«Переавтоматизация» производства
Влияние технологий на занятость и зарплаты – источник противоречий: с одной стороны, текущее развитие автоматизации и роботизации ведет к сокращению рабочих мест, угрожая ростом безработицы, с другой – как и в предыдущие периоды технологических скачков, создает спрос на новые, ранее не существовавшие специализации и тем самым обеспечивает рост занятости. Если прежде развитие технологий вытесняло в основном рабочие специальности, то сейчас заменяет и белых воротничков – бухгалтеров, продавцов, трейдеров – с помощью программного обеспечения и искусственного интеллекта.
Производство состоит из задач, выполнение которых требует капитала или труда: развитие технологий приводит к тому, что капитал становится субститутом труда, сокращая его долю в добавленной стоимости. Этот субститут дешевле и более производителен. Но история технологий – не только о вытеснении человеческого труда машинами: будь это так, мы были бы ограничены постоянно сокращающимся набором одних и тех же профессий, но вместо этого эффект автоматизации проявляется и в формировании новых задач, в выполнении которых труд имеет сравнительное преимущество. В XIX веке технологии сформировали спрос на работников автоматизированных линий, инженеров, механиков, машинистов, финансистов, менеджеров; современные технологии, заменяя белых воротничков, одновременно создают спрос на решение множества задач в сферах программирования, дизайна, разработки приложений, компьютерной безопасности, data-анализа.
Чистый эффект влияния технологий на занятость и зарплаты выражается в том, насколько сокращение спроса на одни рабочие места компенсируется ростом спроса на другие, заключают Дарон Аджемоглу из MIT и Паскуаль Рестрепо из Бостонского университета в работе, опубликованной в Journal of Economic Perspectives.
За последние 35 лет в США около 60% всех новых рабочих мест созданы благодаря появлению новых специальностей, спрос на которые был сформирован развитием технологий. В то же время в этот период темпы роста производительности, занятости и фонда заработных плат замедлились в сравнении с предыдущими 40 годами. В новой работе Аджемоглу и Рестрепо, много лет изучающие влияние технологий на занятость и неравенство доходов, проанализировали данные рынка труда США за 1947–2017 гг. и выяснили, что если в 1947–1987 гг. фонд заработной платы рос в среднем на 2,5% в год, то в 1987–2017 гг. – на 1,33%. Существенно замедлился и рост производительности (до 1,54% в среднем в год против 2,5% в предыдущие четыре десятилетия).
Хороший робот, плохой робот
Это замедление авторы объясняют более медленным формированием спроса на новые специализации, используя подход структуры задач (task content of production). Автоматизация, вытесняя менее производительный труд и тем самым меняя структуру задач производства в пользу большей доли капитала, в то же время формирует спрос на новые неавтоматизированные, трудоемкие (в противовес капиталоемким) задачи. И таким образом ведет к росту занятости и снова смещает структуру производственных задач в пользу труда. Например, в текстильной промышленности автоматизация привела к появлению таких трудоемких задач, как компьютерный дизайн, новые методы исследований рынка, разнообразные специализации по управлению спросом на продукцию и т.д., приводят пример авторы. Трудоемкие задачи со временем начинают требовать автоматизации части процессов, которая сделает их более производительными, – и так по кругу.
В 1947–1987 гг. в США эффект вытеснения рабочих мест и эффект восстановления, обусловленный ростом спроса на трудоемкие задачи, были примерно одинаковыми – 0,48% и 0,47% в среднем в год соответственно, то есть влияние новых технологий на уничтожение и на создание рабочих мест было сбалансированным. В 1987–2017 гг. вытеснение рабочих мест происходило активнее, чем восстановление: эффект вытеснения увеличился до 0,7% (в промышленности – до 1,1% в год), а эффект восстановления снизился до 0,35% в год.
Именно «несбалансированностью» влияния технологий объясняется замедление роста производительности, занятости и зарплат в последние десятилетия, заключают Аджемоглу и Рестрепо.
В свою очередь, несбалансированность объясняется тем, что не все технологии одинаковы. Авторы разграничивают технологии на две категории: «посредственные», или «так себе» (so-so), и «выдающиеся» (brilliant).
В результате внедрения «выдающихся» технологий возникают более сложные и трудоемкие задачи, то есть помимо повышения производительности происходит создание новых рабочих мест с более высокими требованиями к квалификации и зарплатами. «Посредственные» хороши ровно настолько, чтобы заменить людей в рабочих процессах, но после их внедрения производительность увеличивается не сильно: использование труда для таких задач было уже и так продуктивным, а его замена капиталом еще недостаточно эффективна. Пример «так себе» технологий – автоматизированное обслуживание клиентов, вытеснившее людей из служб поддержки. Такая «автоматическая» поддержка, как правило, отличается низким качеством и вряд ли привела к значительному росту производительности, рассуждают авторы.
Можно назвать две основные причины нарушения баланса между вытеснением «старых» рабочих мест в результате автоматизации и возникновением новых высокопроизводительных рабочих мест, считают ученые.
Во-первых, с развитием технологий создание новых производственных задач может становиться все более сложным. Границы инновационных возможностей, связывающие эти два процесса, могли измениться, делая дальнейшую автоматизацию все более простой, тогда как формирование новых задач может быть затруднено, например, нехваткой идей. Но вторая причина выглядит более правдоподобной, считают авторы: она заключается в том, что экономика США, возможно, перешагнула инновационный рубеж, за которым стимулы для автоматизации увеличились, а для создания новых задач – уменьшились. Подтолкнуть к этому рубежу могла государственная политика: например, налоговая политика США стимулирует использование оборудования с помощью льгот и ускоренной амортизации, тогда как использование труда «обременяется» налогами. Сокращение господдержки инноваций также могло сдерживать исследования, имеющие длинный горизонт, что неблагоприятно сказывается на формировании новых задач, приносящих плоды в отдаленном будущем, в отличие от автоматизации. Тенденция к дальнейшей – и потенциально чрезмерной – автоматизации может быть усилена растущим вниманием к искусственному интеллекту как субституту человеческого труда и ролью крупных технологических компаний, чья бизнес-модель основана на автоматизации и минимизации участия в производственном процессе рабочей силы, полагают Аджемоглу и Рестрепо.
Когда баланс между автоматизацией и новыми неавтоматизированными задачами смещается и способствует торможению производительности, необходимо его выправить с помощью мер политики, направленной как на стимулирование занятости, так и на поддержку роста производительности, считают Аджемоглу и Рестрепо. В числе таких мер могут быть, например, дестимулирование чрезмерной автоматизации за счет отмены льгот на оборудование и поддержка формирования новых высокопроизводительных рабочих мест, предлагают исследователи.
