают авторы блога: «Суть в том, что есть много возможностей для выпуска госдолга, если использовать его разумно».
В США потребность в инвестициях в инфраструктуру составляет порядка 10% ВВП – так, ремонта или замены требуют четверть всех мостов и каждая седьмая плотина, приводят пример авторы. Чем дольше откладывать ремонт – тем дороже он будет. Инвестиции в человеческий капитал – еще один пример продуктивных госрасходов, показывают исследования: последующий рост зарплат, собираемости налогов и сокращение трансфертов намного превосходят затраты, особенно в образование и здравоохранение детей и людей с низким доходом. Экономить на этом не только бесчеловечно, но и крайне недальновидно. Проблема в том, что правительства, в отличие от подхода бизнеса, игнорируют будущую прибыль от инвестиций, рассматривая их как обычные расходы, и не учитывают свои условные обязательства (ту же стоимость ремонта дорог в долгосрочной перспективе) – это ведет к перекосу бюджета в пользу прямых расходов за счет сокращения доли инвестиций в долгосрочные общественные блага, что увеличивает как явный госдолг, так и скрытый, который ложится бременем на будущие поколения.
Распространение мобильного широкополосного интернета ведет к росту благосостояния домохозяйств и сокращению бедности, пишут в блоге эксперты Всемирного банка о своем исследовании, проведенном совместно с GSMA – всемирной ассоциацией операторов мобильной связи. Исследование новаторское, подчеркивают его соавторы: хотя влиянию распространения интернета на рынки посвящено много работ, изучение этого влияния на доходы домохозяйств затруднено не только отсутствием детализированных данных, но и вероятностью «двойного эффекта» – с одной стороны, люди, использующие интернет, уже и так могут быть состоятельнее тех, кто его не использует, с другой – сами операторы могут предпочитать развертывать сети там, где более высоки доходы населения и ожидаемая прибыль. Обойти эти ограничения удалось, сопоставив несколько раундов обследований одних и тех же респондентов в Нигерии за 2010–2016 гг. с картой распространения в стране мобильной широкополосной связи, детализированной до практически точных адресов домохозяйств.
За этот период покрытие мобильным широкополосным доступом в Нигерии увеличилось с 21% до 51%. По данным исследования, через год после подключения к мобильному высокоскоростному интернету доход домохозяйства увеличивался в среднем на 6%, через два года – на 8%. Уровень крайней бедности (исходя из черты бедности в $1,9 в день) в исследуемых домохозяйствах сократился на 4 п.п. через год и на 7 п.п. через два года после охвата мобильной связью – это эквивалентно выходу из нищеты примерно 2,5 млн граждан страны. Вывод очевиден, заключают авторы: поддержка продвижения и обеспечения доступа к мобильному широкополосному интернету открывает правительствам путь к усилению равенства и обеспечению инклюзивного и устойчивого развития. Пандемия только подчеркнула важность мобильного интернета для поддержки доступа к образованию, здравоохранению, товарам и услугам и собственно занятости и показала, что цифровой разрыв может усугубить неравенство как между странами, так и внутри социально-экономических групп населения.
Подарки: безвозвратная потеря ресурсов общества или основа его благополучия – противоречивые мнения экономистов о ценности подарков собрал накануне рождественских праздников в блоге The Dangerous Economist профессор экономики американского колледжа Сан-Антонио Сирил Моронг. Подарки – это чистые издержки, утверждал экономист Йельского университета Джоэл Вальдфогель: многие из них не нужны получателям, и материальные ресурсы и труд, затраченные на их изготовление, не приносят одариваемому никакой ценности, тогда как могли бы быть использованы где-то еще, к тому же на покупку таких подарков тратится время, которое тоже можно провести с большей пользой. Все это приводит к потерям, эквивалентным от одной десятой до одной трети розничной цены подарка, подсчитал Вальдфогель. Американцы в этом году планируют потратить на подарки $755–766 млрд, то есть, следуя логике Вальдфогеля, экономические потери праздничного шопинга составят от $75 млрд до $255 млрд. Непонравившиеся подарки часто возвращают: так, в 2018 г. в США после Рождества в магазины вернули подарков на $95 млрд (при продажах в $850 млрд), почти две трети из возвращенного – одежда и обувь. Лучший подарок – деньги, они никогда не бывают неправильного размера или неподходящего цвета, убеждал в своей книге The Armchair Economist («Диванный экономист») Стивен Лэндсбург.
Подарки значат больше, чем думают экономисты, возражают Майкл Томас, профессор экономики Школы бизнеса Хейдера, и Энтони Гилл, профессор политэкономии Вашингтонского университета в Сиэтле. Нового члена семьи часто приветствуют пиром, где еды больше, чем может быть съедено; обручальные кольца – дорогой символ верности супруга в хорошие и плохие времена; клубы, братства или религиозные организации часто требуют от людей пройти ритуалы, чтобы доказать свою лояльность, прежде чем получить преимущества членства. С давних времен подарки служили укреплению социальных связей и доверия: лучший способ заверить другого в честности намерений – пожертвовать ценными ресурсами тогда, когда это кажется совсем не обязательным. «Чем-то похоже на выпуск облигаций для повышения доверия», – пишут экономисты. Еще Адам Смит в «Богатстве народов» указывал, что, расширяя рынок, то есть социальные связи между людьми, можно сделать общество богаче. Подарок, даже если он сопряжен с чистыми издержками несовпадающих предпочтений, указывает на готовность человека отказаться от ресурсов в настоящем, чтобы поддерживать отношения в будущем, а ответный подарок укрепляет взаимное доверие. Доверие делает общества со временем богаче – так обмен подарками может благотворно влиять на экономику.
