Геополитическая фрагментация: три блока и два сценария

С момента окончания Второй мировой войны и вплоть до глобального финансового кризиса 2008 г. мировая экономика становилась все более интегрированной. Благодаря упрощению логистики, сокращению торговых барьеров, развитию обмена технологиями эта интеграция способствовала повышению производительности и уровня жизни стран. События последних лет – торговая война между США и Китаем, резкий рост торговых ограничений в мире, поддержанный противопандемическими ограничениями, экономические санкции против России после начала военных действий в Украине – повернули этот процесс вспять.

Произошедшее не обойдется без последствий для всех, но для трех геополитических лагерей, на которые сейчас делится мир, они будут разными, показали экономист МВФ Давиде Фурчери и его коллеги из МВФ и Банка Испании. Они смоделировали результат фрагментации мира, используя исторические данные о взаимной торговле и торговых ограничениях 157 стран мира более чем за 70 последних лет.

Исследователи разделили страны выборки на три блока в зависимости от того, как их представители голосовали при принятии 7 апреля 2022 г. резолюции Генассамблеи ООН о приостановке участия России в Совете ООН по правам человека (за принятие резолюции проголосовали 93 государства, против – 24, включая Россию, еще 58 стран воздержались). Первые представляют условный западный блок, вторые – восточный, а третьи – нейтральный (см. карту 1).

Чтобы проанализировать, к чему может привести такое геополитическое разделение мира, авторы рассчитали два сценария.

Первый, жесткий сценарий предполагает резкое ужесточение условий торговли между восточным и западным блоком, но сохранение условий торговли между нейтральным блоком и двумя другими по состоянию на 2019 г. Чтобы понять, что может представлять собой резкое ужесточение условий торговли, исследователи применили максимальный за всю историю наблюдений (с 1949 г.) показатель индекса жесткости торговой политики для каждой страны в восточном и западном блоках – пика эти индексы достигали во время холодной войны. Авторы рассчитали, как изменились бы текущие торговые потоки между блоками, если бы индексы достигли этих исторических пиков сегодня.

Оказалось, что при таком сценарии торговля между восточным и западным блоками сокращается более чем на 20%: экспорт стран восточного блока в страны западного упал бы, по подсчетам исследователей, на 22%, а экспорт западного блока в страны восточного – на 33%.

Нейтральный блок в целом в таком случае мог бы выиграть за счет некоторого роста своего экспорта в страны восточного блока – согласно расчетам, он может увеличиться на 6%. Однако этот выигрыш почти нивелируется сокращением импорта из обоих противоборствующих блоков из-за снижения производства в представляющих их странах.

Второй, самый жесткий сценарий предполагает не только исторически максимальные ограничения торговой политики в странах восточного и западного блоков, но и аннулирование всех торговых соглашений между ними и одновременный односторонний выход стран восточного блока из ВТО. В этом случае страдают уже страны и нейтрального блока, лишаясь выгод от торговли в рамках соглашений ВТО.

Выход восточного блока из ВТО, по расчетам исследователей, ведет к сокращению торговли между восточным и нейтральным блоками на четверть (24–25%), а между западным и восточным – примерно наполовину (43–57%). При этом торговля между нейтральным и западным блоками и двусторонняя торговля между странами внутри этих двух блоков может увеличиться, однако рост издержек в торговле с восточным блоком ведет и к росту внутренних издержек, отмечают исследователи.

Потери благосостояния

Хотя при перенаправлении торговых потоков нередко одни страны несут потери, а другие получают выгоду, подсчеты экономистов показали, что в сценарии самой жесткой фрагментации мира выигравших не оказывается: с потерями благосостояния сталкиваются практически все страны. Потери благосостояния рассчитывались как снижение годового потребления на душу населения в каждой стране.

В первом, «просто жестком» сценарии нейтральный блок может ничего не потерять, но и не приобрести, за исключением отдельных стран этого блока. Противоборствующие восточный и западный блоки несут потери при обоих сценариях. Однако для стран восточного блока они в разы выше, чем для западного.

При первом, то есть жестком, сценарии медианная страна восточного блока лишается 2,3% благосостояния, а медианная страна западного – 0,5%. При реализации самого жесткого сценария потери медианной страны восточного блока возрастают до 3,4%, западного – до 0,8%, при этом потери медианной страны нейтрального блока перестают быть нулевыми и достигают 0,5% (см. карту 2).

Потери отдельных стран во всех трех блоках существенно отличаются. Больше всех от фрагментации торговли страдают наиболее открытые экономики и государства, установившие прочные торговые связи с государствами блока, который теперь стал для них противоборствующим.

Например, при реализации первого (жесткого) сценария входящие в западный блок Южная Корея, Чили и Перу, которые активно торгуют с Китаем (восточный блок), понесут одни из самых высоких потерь в своем блоке – 2,2%, 2% и 1,6% годового потребления на душу населения соответственно. При самом жестком сценарии эти потери увеличиваются примерно в полтора раза. В аналогичной ситуации находится Гонконг: сам он представляет восточный блок, но активно торгует с Западом. При жестком сценарии эта страна теряет 3,4% годового потребления на душу населения, при самом жестком сценарии потери почти удваиваются.

Большое значение с точки зрения потерь от торговой фрагментации имеет и географическое положение страны, поскольку государства, расположенные в регионе, относящемся к противоборствующему блоку, сталкиваются с резким увеличением дистанции своей торговли. Например, Никарагуа и Боливия относятся к восточному блоку, тогда как все их соседи на континенте присоединяются к западному; и эти две страны несут одни из наибольших потерь благосостояния в восточном блоке – для Никарагуа они составляют 8,3% и 18% годового потребления в жестком и самом жестком сценарии соответственно, для Боливии – 3,1% и 5,8%.

В нейтральном блоке в сценарии самой жесткой фрагментации больше всего пострадает Монголия, не имеющая выхода к морю и «запертая» между Россией и Китаем: она потеряет 6,9% годового потребления на душу населения. Среди других наиболее пострадавших стран нейтрального блока при реализации самого жесткого сценария исследователи называют Камбоджу, Малайзию, Сингапур, а также ряд африканских и ближневосточных стран; среди западного – Южную Корею, Либерию, Чили.

При этом и на уровне максимальных потерь благосостояния отдельных стран наиболее пострадавшим выглядит восточный блок. Так, в топ-3 «восточных» стран с максимальными потерями (Никарагуа, Конго, Гонконг) эти потери составляют от 6,5 до 18%. В аналогичном топ-3 нейтрального блока (Монголия, Камбоджа, Малайзия) – от 4,4 до 6,9%. Западного (Южная Корея, Либерия, Чили) – от 3,3 до 3,9%; то есть масштаб максимальных потерь отдельных стран в западном блоке сопоставим с медианным для всего восточного блока.

В России потери благосостояния, по расчетам авторов, будут чуть ниже медианных для стран восточного блока при жестком сценарии – 2,5% годового потребления на душу населения. При самом жестком сценарии Россия войдет в число наиболее пострадавших стран восточного блока с потерями выше медианных – 4,2% годового потребления. Торговля России с западным блоком сокращается в первом сценарии на треть, во втором – вдвое. В обоих сценариях большее, чем у России, падение благосостояния переживают несколько стран: Гонконг, Никарагуа, Конго, Боливия и Габон.

Потери Китая также оказываются относительно большими и в первом сценарии оцениваются в 1,5%, во втором – в 3,4% годового потребления. Потери США – 0,1% и 0,3% соответственно.

Исследователи отдельно рассмотрели гипотетический сценарий, при котором Россия становится полностью закрытой экономикой и ее экспорт и импорт падают до нуля. При такой ситуации потери благосостояния России достигли бы 9,4%, а среди ее торговых партнеров больше всего пострадали бы те, кто установил с ней самые тесные экономические связи. Например, потери благосостояния Беларуси были бы в полтора раза больше, чем у России (16%). Потери стран, которые не имеют географической близости с Россией и торгуют с ней меньше, исследователи оценивают как относительно скромные.

Цена фрагментации

Это не первая попытка оценить потери, которые несет в себе начавшийся процесс глобальной экономической фрагментации. Весной 2023 г. экономисты МВФ оценивали, что потери могут составить до 7% мирового ВВП, или порядка $7 трлн (в ценах 2022 г.). Это эквивалентно суммарному годовому ВВП двух ведущих экономик мира – Германии и Великобритании, но если учесть существующий страновой разрыв в уровне технологического развития, то потери могут быть больше и достигать в некоторых странах 12% ВВП, говорила глава МВФ Кристалина Георгиева на экономическом форуме в Давосе в январе 2023 г.

Реальные потери от фрагментации торговли могут превышать и самые жесткие сценарные расчеты, признают Фурчери из МВФ и его соавторы. Страны могут медленно адаптироваться к росту торговых издержек и в силу этого нести значительные потери от перераспределения торговых потоков. Кроме того, в расчетах не учтены так называемые динамические выгоды от торговли, связанные с накоплением капитала или инновациями: рост накопления капитала усиливает выгоды от либерализации торговли, а либерализация торговли, в свою очередь, приводит к росту инноваций. Но когда торговая политика не смягчается, а ужесточается, эти факторы работают в противоположном направлении, что может увеличивать потери благосостояния, признают исследователи. К тому же в этой работе рассматривается только один канал, через который фрагментация влияет на экономику, – торговый. Но его могут усиливать другие каналы, например финансовый и банковский, указывают авторы.