Работа до позеленения
Американский нефтегазовый гигант ExxonMobil долгое время успешно противостоял требованиям активистов взять курс на «зеленую трансформацию». Но в конце мая 2021 г. сразу три места из 12 в его совете директоров заняли сторонники борьбы с изменением климата. Их выдвинул созданный за полгода до этого малоизвестный хедж-фонд Engine No.1, купив всего 0,02% акций компании, оцениваемой в $250 млрд. Один из акционеров ExxonMobil, американский пенсионный фонд CalSTRS, назвал это событие «историческим», но таких историй в мире все больше.
В тот же день, когда в совет директоров ExxonMobil впервые попали «зеленые», акционеры другого американского нефтяного гиганта, Chevron, поддержали предложение активистов о сокращении углеродных выбросов от использования продукции компании. А на другом континенте суд Нидерландов обязал британо-нидерландскую Royal Dutch Shell снизить объемы выбросов к 2030 г. почти вдвое.
Ответственное финансирование, основанное на ESG-принципах, становится уже не пожеланием, а требованием рынка, комментировал произошедшее в ExxonMobil Йонас Крон, топ-менеджер бостонской инвесткомпании Trillium Asset Management, предлагающей своим клиентам разнообразные ESG-портфели.
ESG (от англ. environmental, social, governance) – характеристики управления компанией, основанного на принципах ответственного отношения к окружающей среде, социальной ответственности и высоком качестве корпоративного управления, обеспечивающие ей устойчивое развитие. Впервые принципы ESG были сформулированы еще в 2004 г. в докладе ООН, к подготовке которого были привлечены крупные финансовые институты. Соответствие ESG-принципам требует от компаний отчета о том, как их практики влияют на окружающую среду; об отношении к работникам, клиентам и обществу; о соответствии различным критериям управления – например, таким, как гендерное разнообразие руководящих органов компании.
За несколько последних лет ESG стремительно превратились в новую реальность, пренебрежение которой может дорого стоить. В 2019 г. в рамках «зеленой трансформации» датский пенсионный фонд MP Pension избавился от акций десяти крупнейших нефтекомпаний мира на сумму почти $100 млн. За полтора года до этого другой датский пенсионный фонд – PKA, управляющий активами в $46 млрд, – также внес вклад в достижение целей Парижского соглашения по борьбе с изменениями климата, продав доли в 70 компаниях угольной и 35 компаниях нефтегазовой отрасли и пообещав пересмотреть вложения в автомобильную отрасль, на которую приходится львиная доля выбросов СО2 от транспорта.
В начале 2021 г. крупнейший в мире инвестфонд BlackRock, управляющий активами почти на $9 трлн, предупредил о намерении продать акции компаний, чья политика идет вразрез с задачей по снижению выбросов. Главный исполнительный директор BlackRock Ларри Финк объяснил это тем, что пандемия заставила его клиентов больше думать об устойчивом развитии и воспринимать климатические риски как инвестиционные. В июне 2021 г. FTSE Russell, «дочка» Лондонской фондовой биржи, пригрозила исключить более 200 компаний из своего индекса за несоответствие экологическим стандартам.
Правда, называют и другую причину растущего интереса рынка к ESG. Тарик Фэнси, отвечавший в BlackRock за устойчивые инвестиции и покинувший этот пост два года назад, признается, что в действительности устойчивое инвестирование сводится не более чем к маркетинговой шумихе, пиару и гринвошингу – многие фонды «цинично переименовываются в «зеленые», ничего не меняя». В других случаях ESG-продукты содержат в себе бумаги нефтекомпаний и других «загрязнителей», чтобы повысить эффективность фонда. Заявлять о своей ответственности за окружающую среду очень выгодно, пишет Фэнси. Однако реально предотвращать ущерб климату планеты можно только под принуждением государства, уверен он.
Премия за «зеленый воротничок»
Популярность ESG привела к стремительному росту спроса на специалистов по устойчивому развитию: сегодня он намного превышает предложение на рынке.
Например, исследование профилей социальной сети LinkedIn, которое провела некоммерческая организация CFA Institute, показало, что среди 1 млн экспертов в области инвестиций только 1% указывает в своем профиле навыки, говорящие о его компетенции в теме устойчивого развития. Сдвиг рынка труда в сторону «зеленых» рабочих мест набирает обороты: так, если в 2015 г. отношение рабочих мест в сфере нефти и газа к сфере возобновляемых источников энергии было 5:1, то в 2020-м – 2:1, показало недавнее исследование LinkedIn.
Хедхантеры буквально воюют за «зеленых воротничков». Среди наиболее востребованных – специалисты в области составления «зеленой» отчетности, аналитики и инвестиционные консультанты. Большой спрос также и на рабочие «зеленые» специальности: например, в США две cамые «быстрорастущие» профессии сегодня, помимо медсестер, – техник по обслуживанию ветряных турбин и установщик солнечных панелей. Число работников этих двух специальностей, по расчетам Visual Capitalist, к 2030 г. вырастет по сравнению с 2020 г. почти на 70% и более чем на 50% соответственно.
Работодатели готовы платить за ESG-кадры дополнительную премию, хотя ее размер отличается в зависимости от позиции и от страны. Например, в Японии такие специалисты могут рассчитывать на вдвое более высокие зарплаты, чем на аналогичных позициях вне ESG-сферы. В Великобритании средняя начальная зарплата для специалиста по устойчивому развитию в 2020 г. превышала медианную зарплату в стране примерно на 10%, а в американском городе Чикаго зарплата ESG-аналитика была почти на треть выше медианной по стране.
Скорее всего, растущая востребованность «зеленых воротничков» поможет таким специалистам сделать хорошую карьеру. Консалтинговая компания PwC обещает потратить в ближайшие 5 лет $12 млрд на наем дополнительных 100000 аналитиков по устойчивому развитию, что увеличит ее штат более чем на треть. Привлечение дополнительных ESG-специалистов входит и в планы других крупнейших мировых консалтинговых компаний – Deloitte, EY, KPMG, McKinsey, Boston Consulting Group. Потребность в увеличении числа таких сотрудников в ожидании «зеленого» бума в банковском секторе недавно признал Deutsche Bank, а Credit Suisse нанял сразу пять топ-менеджеров по вопросам ESG в начале 2020 г.
Поиск «зеленых» сотрудников осложняется отсутствием стандарта, который помог бы оценивать кандидатов при приеме на работу, отмечает руководитель отдела по работе с клиентами консалтинговой компании ERM Кора Ли Муни. «Это не та ситуация, когда перед вами человек с дипломом инженера-механика и вы говорите: «О, я знаю, где ты учился и что умеешь». Сложно понять, кто подходит для работы, а кто нет», – сетует она. Поэтому фирма подбирает наиболее подходящие кадры, учитывая их образование и стараясь найти людей хотя бы с начальным опытом в сфере устойчивого развития, а затем обучает их сама. Обучением таких кадров сегодня занимаются многие компании, например, PwC создает для этого специальную ESG-академию.
Многие компании стремятся привлекать на такие должности молодых людей, предлагая им сразу высокие высокооплачиваемые позиции. Так, руководителем направления устойчивого развития в японском подразделении Adecco, одной из ведущих международных компаний по предоставлению услуг в сфере управления персоналом, стал 23-летний специалист. «Чтобы создавать будущее, не всегда нужен предыдущий опыт. Предубеждения могут помешать заниматься чем-то новым», — объяснял это назначение президент Adecco Кэнъитиро Кавасаки.
Недостаток кадров сдерживает ESG-инвестиции: если бы профессионалов в этой сфере было больше, вложения в устойчивое развитие росли бы быстрее. Эта проблема уже наблюдается в Азии ( .pdf), где 40% инвесторов называют нехватку экспертизы самой распространенной причиной, препятствующей наращиванию инвестиций в ESG-проекты.
Зеленое будущее
Зеленые проекты и климатические цели как один из драйверов экономики упоминаются практически во всех экономических прогнозах как долгосрочного роста, так и постпандемического восстановления. По оценке Международной организации труда (МОТ), зеленая экономика – одна из основных идей в основе ESG – станет главным источником роста новых рабочих мест в долгосрочной перспективе. Трансформации в энергетическом и других секторах при выполнении целей Парижского соглашения по климату неизбежно приведут к сокращению рабочих мест в ряде отраслей – но и создадут новые, отмечает МОТ: по ее оценкам, к 2030 г. исчезнут 6 млн «незеленых» рабочих мест, при этом появятся 24 млн «зеленых».
Среди сфер, где потребуется больше специалистов, – «зеленые» энергетика, строительство и транспорт, переработка отходов и использование вторсырья, ремонт и сдача в аренду всевозможных активов, а также консалтинг по устойчивому развитию, перечисляет МОТ.
«Зеленые» рабочие места могут помочь поддержать занятость в постковидном мире, пишут Джозеф Кейн и Ранджита Шиварам из Института Брукингса. Например, востребованные профессии, связанные с эксплуатацией возобновляемых источников энергии, отличаются относительно высокой зарплатой при невысоком пороге входа с точки зрения образования, объясняют экономисты. В США образование почти двух третей (62%) установщиков солнечных панелей не выше среднего, притом что в целом по стране доля работников с таким же уровнем образования составляет всего 32%. При этом средняя зарплата установщика – $22,5 в час – близка к средней зарплате по стране ($25,72).
Правда, «зеленая» энергетика, на которую многие делают ставку, не является источником «хороших» рабочих мест, отмечает профессор экономики Университета Джорджа Мейсона и соавтор блога Marginal Revolution Тайлер Коуэн. Установка солнечных батарей или ветряных турбин – трудоемкий процесс, но в дальнейшем для генерации энергии с помощью этих установок рабочие не понадобятся.
В то же время переход к «зеленой» энергетике означает потерю рабочих мест там, где используются ископаемые источники энергии, например на угольных электростанциях – на основе угля вырабатывается почти 40% мировой электроэнергии. Эти рабочие места, как правило, «самые качественные и наиболее высокооплачиваемые в районах, где они расположены», согласна Сью Фернс, один из руководителей британского профсоюза Prospect, защищающего интересы работников энергетической отрасли.
Более того, сам ESG-подход, каким бы ни казался идеальным, не способствует сокращению огромного разрыва в доходах и благосостоянии между «глобальным Севером» и «глобальным Югом» – развитыми странами и всеми остальными, – а лишь может усилить наметившуюся из-за пандемии дивергенцию их траекторий, отмечает директор Гарвардского центра роста Рикардо Хаусманн, бывший главный экономист Межамериканского банка развития.
Для сокращения разрыва в благосостоянии развивающимся странам требуется больше импорта технологий, а для этого нужно больше экспорта. ESG никак не связаны с критериями, которые способствовали бы действительно эффективным и преобразующим инвестициям для усиления инноваций и экспорта с более высокой добавленной стоимостью. Вместо этого ESG-подход непреднамеренно отдает предпочтение характерным для рынков со средним уровнем дохода внутренним монопольным производителям неторгуемых товаров и услуг – внутренние монополисты не могут усилить экспортный потенциал страны, но могут позволить себе затраты на отчеты по всем критериям, волнующим сторонников ESG, заключает Хаусманн.
