Здоровье населения и ВВП
Если смотреть на корреляцию между уровнем дохода стран и смертностью, то связь прослеживается прямая: чем богаче страна, тем ниже смертность и выше ожидаемая продолжительность жизни. Эту зависимость показали еще в 1996 г. Лент Притчетт (Всемирный банк) и Ларри Саммерс (впоследствии министр финансов США и экономический советник в администрации Барака Обамы), и она до сих пор не меняется – так, она наблюдается и в данных за 2018 г. Но, хотя в данных мы видим положительную корреляцию между валовым внутренним продуктом и продолжительностью жизни, из нее не следует наличие причинно-следственной связи. Ведь, например, не только увеличение ВВП может вести к улучшению здоровья граждан, но и улучшение здоровья нации может вести к росту экономики.
Наиболее простой способ показать причинно-следственную связь – это посмотреть на экзогенные шоки (или, как говорят экономисты, использовать естественные эксперименты), затрагивающие либо здоровье, либо ВВП и доходы, и оценить, как эти шоки опосредованно повлияют на другие показатели.
Если смотреть на влияние здоровья на экономический рост, то здесь можно привести несколько исторических примеров. Например, обладатель медали Джона Бейтса Кларка Дарон Аджемоглу и его соавтор, профессор MIT Саймон Джонсон показали, что изобретение и повсеместное применение антибиотиков в 1930–1940-х гг. привели к росту продолжительности жизни и уменьшению смертности, но не сильно сказались на изменении ВВП. С другой стороны, профессор Джеффри Сакс и его соавтор Джон Люк Галлап (Гарвард) продемонстрировали, что активная борьба с малярией в странах Африки южнее Сахары привела бы к росту ВВП на этой территории примерно на 2,6% в год.
Но не менее интересна другая зависимость: как падение доходов может повлиять на здоровье? Здесь естественными натуральными экспериментами для анализа являются предыдущие экономические рецессии и кризисы, которые с завидной регулярностью происходили во всех частях света.
В последние двадцать лет целый ряд исследований отдельно анализировали влияние рецессий и кризисов на смертность. Впрочем, их выводы неоднородны и существенно различаются для развитых и развивающихся стран. Одним из самых известных исследований в этой сфере стала серия работ Кристофера Рума из Университета Вирджинии, опубликованная в начале 2000-х гг. Рум показал, что в США в последней четверти ХХ в. темпы прироста смертности снижались вместе с темпами роста экономики. Во время рецессии люди отказывались от многих вредных привычек. В результате смертность от группы болезней, вызванных последствиями курения и избыточным весом, а также от сердечно-сосудистых и некоторых других заболеваний снижалась, уменьшая общую смертность. Более поздние работы находили похожий эффект.
Впрочем, другие исследования последних лет не обнаружили значимой корреляции между смертностью и рецессиями в развитых странах. Так, тот же Рум в более поздней работе, в которой он расширил период анализа своих предыдущих исследований, показал, что теперь на новых данных вплоть до 2010 г. уже не наблюдается отрицательной зависимости между смертностью и рецессиями. Похожие результаты также были получены в работе нобелевских лауреатов 2019 г. Абхиджита Банерджи и Эстер Дюфло с соавторами, в которой использовались данные о доходах и здоровье населения Франции конца XIX – начала XX в.
В отличие от развитых стран, в развивающихся экономиках и особенно в довольно бедных странах во время экономических кризисов и рецессий часто наблюдается увеличение смертности. Существует несколько механизмов, объясняющих это явление.
Во-первых, как правило, кризисы бьют гораздо сильнее по развивающимся странам, чем по развитым. В них и ВВП сокращается больше, и доходы населения, и жизненные стандарты падают сильнее, больше растет бедность. Во-вторых, здоровье населения может быть поставлено под угрозу из-за низкого уровня социальной защиты и медицинского обеспечения, а также кредитных ограничений, отсутствия накоплений у бедных слоев населения, препятствующих возможности сгладить экономические шоки: как результат – ухудшение качества питания, низкое внимание к профилактическим медицинским сервисам, а также нехватка средств на лекарства и оплату медицинских услуг бедными слоями населения.
Все это в кризисные периоды приводит к росту смертности. Кроме того, ухудшение медицинской помощи из-за нехватки персонала и снижение государственных расходов на систему здравоохранения при особенно тяжелых экономических спадах также приводят к увеличению смертности во время рецессий и кризисов.
Смертность во время кризисов в России
Наиболее значительный эффект влияния экономических шоков на смертность был зафиксирован как раз для России и стран бывшего СССР в период экономического кризиса, последовавшего за распадом Советского Союза. Этому вопросу посвящены многочисленные исследования – как в экономической, так и в медицинской литературе.
Здесь стоит сделать одну существенную оговорку: исследования показали наибольший эффект для России, что частично объясняется увеличением потребления алкоголя: помимо стандартных проблем, с которыми сталкивается развивающаяся страна в период кризиса, в России потребление алкоголя является дополнительным существенным фактором, влияющим на смертность. В частности, это наблюдалось во время кризиса 1990-х гг. из-за ослабления регулирования алкогольного рынка и стресса (в связи с разрушением экономических и политических институтов). В результате помимо увеличения смертности наименее защищенных слоев населения – пенсионеров, детей и жителей деревень – наблюдалось значительное увеличение смертности среди людей трудоспособного возраста – особенно мужчин, наиболее восприимчивых к алкоголю.
С начала 1990-х гг. потребление алкоголя в России снизилось, тем не менее наш анализ показывает, что и во время кризиса 2009–2010 гг., второго по масштабам в постсоветской истории после кризиса, последовавшего за распадом СССР, смертность также увеличилась по сравнению с трендовым уровнем. Хотя тогда в России уже была работающая система регулирования алкогольного рынка, а экономические институты стали более развитыми.
В наших расчетах мы сконцентрировались на анализе смертности людей пенсионного возраста, одной из наиболее уязвимых групп населения. В этой возрастной группе последствия употребления алкоголя не являются основной причиной смертности, и поэтому выводы, полученные при анализе смертности в предыдущие кризисы, проще будет экстраполировать на сегодняшнюю ситуацию – несмотря на различия в объеме потребления алкоголя. К тому же в случае с пенсионерами проще выделить причинно-следственный эффект, так как нет обратной связи: ухудшение здоровья трудоспособного населения ведет к дополнительному ухудшению экономической ситуации.
Согласно нашему анализу, в период распада СССР смертность выросла на 20% для мужчин и на 15% для женщин. В период финансового кризиса 2009–2010 гг. смертность – по сравнению с общим трендом – выросла на 3,5% и 2,9% соответственно. Так как падение ВВП в период распада СССР было в пять раз больше, чем в период финансового кризиса, то эластичность уровня смертности по ВВП в обоих случаях сопоставима. Согласно нашему исследованию, 10-процентное падение ВВП приводит к 3-процентному росту смертности пенсионеров. Стресс, нехватка средств на лекарства, недостаток социальной и медицинской помощи – все стандартные для кризисов факторы действуют и в этом случае.
Учитывая, что в период пандемии пожилые люди оказались еще более уязвимы, поскольку смертность от коронавирусной инфекции в этой группе наиболее высока, помощь, которая позволила бы сгладить последствия экономического шока, становится особенно важной. Так, в середине 2010 г. правительство пошло на очень важный шаг и значительно подняло пенсии пенсионерам, что способствовало уменьшению смертности.
Материал публикуется в рамках цикла онлайн-лекций РЭШ «Экономика и жизнь». 28 мая состоялась лекция профессора РЭШ Евгения Яковлева «Эпидемия: как экономика и здоровье влияют друг на друга?», видеозапись и материалы лекции доступны на сайте РЭШ.
