Уроки глобального финансового кризиса, государство как главный покупатель и экономика в морозилке

Глобальный успех в борьбе с COVID-19 будет равен успеху в наиболее слабой стране, поэтому глобальное сотрудничество жизненно важно, предупреждают эксперты аналитического центра Brookings, но в мировой экономике стало намного меньше сотрудничества, чем во времена глобального финансового кризиса. В преддверии скорого экстренного онлайн-саммита G20 экономисты напоминают, как важно координировать меры для решения проблем тройного шока: шока спроса, шока предложения и, потенциально, финансового шока. Именно G20 после глобального финансового кризиса стала главной международной площадкой для обсуждения борьбы с его последствиями. Сегодня в фокусе ее внимания должны быть четыре приоритета, перечисляют эксперты. Скоординированные фискальные меры для решения проблемы шока спроса: стимулы вдвое эффективнее, если принимаются странами скоординированно. Отказ от конкурентных девальваций: они могут довольно быстро перерастать в валютные войны. Обязательство держать цепочки поставок открытыми, чтобы противостоять шоку предложения: торговые войны и протекционизм могут помешать странам ослабить негативный экономический эффект коронавируса. С начала 2020 г. 24 страны ввели запреты на экспорт медицинского оборудования, но для эффективной борьбы с эпидемией странам необходимо, напротив, избавиться от любых барьеров, при этом обеспечивая эффективные стимулы для собственных производителей. Наконец, странам необходимо гарантировать готовность глобальной системы финансовой безопасности к нынешнему кризису: ее возможности предоставить ликвидность ограниченны, лидеры должны быть готовы увеличить ресурс МВФ. Сейчас ситуация отличается от 2008 г. не только природой кризиса и ограниченной макроэкономической мощью, но и дефицитом международной координации: она сменилась конфронтацией, а сотрудничество – подозрениями. Недостаток международного сотрудничества – один из ключевых глобальных рисков, предупреждают авторы.

Еще одна проблема, знакомая мировой экономике по глобальному финансовому кризису, – возрастающая потребность в долларовой ликвидности, пишет Брэд Сетсер, экономист Council on Foreign Relations и автор блога Follow the Money. Многим центробанкам, как и в 2008–2009 гг., может потребоваться больше долларов, чтобы поддерживать нуждающиеся в них банки в своих странах. В прошлый кризис ФРС обеспечила доступ к финансированию для всех банков: так, одними из самых активных участников аукционов Федрезерва по предоставлению ликвидности были европейские банки. ФРС также предоставляла ликвидность через своповые линии: например, ФРС выдает ЕЦБ доллары взамен на евро, которые служат своего рода залогом, причем обмен осуществляется по фиксированному курсу и фактически служит способом взять доллары взаймы. К этому способу получить долларовую ликвидность прибегали центробанки как в крупнейших развитых странах, так и в развивающихся экономиках. Этот инструмент мог бы быть полезен и в сегодняшних условиях, считает Сетсер. Иностранные центробанки также могли бы получать у ФРС долларовую ликвидность через операции репо, то есть в обмен на американские казначейские бумаги. Но одной ФРС будет недостаточно: потребуются и антикризисные займы МВФ, который мог бы предоставить порядка $700 млрд, а также поддержать резервы стран за счет распределения SDR – МВФ придется применить творческий подход, чтобы поддержать страны, которые не смогут претендовать на долларовую ликвидность через своповые линии, несмотря на долларизацию собственных финансовых систем.

Государство должно стать «покупателем последней инстанции», призывают Габриэль Зукман и Эммануэль Саез, профессора Беркли, знаменитые благодаря своим исследованиям проблемы неравенства и призывам к введению налога на богатство в США. Беспроцентные кредиты и налоговые льготы не компенсируют бизнесу его потери, так что задача государства – обеспечить эту компенсацию, фактически став «покупателем последней инстанции» (buyer of last resort) и полностью заменив потерянный потребительский спрос своими средствами. Это станет новой формой социальной защиты, пишут экономисты: так, предприятия смогут продолжить платить зарплаты и поддерживать свой бизнес в штатном режиме. Например, считают они, если спрос на авиабилеты упал на 80%, то государство должно выкупать 80% авиабилетов, чтобы сотрудники авиакомпаний за счет этих денег продолжили получать зарплаты, а сами компании избежали бы банкротства. Причем крупные компании смогут претендовать на такие компенсации, только если обязуются не сокращать сотрудников. Самозанятые также должны получить от государства компенсацию потерянных доходов – это будет альтернативой пособиям по безработице. Сокращение совокупного спроса на 40% в течение трех месяцев будет стоить экономике США 10% ВВП, подсчитали авторы: правительство вполне могло бы вернуть эти 10% ВВП частному сектору, нарастив госдолг. Возместить такое увеличение госдолга правительство могло бы через налоговые поступления, причем основная нагрузка должна лечь на наиболее обеспеченных – за счет прогрессивной шкалы налогообложения и налога на богатство, предлагают Зукман и Саез. Разовые выплаты гражданам, о которых уже объявил президент Дональд Трамп, помогут справиться с шоком в краткосрочной перспективе, но недостаточны для тех, кто лишится работы, считают они: «Деловая активность сейчас приостановилась, но денежная инъекция позволит поддержать жизнь, пока эпидемия не закончится».

Можно ли поставить экономику на паузу? Многие экономисты, размышляющие о борьбе с последствиями COVID-19, в сущности, предлагают следующее: положить экономику в морозилку на несколько месяцев, затем достать оттуда, разморозить и перезапустить, пишет Тимоти Тейлор, управляющий редактор Journal of Economic Perspectives. Вероятнее всего, этот подход эффективен в краткосрочной перспективе, но в конечном счете последствия такой политики будут сложнее, чем описывают многие авторы, предупреждает Тейлор. Экстренная помощь домохозяйствам и бизнесу необходима, но экономику нельзя просто выключить и включить: многие корпоративные проекты, будучи приостановленными, уже никогда не будут завершены; цепочки поставок не восстановятся в прежнем виде; доверие ко многим поставщикам будет подорвано; многие сектора предпочтут остаться в онлайне. Многие изменения переживут пандемию и повлекут новые вызовы для экономики, заключает Тейлор.