Нобелевская премия, лосось и банки: история одного торгового конфликта

Исследователи давно изучают экономические последствия торговых конфликтов: помимо сокращения экспортных и бюджетных доходов, они несут в себе массу других издержек. Среди самых значительных – сокращение занятости и потребления, сбои в цепочках поставок и усиление неопределенности, которое снижает инвестиции в пострадавшие от конфликта сектора и ведет к снижению их производства.

Торговые конфликты замедляют развитие не только вовлеченных в них отраслей, но и отраслей, которые вводимые ограничения никак не затрагивают, – и происходит это через канал банковского кредитования, обнаружили экономисты Банка Норвегии Цзинь Цао, Рагнар Юэлсруд и Каролис Ляудинскас и профессор немецкого Университета в Оснабрюке Валерия Дингер. Они проанализировали влияние на банковский сектор Норвегии шестилетнего конфликта между Норвегией и Китаем, который вылился в фактическое прекращение Китаем импорта норвежского лосося. Главным открытием исследователей стало то, что норвежские банки, во-первых, сократили финансирование не только рыболовной отрасли, попавшей под удар, но и экономики в целом, и, во-вторых, сократили превентивно – только на ожиданиях ухудшения кредитоспособности части заемщиков.

Премия мира vs. лосось

В конце 2010 г. Норвежский Нобелевский комитет, ежегодно присуждающий Нобелевскую премию мира, присвоил ее китайскому правозащитнику Лю Сяобо, который за год до этого был приговорен у себя на родине к 11 годам тюремного заключения по обвинению в подстрекательстве к подрыву государственной власти. В ответ на присуждение премии диссиденту руководство КНР заморозило дипломатические отношения с Норвегией и ввело ограничения на ввоз норвежского лосося, которому на тот момент принадлежал практически весь сегмент данного продукта на китайском рынке: доля Норвегии превышала 90%. При этом поставки других экспортных товаров из Норвегии, в частности нефти и нефтепродуктов, никеля и удобрений, продолжились.

Сначала лососевые ограничения приняли форму ужесточения санитарных требований и длинных карантинов – уже в 2011 г. экспорт норвежского лосося в КНР сократился на 60%. В 2015 г. Китай ввел фактически полный запрет на ввоз норвежского лосося, мотивировав это наличием в норвежском продукте вирусов, опасных для человека.

Введение лососевого эмбарго вынудило премьер-министра Норвегии Эрну Сульберг совершить в апреле 2017 г. визит в Пекин, в ходе которого ей пришлось заверять руководство Китая в готовности нормализовать политические отношения и признать, что вопрос о защите прав человека в КНР придется обсуждать позже.

По оценке Университета Осло, к тому моменту антилососевая кампания Китая лишила Норвегию около $3 млрд экспортных доходов, а на быстро растущем китайском рынке морепродуктов, который Норвегия завоевывала с 1990-х, появились сильные конкуренты – Чили, Шотландия, Австралия, Канада и Фарерские острова, заменившие норвежских поставщиков. Доля норвежского лосося на китайском рынке упала почти впятеро. И если в 2010 г. практически весь лосось на китайском рынке был из Норвегии, то в 2015 г. даже доля Фарерских островов, маленького государства по соседству с Норвегией, оказалась выше.

Большие надежды

Норвегия в 1990-х гг. первой начала поставки атлантического лосося в Китай и рассматривала китайский рынок как весьма перспективный. До октября 2010 г., когда Норвежский Нобелевский комитет объявил о возмутившем Китай решении, двусторонняя торговля между странами быстро росла: в долларовом выражении экспорт товаров из Норвегии в Китай вырос с 2003 по 2010 г. в 6 раз, а импорт Норвегией товаров из Китая утроился. На фоне этих успехов Норвегия рассчитывала стать первой европейской экономикой, заключившей с КНР соглашение о свободной торговле, – незадолго до начала торгового конфликта страны успешно завершили несколько раундов переговоров, направленных на достижение этой цели.

Предприниматели, занимавшиеся лососем, были воодушевлены. Учитывая, что на тот момент только годовой рост потребления морепродуктов в Китае превышал объем всего годового производства рыболовного сектора Норвегии, рыбные хозяйства активно привлекали банковские кредиты на расширение бизнеса. С 2007 по 2010 г., на которые пришлись переговоры о соглашении о свободной торговле (до сих пор не подписанном), выдача кредитов лососевым хозяйствам в общем объеме корпоративного портфеля банков Норвегии, работавших с рыбной отраслью, выросла на треть, подсчитали Цао и его соавторы.

Но торговый конфликт перечеркнул большие планы. После введения Китаем ограничений на ввоз норвежского лосося средняя отпускная цена на него на международном рынке упала в 2012 г. на четверть по сравнению с 2010 г., а опасения относительно будущих убытков производителей лосося обрушили котировки их акций на фондовой бирже Осло. Ожидания, что в этой ситуации доходы компаний, работающих в отрасли, сократятся и они не смогут обслуживать долги, заставили банки увеличивать резервы на покрытие возможных убытков по кредитам и начать сокращать кредитование этой категории заемщиков.

Как капиталоемкая отрасль, лососевая промышленность в значительной степени зависит от банковских кредитов, отмечают исследователи. В 2010 г. в Норвегии было около 1000 лососевых ферм, каждая из которых в среднем привлекла в банке около 20 млн норвежских крон (около $3,3 млн). К основным кредиторам лососевой отрасли исследователи отнесли банки, у которых отношение объема выданных кредитов этой отрасли к основному базовому капиталу превышало в 2010 г. 5%, – в целом на долю таких банков приходилась почти половина (около 49%) всех банковских активов страны.

С 2007 по 2011 г. доля кредитов лососевой промышленности в общем корпоративном кредитном портфеле банков – основных кредиторов этой отрасли возросла в полтора раза, а к концу 2016 г. вернулась на уровень 2007 г., то есть к отметке, на которой финансирование отрасли находилось до лососевого бума, развернувшегося на ожиданиях скорого расширения поставок в Китай, рассчитали Цао и его соавторы.

Последствия для экономики

Потеря китайского рынка лосося вылилась в сокращение кредитования норвежскими банками не только рыбных хозяйств, но и других компаний, на чей бизнес конфликт с КНР никак не влиял. Экспортеры, как правило, серьезно зависят от банковского финансирования, и если убытки в результате сокращения или остановки их торговли ведут к проблемам с погашением займов, капитал кредитующих их банков снижается, в связи с чем банки вынуждены ограничивать финансирование других заемщиков, объясняют авторы.

Если до 2010 г. средние темпы роста общего кредита у банков, которые активно работали с лососевыми фермами, и у остальных банков были одинаковыми, то после конфликта Норвегии с Китаем вторые продолжили наращивать выдачу займов, а первые ее сократили для всех заемщиков. В среднем банки, активно работавшие с производителями лосося, снизили в 2015 г. объем кредитования компаний, не имевших отношения к рыбной отрасли, на 4%. Сокращение было тем сильнее, чем выше в портфеле банков была доля «лососевых» кредитов: каждые 10 п.п. увеличения этого показателя соответствовали снижению банком кредитования всех своих клиентов на 1% (из которых 0,37% сокращения приходились на клиентов, не связанных с рыбной отраслью). В целом же общий объем кредитования экономики (включая домохозяйства) «лососевыми» банками в результате торгового шока оказался почти на 6% ниже, чем у банков, которые не специализировались на работе с рыболовной отраслью.

Однако такой эффект не был вызван материализацией опасений относительно потерь капитала банками из-за ухудшения положения рыболовных компаний – он был обусловлен только лишь ожиданиями ухудшения кредитоспособности производителей лосося, обнаружили исследователи.

Прогнозы массовых банкротств и убытков в норвежской рыбной отрасли не оправдались: во время конфликта с Китаем производителям лосося удалось найти для своей продукции другие рынки сбыта (в частности, Вьетнам и США). Хотя после 2010 г. средний рост рентабельности их активов замедлился, с 2014 г. этот показатель стал быстро расти, рассчитали Цао и его коллеги.

Но предупредительные меры, предпринятые банками в ожидании несостоявшегося коллапса лососевой отрасли, имели последствия для всей экономики, отмечают исследователи. Инвестиции компаний, которые обслуживались в банках, работавших с рыболовной отраслью, в 2015 г. оказались ниже, чем у компаний, чьи банки с ней не работали. Ниже оказались и их расходы на оплату труда. Так торговый конфликт, затрагивающий только один сектор, может оборачиваться негативными последствиями для всей экономики за счет снижения доступа к банковскому кредиту, даже если не приводит к ухудшению способности затронутых конфликтом фирм обслуживать долги, заключают исследователи. Только лишь ожидания ухудшения кредитоспособности части заемщиков вынудили банки увеличивать резервы, избегать риска и, соответственно, сокращать общее кредитование, заключают авторы: «Это позволяет предположить, что неблагоприятное воздействие торгового шока на совокупные результаты [экономики] усиливается его передачей через банковскую систему».

Ограничения Китая на импорт норвежского лосося были сняты в 2018 г. В первые же полгода после отмены эмбарго поставки норвежского лосося на китайский рынок выросли почти в 6,5 раза и продолжают бурно расти, хотя и не восстановили прежних доминирующих позиций, а в достижении соглашения о свободной торговле с Китаем Норвегию опередила Исландия. Лю Сяобо, дань уважения к которому со стороны Норвегии привела к торговому конфликту, умер в заключении в середине 2017 г.