Вирусная рецессия, недовольство из-за снижения неравенства и голосование кошельком в США

Коронавирус COVID-19, который продолжает распространяться по миру, спровоцировал обвал на американском фондовом рынке и вызывает все больше опасений с точки зрения последствий для глобальной экономики, стал самой обсуждаемой темой в экономических блогах на этой неделе.

• Вероятность глобальной рецессии существенно выросла из-за COVID-19, предупреждает один из лучших макроэкономистов мира Джеффри Фрэнкель в посте для блога Econbrowser. Один из критериев, который МВФ использует для определения глобальной рецессии, – темпы роста ниже 2,5% в год (дело в том, что, в отличие от отдельных стран, динамика мирового ВВП очень редко становится отрицательной благодаря более высоким темпам роста в развивающихся экономиках), напоминает Фрэнкель, по итогам 2019 г. мировая экономика выросла на 2,9%. Экономический эффект эпидемии зачастую не пропорционален количеству заразившихся, подчеркивает он, ведь и здоровые люди сокращают потребление товаров и услуг, что негативно сказывается на экономической активности. Китайская экономика сейчас более уязвима, чем во время предыдущих эпидемий: ее темпы роста ниже, чем в 2000-е, а проблема плохих долгов продолжала обостряться, так что рост по итогам года может быть существенно ниже прошлогодних 6,1%. Под ударом оказываются и страны – экспортеры сырья, потому что Китай – один из основных его потребителей. Риски возрастают и для стран, активно торгующих с Китаем, – например, для Японии и Евросоюза, которые также зависимы от китайских компаний, включенных в важные для них производственные цепочки.

• Пока цепочки поставок выглядят устойчивыми, но риски их распада растут, пишет соавтор блога Marginal Revolution Тайлер Коуэн в колонке для Bloomberg (фрагменты доступны в его блоге), особенно если продолжат набирать популярность идеи ограничить международную торговлю для поддержания карантина. И если цепочки поставок все-таки будут разорваны, это произойдет внезапно: предсказать их распад не помогут цены на мировых рынках, а предупреждения самих производителей не позволят к нему подготовиться. В кризисной ситуации сильные стороны цепочек поставок могут стать их слабостью: например, большое количество производителей из разных стран, зависимых друг от друга, или популярная практика отказа от значимых складских запасов продукции.

• Коронавирус вряд ли станет «великим уравнителем» в Китае, пишет китаист Эндрю Бэтсон. Пандемии, войны, революции и другие катастрофы могут снижать уровень неравенства в переживших их странах, указывал стэнфордский экономист Вальтер Шайдель в своей книге «Великий уравнитель». Но кризисы, которые не становятся столь разрушительными и эпохальными, лишь усиливают неравенство, отмечает Бэтсон. Вопрос в том, каким в итоге станет кризис, вызванный эпидемией COVID-19, но сам Бэтсон считает, что эпидемия лишь обострит неравенство на фоне китайского государственного капитализма. Карантин, ограничения передвижения и прекращение производства не помогают институциональному перелому, а лишь закрепляют доминирование государства и ставят под удар тех, кто и так был в наиболее уязвимом положении: бедных рабочих, которые вынуждены трудоустраиваться в других регионах страны (сейчас они не могут туда попасть), работников, занятых на крупных производствах, а также мелкий и средний частный бизнес, которому пришлось приостановить работу на более длинные сроки, чем государственным компаниям.

Массовое недовольство может обостряться быстрее по мере улучшения социально-экономических условий, показали прошлогодние протесты в Латинской Америке: экономисты Всемирного банка указывают, что случившееся в Чили, Аргентине и Колумбии подтвердило так называемый «парадокс Токвиля». Знаменитый французский мыслитель Алексис де Токвиль в своем самом известном труде «Демократия в Америке» указывал, что запрос на справедливость усиливается по мере того, как распределение объективно становится более справедливым, поскольку малейшее неравенство тогда более заметно и неприемлемо. «Ненависть людей к привилегиям возрастает по мере того, как сами привилегии становятся более редкими и менее значительными», – писал Токвиль. Причиной латиноамериканских протестов часто называли возросший уровень неравенства, но статистика говорит об обратном: неравенство в странах, где происходили протесты, снижалось или оставалось на том же уровне, даже если учитывать недооценку доходов наиболее богатого 1% населения, пишут экономисты Всемирного банка. В то же время в странах, где оно росло, протестов не было – например, в Бразилии, указывают авторы. Дело в том, что замедление роста неравенства в этих странах происходило одновременно с замедлением экономики, и средний класс, который до этого ощущал рост своего благосостояния, теперь понял, что его экономические перспективы существенно ухудшились, то есть основой для нынешнего недовольства стал социально-экономический прогресс предыдущих лет, заключают авторы.

Поможет ли американская экономика избранию Дональда Трампа на второй срок? Один из самых известных американских экономистов, автор знаменитого учебника по экономике Грегори Мэнкью, недавно объявивший об отказе поддерживать Республиканскую партию из-за несогласия с политикой Дональда Трампа, в колонке для The New York Times объясняет, как нынешнее состояние американской экономики может повлиять на исход грядущих президентских выборов. Многие американские избиратели «голосуют кошельком», то есть судят о заслугах президента по состоянию экономики. Экономика США растет рекордные 128 месяцев подряд, занятость на максимуме с 2001 г., продолжается рост реальных зарплат. Но все это не стоит считать заслугой Трампа, полагает Мэнкью: успехи экономики, как и рецессии, вообще сложно приписывать конкретному руководителю страны. Лучше смотреть не на темпы роста экономики в целом, а на действия, предпринятые или не предпринятые руководством страны, и их последствия: Трамп развязал торговую войну, конфликтует с ФРС, не уделяет внимания растущему госдолгу или проблеме изменения климата. Переизбрание Трампа окажется под вопросом, если избиратели смогут обратить внимание на долгосрочные последствия политики действующего президента или если экономика все-таки столкнется с проблемами в краткосрочной перспективе, заключает Мэнкью.

Люди знают о провалах рынка больше, чем экономисты, традиционно ратующие за либерализацию, и в этом ответ на вопрос, почему граждане часто скептически относятся к предлагаемым экономистами реформам, пишет экономист Всемирного банка Стути Хемани в блоге Института Брукингса. У экономистов есть презумпция пользы рыночных реформ, часто заставляющая их игнорировать другие положения той же экономической теории, на которую они опираются: они концентрируются на той части теории, которая говорит о силе рынков, и игнорируют ту часть, которая говорит о причинах, по которым рынки терпят неудачу. Еще Адам Смит указывал, что рынки агрегируют информацию миллионов экономических агентов, и в этом смысле политика – тот самый рыночный тест для программ развития, к которому должны активнее прислушиваться разрабатывающие их экономисты. Во многих странах, где применялись рекомендации международных организаций, известные как «Вашингтонский консенсус», граждане часто жаловались, что реформы не учитывали провалы рынка и проблемы неравенства. Говоря о необходимости приватизации и либерализации в силу того, что рынки эффективнее, чем госконтроль, необходимо не забывать о том, при каких условиях эта эффективность реализуема: при обеспечении государством прав собственности и соблюдения условий контрактов. Сейчас необходимы не технические, а институциональные реформы, которые помогали бы повышать уровень доверия к государству, а оно, в свою очередь, должно быть способно поддерживать рынки там, где они могут быть эффективны, и вмешиваться в тех случаях, где рынки не справляются.