Культура и знания как основа экономического прогресса

Промышленная революция XVIII в. положила начало активному экономическому росту в Западной Европе, однако только одного технологического прогресса было недостаточно: важную роль в его подготовке сыграла эпоха Просвещения, указывает Джоэль Мокир, профессор Северо-Западного университета. Каким образом трансформация культуры и навыков европейцев привела к развитию технологий и экономики, Мокир рассказывает в лекции, которую он прочитал 8 сентября в рамках Гостевого цикла лекций Лектория РЭШ. «Эконс» публикует выдержки из лекции.

– В самом начале второго тысячелетия нашей эры Европа по сравнению с восточными цивилизациями была невежественной, нищей, опасной глушью, однако после промышленной революции XVIII в. положение коренным образом изменилось – в Европе начался активный экономический рост. Его источник можно описать одним словом – «знание», однако для понимания, почему знание европейцев оказалось настолько значимым для роста их благосостояния, следует также учесть их культуру и навыки.

Эффективность знания зависит от нескольких факторов:

• уровня проникновения знания в обществе – какова доля людей, обладающих им;
• доступности – насколько велики издержки получения этого знания;
• весомости – то есть до какой степени люди доверяют этому знанию и полагаются на него.

За три века, прошедшие перед промышленной революцией, эти факторы изменились, и именно тогда европейцы развили культуру и навыки, позволившие им позднее занять доминирующее положение в мире.

«Священные коровы должны отправляться на бойню»

– Говоря о культуре или о взглядах, я выделяю три наиболее интересных направления.

Первое – то, что я называю скептицизмом, сопровождавшим Ренессанс XV в., когда европейцы вновь открыли для себя наследие Древней Греции и Древнего Рима. Они обнаружили, что в этом наследии содержится много мудрости и знаний, но довольно скоро начали осознавать, что оно также изобилует ошибками. К началу XVII в. Коперник, Галилей, Декарт и Ньютон практически создали новую науку, отвергнув классический канон – и зачастую в довольно неуважительной форме. Уже в середине XVI в. французский философ Пьер де ла Раме писал в диссертации «об ошибках Аристотеля», а к началу XVII в. Фрэнсис Бэкон дерзко рассуждал о том, что «греческие ученые мужи определенно напоминают детей: с готовностью болтают, но ничего не производят».

Я считаю, что без скептицизма не было бы и прогресса в знаниях: «священные коровы» должны отправляться на бойню, а знания, как старые, так и новые, оспариваться.

Однако такой подход вызвал резкое сопротивление традиционалистов и привел к их «войне» с модернистами. В Европе к XVII в. сторонники нового знания победили, в отличие от других регионов: если вы посмотрите в это время на Китай, на мусульманский мир, на Индию, все они придерживались традиционализма и, по моему выражению, «интеллектуального поклонения предкам», мешавшего инновациям.

Есть несколько возможных объяснений возникновения скептицизма в Европе: одно из них может заключаться в том, что европейцы жили небольшими нуклеарными семьями, а не большими кланами. Еще одна возможная причина, по которой европейцы были более скептичными, – полицентричность европейской политики, позволявшей «еретикам» (тем, кто придерживался нетрадиционных научных взглядов) перемещаться между странами, чтобы избежать преследований.

Роль конкуренции

Второе направление – открытость, благодаря которой Европа училась у других культур и цивилизаций и заимствовала их идеи и технологии в ходе процесса, известного как «Колумбов обмен». Начиная с XV в., когда европейцы начали путешествовать по миру, они научились у Индии выделывать хлопок, у Китая – производить шелк и фарфор, у арабского мира – использовать ветряные мельницы, бумагу и цифры. Европейцы с готовностью усвоили медицинские труды Ибн Сины (Авиценны) и Ар-Рази (Разеса), невзирая на то, что те были мусульмане, а также изучали философские труды Ибн Рушда (Аверроэса) и работы Ибн аль-Хайсама (Альхазена), посвященные астрономии и оптике. В 1613 г. в Лейденском университете открылась одна из первых в Европе кафедр, где изучался арабский язык и культура, ее возглавил голландский востоковед Томас ван Эрпе (Томас Эрпениус), который в первой же своей лекции заявил, что «арабская культура – вселенная мудрости, которую нужно изучать».

Объяснить открытость европейцев можно, в частности, раздробленностью и конкуренцией. Раздробленность Европы выражалась во многом: в династическом правлении, государствах, городах, университетах, религиях. Это означало, что европейцы использовали все возможности, чтобы обеспечить своим странам конкурентные преимущества, и пытались заполучить все знания, которые могли принести им в этом пользу и помочь опередить соседей.

Рынок идей

Третье направление, которое привело к расцвету Европы, – это неофилия, влечение к новому. Европейцы любили все новое и создали институты, вознаграждающие интеллектуальных инноваторов, выдвигавших новые идеи в искусствах и науках. Исаак Ньютон в свое время стал кем-то вроде национального героя, и на его похороны в 1727 г. собрались около ста тысяч человек. Инноваторы наслаждались статусом знаменитостей и покровительством властей, например, как Галилей при флорентийском дворе, однако для получения покровительства им приходилось конкурировать друг с другом, что в итоге создало хорошо функционирующий рынок идей.

Ученым для получения должности при дворе или в университете нужно было создать себе надежную репутацию, в том числе среди коллег, и потому от них требовалось быть инноваторами. В результате множество радикально новых идей и теорий было выдвинуто между 1500 и 1750 гг., хотя не все они были хороши и многие оказались ошибочными или бесполезными (например, большую популярность тогда приобрели астрология и нумерология).

Чем объясняется неофилия европейцев? В любом обществе всегда есть нонконформисты – люди, мыслящие нестандартно. Быть инноватором – значит подвергаться риску преследования за свои взгляды, стать обвиняемым в ереси, вероотступничестве, богохульстве и колдовстве и понести соответствующее наказание. Однако для того, чтобы быть успешной не в одной стране, а в целом на европейском континенте, политика реакционеров должна была быть скоординированной. Добиться этого не всегда удавалось – что шло на пользу инноваторам. В конечном итоге это привело к развитию интеллектуальной толерантности – во многом не потому, что власти стали более просвещенными или терпимыми, а из-за того, что преследование инакомыслящих ученых превратилось в бессмысленное занятие.

Фундамент прогресса

– Не все инноваторские идеи возможно воплотить: часто своевременному воплощению мешает отсутствие подходящих материалов, технологий и компетенций, то есть того, что можно описать словом «навыки». Если вы сравните Европу, скажем, с Китаем, то в XIV в. в технологическом смысле Китай опережал Европу. Однако по мере развития путешествий и торговли европейское ремесленничество быстро развивалось, особенно в Великобритании. В начале XVIII в. там выпускались паровые двигатели, телескопы, высокоточные инструменты, было хорошо развито часовое производство.

Развитие навыков (то есть технологий и материалов) помогает объяснить время и место, где произошла промышленная революция. По моему мнению, разница между Да Винчи, многие изобретения которого не были реализованы, и изобретателем паровой машины Джеймсом Уаттом заключается в том, что у Леонардо не было Джона Уилкинсона (инженера, пионера в промышленном производстве чугуна).

Формальные знания дополняют ремесла, и многие ученые XVIII в. не гнушались лично решать возникающие перед ними технические проблемы. Параллельная трансформация и культуры, и навыков в Европе вылилась в идеи Просвещения, которое создало основу для промышленной революции и современного экономического роста Европы. Дух Просвещения не только верил в прогресс, но и указывал способ, каким можно было его достичь.

Все, о чем я говорил, касалось прошлого. Но что насчет будущего? Будет ли прогресс продолжаться? Поскольку у нас есть возможность развивать новые технологии, ответ, без сомнения, утвердительный. Однако гарантий развития нет. Экономический прогресс зависит от институциональной и политической среды. Ему необходимы экономическая свобода, верховенство закона, гражданское общество, низкая коррупция, толерантность, права человека и социальная справедливость, свободная пресса. Большая опасность для человечества заключается в несбалансированном росте – если наши знания (в биологии, химии, физике, нанотехнологиях и т.д.) будут расширяться, не сопровождаясь институциональным прогрессом.

16 сентября в рамках Гостевого цикла лекций РЭШ состоялась онлайн-лекция Эстер Дюфло, профессора MIT и нобелевского лауреата по экономике 2019 г. Посмотреть запись лекции можно по ссылке.