Лестница производительности
Работники постоянно перемещаются из одних фирм и отраслей в другие. Более крупные компании, как правило, и более производительны, устанавливают более высокие зарплаты, тем самым привлекая людей, работающих в менее крупных фирмах, где производительность ниже. Способность рынка труда перемещать работников с менее производительных рабочих мест на более производительные в целом ведет к росту агрегированной производительности экономики. Однако за этим результатом скрывается довольно смешанная картина: значительная часть работников переходит по «лестнице производительности» вниз, то есть на менее производительные рабочие места, показало исследование экономистов Центрального банка Чили и Школы бизнеса имени Бута при Чикагском университете.
Проанализировав данные Чили за 2005–2016 гг., исследователи обнаружили, что потоки работников в обе стороны – из менее производительных фирм в более производительные и наоборот – практически равны: 51% перемещений связан с переходом в фирмы с более высокой производительностью, 49% – в фирмы с более низкой.
Выбор страны для исследования авторы объясняют несколькими причинами. Экономика Чили подвержена частым ценовым шокам на сырьевые товары, что приводит к значительному перераспределению рабочей силы между компаниями и секторами. Среди государств, входящих в ОЭСР, Чили лидирует по показателю текучести рабочей силы: ежегодно здесь меняют место работы почти 40% работников. Данные об этих перемещениях помогают ответить на вопрос о том, действительно ли транзит работников коррелирует с ростом производительности.
«Результат нас потряс», – пишут исследователи. Помимо того, что перераспределение рабочей силы почти наполовину состоит из переходов на менее продуктивные рабочие места, перемещения работников «вверх» по «лестнице производительности» чаще всего происходят между фирмами, находящимися в верхней части распределения производительности, – то есть когда из одной высокопродуктивной компании сотрудники переходят в еще более высокопродуктивную.
Чилийские данные
Чтобы отследить перемещения по «лестнице производительности», экономисты изучили данные чилийской налоговой службы о компаниях в стране за 2005–2016 гг., включая данные о вознаграждении каждого сотрудника, и составили пары «работодатель – работник», в которых в каждый месяц исследуемого периода работодатель соотносился с конкретным официально трудоустроенным работником (данные работников были анонимизированы). В выборке оказалась информация о 60% всех занятых в Чили (см. врез).
За основу средней производительности труда на уровне фирмы экономисты взяли объем продаж в денежном выражении за год в расчете на одного «годового» работника. И для каждого перехода работника между фирмами авторы считали разницу между производительностью компании, из которой сотрудник уходил, и компании, в которую он переходил.
Исследователи выделяют два типа перехода: работник из одной компании сразу переходит в другую; либо же работник, увольняясь, какое-то время находится вне «официального» рынка труда – то есть в числе либо безработных, либо экономически неактивных, либо занятых в неформальном секторе.
Вверх и вниз
В целом по итогам всех перемещений на рынке труда работники переходят на работу в компании, чья производительность в среднем на 5% выше предыдущего места работы. Но в зависимости от типа перехода этот результат меняется: так, при переходах «из компании в компанию» производительность возрастает в среднем на 14%. Если же трудоустройство в другую компанию происходит после того, как сотрудник уволился и какое-то время находился вне «официального» рынка труда, то разница в производительности между прежним и новым местом работы по итогам таких перемещений будет отрицательной – минус 1%, то есть большинство таких работников трудоустраиваются в фирмы, чья производительность ниже, чем у компании, в которой они работали до увольнения. Таким образом, если бы все увольняющиеся работники переходили сразу на другое место работы, а не «в никуда», выигрыш в производительности мог бы быть почти втрое выше.
Для компаний это имеет и денежное выражение – в виде темпов роста продаж, посчитали авторы. По их оценкам, при среднегодовом росте выручки всех компаний в выборке в 5,9% почти четверть этого роста – 1,35% – обусловлена перемещением работников. Это говорит о том, что переток работников из менее производительных секторов в более производительные является важным потенциальным источником роста компаний, заключают авторы исследования.
Наибольший выигрыш в производительности приносят перемещения высококвалифицированных сотрудников: на перемещения в верхнем квинтиле квалификации (то есть 20% самых квалифицированных работников в выборке) приходится всего 16% всех перемещений на рынке, однако они обеспечивают более трети вклада в совокупное повышение производительности. Два верхних квинтиля, то есть 40% наиболее квалифицированных, обеспечивают 60% выигрыша в производительности, притом что доля таких переходов в выборке – 38%.
Анализ также показал, что наем женщин выгоднее с точки зрения роста производительности. Хотя на женщин пришелся всего 21% всего перераспределения рабочей силы между фирмами, это дало почти треть – 31% – выигрыша от этого процесса, рассчитали авторы.
Главную роль в перераспределении занятости на рынке труда играют молодые квалифицированные работники, которые представляют собой наиболее мобильную часть трудовых ресурсов. Они же доминируют в структуре «мобильной» производительности. На кадры в возрасте от 25 до 34 лет приходится почти половина перемещений как из низкопроизводительных фирм в высокопроизводительные, так и из высокопроизводительных в низкопроизводительные (47% и 48% соответственно). При этом на перемещения работников этой возрастной группы приходится около половины совокупного выигрыша производительности, связанного с перераспределением рабочей силы. Этот показатель увеличится до 80%, если прибавить работников моложе 25 лет – молодые с большей вероятностью перемещаются по карьерной лестнице вверх, начиная с менее производительного труда.
На переход работников в возрасте от 45 до 54 лет приходится лишь 0,8% от общего выигрыша производительности экономики от реаллокации работников, а переход работников старше 55 лет снижает его на 3,4% – люди старшего возраста с большей вероятностью предпочитают нематериальные характеристики работы (удобный график, близость к дому и т.п.) квалификации и росту заработка.
Рецепт роста
Движение по «лестнице производительности» вверх характерно для периодов экономического роста: в этот период работники переходят с места на место, тогда как во время экономических спадов, когда увеличивается безработица и фирмы прекращают активно расширять штат, движение «вверх» замедляется, а потерявшие рабочее место часто соглашаются на любую работу, пусть даже менее продуктивную, чем прежняя. Но «движение вниз» существует и в благополучные времена – кто-то ищет работу «попроще» и не имеет карьерных амбиций, кому-то важна близость к дому или гибкий график, кроме того, менее производительные компании могут переманивать сотрудников из более производительных на более высокую зарплату. «Мы знали обо всех этих причинах, но даже не представляли, насколько велико их значение», – говорит соавтор исследования Чад Сайверсон из Школы бизнеса имени Бута.
Результаты исследования позволяют предположить, что определенные изменения инфраструктуры рынка труда – а также транспортной и другой инфраструктуры – могут привести к значительному росту производительности, объясняет Сайверсон: этого можно добиться, например, улучшив инструменты для поиска работы, снизив стоимость поездок на работу, сократив количество пробок на дорогах или предложив более гибкие режимы работы. Если масштаб перемещений «вверх» и «вниз» по «лестнице производительности» примерно одинаков, то даже улучшения для небольшой части людей, увеличивая долю перемещений «вверх», приведут к ощутимому дополнительному росту производительности, заключает соавтор.
Может показаться, что пример Чили – особый, однако одна из ранее опубликованных работ, где сделаны подобные расчеты по Дании, также говорит о том, что работники движутся по «лестнице производительности» как вверх, так и вниз с примерно одинаковой интенсивностью. Дания гораздо более экономически благополучна, чем Чили: так, ВВП на душу населения здесь один из самых высоких в ОЭСР, а производительность на 16% опережает средний уровень для лучших по этому показателю развитых стран. Тем не менее в 1995–2007 гг. только 55% датских работников, поменявших работодателя, перешли из менее производительных компаний в более производительные, в то время как 45% работников, наоборот, ушли в менее производительные – в основном в стартапы, охотящиеся за квалифицированными кадрами и предлагающие им более высокие зарплаты. Переход в менее производительные фирмы работников с высоким уровнем знаний и человеческого капитала дает экономике положительный эффект: при доле высокопроизводительных новых работников в фирме в 10% рост ее производительности ускоряется в среднем на 0,9% в год.
В России общий эффект реаллокации работников в 1995–2012 гг. для агрегированной производительности был положительным, проанализировали в своей работе Владимир Гимпельсон и Илья Воскобойников из НИУ ВШЭ: производительность за этот период выросла почти вдвое, и почти четверть этого прироста была обеспечена перемещением работников. Однако при этом спрос на труд в «формальном» секторе экономики снижался, ограниченный избыточным государственным регулированием, что привело к перетоку рабочей силы в неформальный сектор, отличающийся как более низким уровнем производительности, так и более низкими темпами ее роста: если общая численность занятых в экономике за 2000–2013 гг. возросла примерно на 3,5 млн человек, то корпоративный сектор потерял более 5 млн рабочих мест – соответственно, неформальный сектор абсорбировал почти 9 млн. На него приходилось 40% всех отработанных в рыночной экономике часов, но лишь 10% ее добавленной стоимости. Переход работников в неформальный сектор сократил общий прирост производительности в экономике примерно на одну пятую, а в обрабатывающей промышленности – на две трети.
