Отключение экономики

В условиях, когда пандемия COVID-19 все еще вырывается из-под контроля, лучший вариант для экономики, на который можно рассчитывать, – рецессия более глубокая, чем последовавшая за финансовым кризисом 2008 г., пишет профессор Нью-Йоркского университета, «Доктор Doom» Нуриэль Рубини. Рецессия в глобальной экономике уже наступила, считают три четверти из опрошенных Reuters экономистов. По прогнозу McKinsey, 2020 год завершат спадом все три крупнейших экономических центра мира – США, Китай и еврозона, в том числе в II квартале спад в США может достигать 8–11% (в сравнении с IV кварталом 2019 г.), мировой экономики – 1,5–4,7% (в кризисном 2009 г. она сократилась на 0,1%). По прогнозу Goldman Sachs, экономика США сократится в I квартале, в сравнении с тем же периодом прошлого года, на 6%, а в II квартале – почти на четверть.

Прогнозы были сделаны еще до того, как поступили шокирующие данные о безработице в США: за прошлую неделю число заявок на пособия возросло до 3,3 млн с 282000 на предыдущей неделе. «Это число, которое невозможно понять», – цитирует FT экономиста по рынку труда из фонда Schmidt Future Марту Гимбел. Оно означает, что уровень безработицы в стране только за одну неделю вырос примерно в полтора раза. По числу потерявших работу это самый большой рост с 1967 г., когда министерство труда начало публиковать еженедельные данные. Во время глобального финансового кризиса недельный максимум достигал 665000 в октябре 2009 г.

В Канаде за ту же неделю число обратившихся за пособием превысило 900000, что означает, возможно, удвоение уровня безработицы. Во Франции около 100000 компаний обратились в правительство с просьбой компенсировать им сокращение или прекращение работы 1,2 млн сотрудников, сообщает Reuters, в Великобритании за пособием, которое выплачивается безработным и людям с низким доходом, за последние девять дней обратилось 477000 человек, в шесть раз больше, чем в аналогичный период прошлого года. Сокращение рабочих мест продолжится: Международная организация труда, только в конце прошлой недели прогнозировавшая рост глобальной безработицы в этом году на 5–25 млн человек, в зависимости от развития пандемии, теперь ожидает, что рост безработицы будет «намного выше 25 млн». Для сравнения: в 2008–2009 гг. работы лишились 22 млн человек.

На состоявшемся в четверг, 26 марта, онлайн-саммите G20 лидеры стран договорились о дополнительном фискальном стимуле в $5 трлн, или около 6% глобального ВВП, для нейтрализации социальных, экономических и финансовых последствий пандемии. С учетом ранее заявленных правительствами и центральными банками мер, стоимость поддержки экономики уже, вероятно, превышает 15% глобального ВВП.

Темпы пандемии в Китае замедляются, с 17 марта ВОЗ перестала публиковать подробные данные по китайским провинциям и разделять глобальную статистику заболеваемости на «вне Китая» и «в Китае», убрав данные по стране с титульной страницы ежедневных сводок – теперь там публикуются сводные цифры по регионам мира. В мире заболеваемость продолжает набирать скорость: количество подтвержденных случаев заболевания во второй половине марта удваивалось каждую неделю, к 26 марта превысив 465000; число ежедневно регистрируемых новых случаев за две недели возросло в 6,5 раза. Число погибших – вчетверо, превысив 21000. В Италии последние две недели заболеваемость росла в геометрической прогрессии, удваиваясь каждые пять дней.

Уравнение с двумя кривыми

По всему миру правительства, столкнувшись с выбором между экономикой и жизнями, выбирают политику сокращения реального ВВП. Борьба с пандемией ставит экономику под тройной удар: шоков предложения, спроса и финансового шока. Когда правительства не позволяют работникам работать, усугубляя спад со стороны предложения, а потребителям – потреблять, усугубляя спад со стороны спроса, рецессия является преднамеренной и неизбежной, пишет основатель VoxEU.org Ричард Болдуин.

Без мер сдерживания вирус распространяется быстрее, и число смертей от него выше из-за того, что системы здравоохранения не справляются с нагрузкой. Экономика в таком сценарии все равно сокращается из-за влияния пандемии и вызванной ею неопределенностью, но спад относительно небольшой и краткосрочный. Жесткие меры изоляции позволяют распределить нагрузку на медицинские службы, сократив заболеваемость и в значительно большей степени – смертность, экономический спад при этом, как показало теоретическое моделирование для США, оказывается вчетверо глубже и длится дольше.

Однако экономическая политика способна сократить как масштабы рецессии, так и ее длительность (см. график).

Сглаживание рецессии за счет экономических мер

Хотя большинство прогнозов исходят из того, что кризис будет V-образным – быстрое восстановление после глубокого спада, – пора признать, что кризис COVID-19 – это нечто совсем особое, считает Рубини. Cжатие, которое происходит сейчас, не имеет ничего общего ни с V-, ни U-, ни L-образной траекторией, оно похоже на I – вертикальную линию: каждый компонент совокупного спроса – потребление, капитальные расходы, экспорт – находится в свободном падении.

Недавно опубликованная статистика Китая, показавшая двузначные цифры падения производства, розницы, инвестиций, может дать представление о том, через что предстоит пройти остальным экономикам. При этом, несмотря на масштабные бюджетные и монетарные стимулирующие меры, предпринятые властями Китая, воздействие экономической блокады там, похоже, только усиливается, показывают оценки экономистов Чикагского университета, основанные на данных о внутренних грузовых и пассажирских перевозках страны: «На данный момент Китай сталкивается с серьезной проблемой восстановления экономики, особенно в силу того, что ухудшение ситуации с пандемией во всем мире приводит к почти полной остановке его экспортного сектора».

В лучшем случае глобальная экономика может вернуться к росту к концу 2020 г., но для лучшего случая нужны несколько условий, рассуждает Рубини. Центральные банки уже сделали за месяц то, на что у них ушло три года после глобального кризиса, но нужно больше возможностей, чтобы побудить банковский сектор кредитовать неликвидные, но все еще жизнеспособные предприятия: нулевые и отрицательные процентные ставки, количественное смягчение, выкуп активов, в том числе у компаний, перечисляет он. План действий для фискальных властей – масштабное бюджетно-налоговое стимулирование, включая прямые денежные выплаты населению. Учитывая масштабы экономического шока, бюджетный дефицит в странах с развитой экономикой необходимо будет увеличить с 2–3% ВВП до примерно 10% и более, считает он.

Традиционно во время ослабления экономической активности правительства поддерживают спрос, тогда как сторона предложения – предприниматели – заботится о себе сама, но сейчас первый удар пришелся именно по производству, напоминает Болдуин: «ВВП – это мера и потребления, и производства одновременно, и нравится это или нет, но цены и количество будут их синхронизировать». Политика поддержки потребления при политике сдерживания производства не сможет обеспечить соответствие спроса и предложения без значительного изменения цен. «Пакеты стимулов» правильнее было бы назвать «пакетами защиты», рассуждает он, защитить нужно всех: рабочие места, компании, банки – и, кроме того, внушить уверенность, что экономика вернется к росту.

Экономику нельзя, как лампочку, выключить и включить – скорее, это похоже на отключение ядерного реактора: нужно действовать очень осторожно, иначе это может привести к катастрофе.

Джон Кохрейн, профессор Стэнфорда

Правительства должны действовать быстро и не стоять за ценой, задействуя всю свою финансовую огневую мощь, призывают в новом сборнике CEPR, европейского экономического think tank, ведущие экономисты мира, среди которых – главный экономист МВФ Гита Гопинат и занимавший эту должность во время глобального финансового кризиса Оливье Бланшар, бывший главный экономист Всемирного банка Пинелопи Голдберг, экономический советник Барака Обамы Джейсон Фурман.

Даже если вводимые карантинные меры сокращают экономическую активность на 50% в первый месяц и на 25% – в следующий, это уже означает потери в 6,5% годового ВВП, пишет Пьер-Оливье Гуринчас из Университета Беркли. Добавить еще один месяц со снижением активности на 25% – и потери дойдут до 10% ВВП. По оценке Гуринчаса, в первом приближении правительствам придется потратить сумму, сопоставимую с упущенным из-за пандемии выпуском, – и это без учета дополнительных расходов на здравоохранение.

Домохозяйства и бизнес, страдающие от сбоя поставок и падения спроса, могут быть поддержаны денежными субсидиями, компенсациями зарплат, налоговыми льготами, чтобы остаться на плаву; центробанки должны быть готовы предоставить достаточную ликвидность банкам и небанковским финансовым компаниям, перечисляет необходимые меры Гита Гопинат.

Не стоять за ценой

Учебник «по экономике пандемии» еще только пишется. Правительства и центробанки смогли оперативно развернуть опробованные в прошлый кризис инструменты, но необычные причины экономического шока и его масштабы могут требовать новых нестандартных решений. Некоторые экономисты призывают к монетизации бюджетного дефицита – «вертолетным деньгам». Это предоставление центральными банками займов правительству под нулевой процент, которые затем направляются бизнесу и населению. Эта идея современной денежной теории ( Modern Monetary Theory, MMT) отличается от применяющегося «количественного смягчения» – выкупа у банков ценных бумаг в расчете на увеличение ими кредитования экономики. Однако с резким сокращением экономической активности, когда правительства сражаются с коронавирусом, а рынки не реагируют ни на какие стимулы, некоторых экономистов посещают мысли, что пришло время отправить вертолеты, отмечает Reuters: к таким «новообращенным» относится, например, экономический советник Белого дома Ларри Кадлоу.

Для политиков настал момент «делай все, что только возможно», и это должно включать в том числе нестандартные меры, такие как «вертолетные деньги», призывает в статье для сборника CEPR Жорди Гали из университета Pompeu Fabra. Его аргумент прост: спасение экономики требует значительного роста госрасходов, но его высокие уровни создают риски для многих государств. Гораздо хуже будет, если вызванный COVID-19 экономический кризис превратится в кризис государственного долга.

Жизнь в мире очень низких ставок – давно уже новая реальность, сомневается в опасности роста госдолга нобелевский лауреат Пол Кругман. При текущем уровне ставок пространство для наращивания долга есть: даже если ставки по всему миру пойдут вверх из-за увеличения государствами заимствований, по историческим меркам они, скорее всего, останутся весьма низкими еще многие годы. Тогда как ответ фискальных властей может зайти в тупик, если монетизация дефицитов приведет к высокой инфляции, в особенности если серия отрицательных шоков предложения, спровоцированная вирусом, ударит по потенциальному росту, указывает Рубини: «И кто тогда спасет правительства, компании, банки и домохозяйства?»

В числе новых нестандартных инструментов могут быть «коронабонды» – выпуск совместных облигаций стран еврозоны, который предлагают девять европейских государств и, по информации FT, поддерживает глава ЕЦБ Кристин Лагард: на общий шок должен быть общий ответ. Пока эта возможность под большим вопросом из-за возможного морального риска – соблазна одних стран решать свои проблемы за счет других стран. В силу опасений этого подобные еврооблигации, уже обсуждавшиеся раньше, были отклонены; а принятая в 2012 г. программа скупки гособлигаций проблемных стран еврозоны (Outright Monetary Transactions, OMT) так и не была запущена. Однако в нынешних исключительных обстоятельствах было бы целесообразно отбросить проблему морального риска, считает Шарль Виплош, профессор женевского Института международных исследований. Но, учитывая срочность ситуации, маловероятно, что договоренность насчет «коронабондов» может быть достигнута в приемлемые сроки, считает он, а вот механизм OMT уже мог бы стать механизмом координации – и способом избежать повторной рецессии. Она не исключена, если реализация масштабных мер поддержки экономики пошатнет устойчивость бюджетов. Необходимость отложить моральный риск в сторону станет серьезным испытанием способности стран еврозоны координировать свои действия в ситуации общего шока, заключает Виплош.