Слушать vs. читать: как способ передачи информации влияет на мышление

Люди мыслят, основываясь на информации, получаемой в процессе коммуникации, и коммуницируют друг с другом, используя различные способы передачи информации, в том числе письменную и устную речь. Предполагается, что основное влияние на мышление оказывает содержание информации, а не способ ее передачи, поскольку аргумент с точки зрения логики либо верен, либо неверен, независимо от того, приводится ли он письменно или устно. Однако, оказывается, способ передачи и получения информации может влиять на мышление и тем самым на принятие решений, пришли к выводу психологи Джанет Гейпел и Боаз Кейсар из Университета Чикаго (Гейпел сейчас преподает в Эксетерском университете).

Люди мыслят более эвристически (то есть с когнитивными упрощениями), если получают информацию в устной форме, и чаще прибегают к аналитическому подходу, если информация предлагается им в письменной форме, показали эксперименты исследователей, описанные ими в работе Listening Speaks to Our Intuition While Reading Promotes Analytic Thought («Слушание говорит с нашей интуицией, а чтение способствует аналитическому мышлению»).

Авторы с помощью участников эксперимента протестировали, как люди решают задачи, связанные с конфликтами между эвристическим, или интуитивным, решением, которое обычно «первым приходит на ум» и кажется достаточно очевидным, но может быть неверным, и решением, которое оказывается верным в результате некоторых раздумий, то есть требует более аналитического мышления. В четырех экспериментах из пяти участвовали англоговорящие жители США, еще в одном – говорящие на мандаринском (самом распространенном диалекте китайского языка) жители Пекина; таким образом исследователи проверили и подтвердили гипотезу, что форма подачи информации влияет на мышление независимо от языковых и страновых различий. Всего в пяти экспериментах приняли участие более 1200 человек.

Два типа мышления

Мозг использует две совершенно разные стратегии: аналитическую, основанную на логике и доказательствах, и интуитивную, позволяющую принимать решения без особых когнитивных усилий. Нобелевский лауреат Даниэль Канеман, один из основоположников поведенческой экономики, описывает интуитивное мышление как Систему 1, позволяющую делать выводы и принимать решения быстро, «по шаблону» и с помощью эвристики (когнитивных упрощений, экономящих время и усилия), а аналитическое – как Систему 2, более медленный процесс, задействующий анализ фактов, логику и рассуждения.

Интуитивное мышление не противостоит аналитическому, а сосуществует с ним, освобождая мозг от рутинных задач и решая их «автоматически». С помощью интуиции мозг «восстанавливает записи» воспоминаний и прошлого опыта, «узнавая» при обработке информации паттерны, ранее заложенные «в подкорку»: хорошо усвоенная информация постепенно переходит из «думающей» Системы 2 в «автоматическую», или интуитивную, Систему 1. Чем больше у человека опыта и знаний, тем таких узнаваний больше, то есть со временем интуиция может превратиться в «хорошего эксперта». Однако нередко интуитивные решения оказываются ошибочными: «ловушка интуиции» связана с тем, что человеческий мозг (даже у эксперта) склонен искать более простой ответ, а не наиболее правильный.

«Иллюзия Моисея» и когнитивная рефлексия

В экспериментах Гейпел и Кейсар предлагали участникам задачи нескольких уровней сложности: простое выявление семантических аномалий, решение словесных загадок и еще более сложную оценку силлогизмов.

Так, в первом эксперименте участникам предстояло не поддаваться «иллюзии Моисея» – это когнитивное искажение, возникающее из-за семантической иллюзии, в силу которой люди не замечают несоответствий в информации, даже если знают правду. Этот эффект получил название от вопроса «Сколько животных каждого вида Моисей взял в ковчег?». Примерно половина людей на этот вопрос обычно с ходу отвечают «по два», хотя на самом деле вопрос некорректен, поскольку зверей в ковчег собирал Ной. Однако эвристическое мышление опирается на ассоциацию, основанную на тесной связи двух библейских персонажей, и «подсказывает» неверный ответ. Чтобы заметить аномалию, нужно «подавить» ошибочную интуицию и воспользоваться аналитическим мышлением.

Среди содержащих семантические иллюзии фраз, которые участники исследования либо воспринимали на слух, либо читали, были такие вопросы, как «Кто нашел хрустальную туфельку, которую на балу потеряла Белоснежка?» или «Во время какого праздника дети ходят по домам, одетые в карнавальные костюмы, и раздают сладости?». Исследователи задавали также контрольные вопросы, в которых семантических иллюзий не было (например, «Что открыл Ньютон, когда яблоко упало ему на голову?»).

Результаты показали, что участники распознавали семантические искажения гораздо чаще, если читали вопросы, а не слушали их: в среднем аккуратность распознавания «иллюзии Моисея» в информации, предоставленной устно, составила около 40%, а в предоставленной письменно – примерно 55%. При этом правильные ответы на «неискаженные» контрольные вопросы участники давали одинаково часто как для письменной, так и для устной формы (примерно в 80% случаев).

В следующем эксперименте авторы несколько усложнили испытание для участников, предложив им задачи, решение которых требует некоторого применения логики. Эти задачи тоже, как и «иллюзии Моисея», отражали «конфликт» между интуитивным «автоматическим» и аналитическим мышлением и напоминали тест на когнитивную рефлексию (cognitive reflection test), с помощью которого может оцениваться способность человека подавлять систему мышления 1 (интуитивную и спонтанную) в пользу системы 2 (аналитической и задействующей рефлексию).

Участникам предлагалось решить, например, такую задачу: «Муравьи ползут друг за другом в одну линию. Невежливый муравей вклинивается в линию перед муравьем, который ползет вторым. Какое место теперь занимает невежливый муравей?». «Автоматическое» мышление часто «подсказывает», что невежливый муравей теперь стал первым, хотя на самом деле – вторым, – и при восприятии задачи на слух так происходило чаще, чем при ее чтении глазами. Средняя доля правильных ответов для всех задач, условия которых пришлось читать, составила около 35% против около 25% для задач, условия которых пришлось воспринимать на слух. Для контрольных задачек «без подвоха», в которых интуитивное и аналитическое мышление не «конфликтуют» и не дают противоречивых ответов (например, «В классе 30 детей, мальчиков в классе 10. Сколько в классе девочек?»), средняя доля правильных ответов была выше и одинаковой как для письменной, так и для устной формы (около 85%).

В следующем эксперименте загадки в письменном виде представлялись таким образом, чтобы имитировать последовательность устной речи (предложение за предложением, каждое – на отдельном экране, возврат к предыдущему экрану и перечитывание предложений – невозможно). Он также подтвердил, что форма предоставления информации влияет на мышление: точность ответов в случае письменной презентации была выше, чем в случае устной, даже с учетом того, что письменная предоставлялась в формате, характерном для устной речи.

Наконец, в финальном эксперименте участникам было предложено оценить достоверность ряда силлогизмов (логических умозаключений). Основной признак силлогизма – строго формальное определение его достоверности (валидности). Силлогизм является валидным в том случае, если сформулирован по строго определенным правилам его посылок и вывода. При этом он может быть неправдоподобным, но валидным с точки зрения формальной логики (например, «Все коты – собаки. Все птицы – коты. Следовательно, все птицы – собаки») или, наоборот, выглядеть вполне правдоподобно, но быть невалидным (например, «Ни один ребенок – не взрослый. Ни один взрослый – не молод. Следовательно, все дети – молоды»: этот выглядящий вполне достоверным силлогизм – невалидный, поскольку формально из двух отрицательных посылок вывода не следует). Результаты эксперимента показали, что участники – которым предварительно объяснили правила силлогизма с двумя вышеприведенными примерами – снова точнее оценивали валидность силлогизмов, представленных им письменно, чем представленных устно.

Глаза и уши

«Чтение делает человека знающим, беседа – находчивым, а привычка записывать – точным. <…> Читай не затем, чтобы противоречить и опровергать; не затем, чтобы принимать на веру, и не затем, чтобы найти предмет для беседы; но затем, чтобы мыслить и рассуждать», – писал философ Фрэнсис Бэкон в эссе «О занятиях науками».

Разные каналы передачи и получения информации могут по-разному влиять на мышление, поскольку чтение и слушание активируют разные области мозга. Человека можно назвать «визуальным существом», поскольку зрение для него важнее слуха: количество нейронов в мозге, отвечающих за обработку визуальной информации, составляет около 30% кортекса (коры головного мозга), по сравнению с 3%, отвечающими за обработку аудиоинформации. Каждый из двух зрительных нервов, несущих сигналы от сетчатки к мозгу, состоит из 1 млн волокон, а каждый слуховой нерв несет 30000.

История развития языка и его использования подкрепляет идею, что устная и письменная речь могут по-разному влиять на процесс мышления. Овладение устной речью обычно происходит спонтанно и без особых усилий: люди усваивают родной разговорный язык, просто соприкасаясь и взаимодействуя с ним в семье и обществе. Напротив, способность читать усваивается позже и требует интенсивного формального обучения и практики, без которых люди остаются неграмотными (несмотря на значительный рост глобальной грамотности, сейчас около 13% населения мира не умеет читать).

Более позднее и относительно сложное приобретение навыков чтения предполагает более осознанный аналитический процесс мышления, тогда как раннее и относительно спонтанное овладение разговорной речью предполагает более интуитивный процесс.

Кроме того, устная и письменная речь обычно используются в различных контекстах: разговор чаще используется в непринужденной обстановке и неформальном общении, а письменное общение чаще связано с формальным контекстом (рабочие процессы, официальные документы). Такие различия в траектории развития и использовании устной и письменной речи могут способствовать более эвристической интуитивной реакции при получении информации в устной форме и более аналитической реакции при получении информации письменно.

Когнитивные процессы, связанные с чтением, могут быть более сложны, чем те, которые связаны со слушанием. Исследования  подтверждают, что чтение информации по сравнению с ее прослушиванием в меньшей степени сопровождается возникновением посторонних отвлекающих мыслей, потому что мозг поглощен текущей задачей сильнее, и человек контролирует процесс мышления лучше. В процессе слушания отвлекаться легче, и само слушание «линейно» – в некоторых случаях (если, например, не существует записи) невозможно «перемотать» речь спикера и повторно «пройтись» по его идеям, чтобы лучше их понять. В свою очередь, чтение позволяет неоднократно вернуться назад, если человек отвлекся, и повторно изучить предмет – в этом смысле чтение лучше подходит для усвоения и понимания информации.

Так, учащиеся, знакомившиеся с уроком с помощью подкаста, хуже справились с последующим тестом на понимание темы (набрали на 28% меньше баллов – разница соответствует разнице между отличной и неудовлетворительной отметками A и D соответственно), чем учащиеся, читавшие тот же урок на бумаге.

Также следует учитывать разницу в восприятии устной и письменной речи: например, для английского языка скорость чтения взрослых составляет 175–300 слов в минуту для нехудожественной литературы и 200–320 слов в минуту для художественной, а для комфортного понимания устной речи человек должен говорить на английском языке со скоростью 150–160 слов в минуту (со средней скоростью – 150 слов в минуту). При этом скоростью своего чтения человек управляет самостоятельно, тогда как на скорость, с которой информация предоставляется устно, повлиять можно далеко не всегда.

Результаты исследования Гейпел и Кейсара имеют значение для теорий мышления и принятия решений, которые неявно предполагают, что мышление не зависит от формы подачи информации, а также важны для таких областей, как наука, право, медицина, бизнес. Например, результаты опросов общественного мнения могут зависеть от того, прочитаны ли вопросы или услышаны, а судьи могут более вдумчиво реагировать на письменные краткие изложения дел, чем на устные. «Когда я проводила исследование, то поняла, что может иметь значение, каким способом я получаю новости. Возможно, прослушивание новостей делает меня менее критичной, чем их чтение», – заключает Гейпел.