Региональный фаворитизм

С приходом к власти в Заире Сесе Секо Мобуту в 1965 г. в африканских джунглях невдалеке от его родной деревни Гбадолите вскоре выросли дворцы. Рядом с дворцами появились пятизвездочный отель и аэропорт, рассчитанный на прием «Конкорда», которым обзавелся глава государства. Деревня, которой раньше даже не было на картах, принимала международные делегации, здесь строились отели, казино, здания для министерств и завод по производству кока-колы. При этом три четверти заирцев не имели доступа к медицинским услугам, а каждый пятый младенец не доживал до года.

Хотя в первые годы правления Мобуту экономика Заира быстро росла, к концу его 32-летнего нахождения у власти ВВП страны на душу населения снизился втрое; инфляция, которую в 1967 г. удалось снизить до 2,5%, к 1994 г. разогналась до 24000%. Расходы бюджета втрое превышали доходы, а три четверти бизнеса Заира принадлежали политической элите. К 1986 г. государство, обладающее одними из богатейших запасов природных ископаемых в Африке, стало одной из пяти беднейших стран континента. Со свержением правителя в 1997 г. Заир, получивший это название при диктаторе, был переименован обратно в Демократическую Республику Конго, дворцы Гбадолите превратились в развалины, а сам Мобуту вошел в список самых коррумпированных правителей в истории, развалив экономику страны так, что помочь были не в силах даже многолетние многомиллионные программы МВФ.

Экономическая политика, которая велась в Заире, достойна войти в учебники как классический пример того, как нельзя распоряжаться ресурсами, писал обозреватель Los Angeles Times Майкл Хилцик. Экономическая политика Мобуту, когда ресурсы распределялись среди своих, – один из ярчайших исторических примеров клептократии, однако в целом региональный фаворитизм – перераспределение государственных ресурсов в пользу предпочитаемых главой государства регионов, или своего рода форма политической ренты, – распространен во многих странах мира.

С одной стороны, региональный фаворитизм может иметь и плюсы – ведь если использование политических рычагов приводит к поддержке наиболее продуктивных производителей, то это подталкивает рост экономики, и в таком случае фаворитизм можно просто отнести к своеобразному виду индустриальной политики, пишут Зарех Асатрян из Центра европейских экономических исследований имени Лейбница в Мангейме и его коллеги. С другой стороны, если ресурсы распределяются в пользу менее производительных фирм и регионов, то это, несомненно, ведет к потере благосостояния.

Чтобы ответить на вопрос о том, какое из этих двух предположений справедливо, Асатрян и его коллеги изучили показатели более 125000 предприятий в 120 экономиках с низкими и средними доходами – именно в таких странах, согласно эмпирическим данным, распространен региональный фаворитизм. Исследователи использовали данные глобальных опросов Всемирного банка за 2009–2020 гг., которые проводятся среди частных компаний в 140 странах мира. Среди вопросов, на которые отвечают респонденты, есть касающиеся отношений фирм с госорганами, оценок бизнес-климата и коррупции в стране. Авторы сравнивали результаты компаний, расположенных в субнациональном регионе, в котором родился находящийся у власти лидер страны, с результатами компаний в других регионах этой страны.

Оказалось, что в среднем у компаний, которые расположены в радиусе 50 км от места рождения действующих политических лидеров, продажи более чем на 20% выше, а штат на 14% больше, чем у их конкурентов, расположенных в других местностях. У фирм, которые расположены еще ближе, в радиусе 10 км от родины правителей, дела обстоят еще лучше – в частности, их продажи на 30% выше, чем у таких же по базовым показателям фирм, которые находятся вдалеке. У компаний из регионов-фаворитов оказались в среднем выше и производительность, и зарплаты. В целом ВРП регионов-фаворитов может опережать средний рост экономики других регионов на 11%, показали расчеты.

В то же время экономика всей страны, в которой один из регионов получает приоритет, теряет из-за этого фактора порядка 0,5% в год.

Подобное нерациональное использование ресурсов приводит к определенным искажениям, объясняют авторы. Опережающий рост экономик регионов-фаворитов приходится исключительно на неторгуемый сектор услуг: спрос на услуги, как правило, всегда увеличивается с притоком средств – в периоды сырьевых бумов, роста денежных переводов из-за границы, масштабных заимствований. Спрос на услуги может быть удовлетворен исключительно за счет местных производителей, что подталкивает развитие этого сектора, в то время как спрос на товары легко может быть удовлетворен за счет продукции, произведенной в любом другом месте.

Это приводит к тому, что факторы производства на родине правителя перераспределяются в пользу неторгуемого сектора. Поскольку и торгуемый, и неторгуемый сектор конкурируют за одних и тех же работников, в обоих секторах региона-фаворита растут зарплаты. При этом ни общая факторная производительность, ни производительность на одного работника в производственном секторе не увеличивается, то есть общий рост этих показателей в регионах-фаворитах обеспечивается исключительно сектором услуг. В результате в целом предельная производительность компаний снижается, к тому же регионы, расположенные не на родине политика, теряют рабочую силу, поскольку часть их работников уезжает на заработки в регион-фаворит.

Кроме того, компании в регионах-фаворитах растут в основном за счет получения госконтрактов, не вкладывая ресурсы ни в развитие инфраструктуры, ни в улучшение качества человеческого капитала, обнаружили авторы исследования. А со сменой политического лидера рост этих компаний прекращается.

В целом страны, в которых процветает региональный фаворитизм, много выиграли бы, если бы смогли от него избавиться, поскольку, существенно улучшая показатели отдельных фирм, такое перераспределение ресурсов наносит серьезный вред экономике, заключают авторы: это одна из причин хронического экономического отставания этих стран от государств, где работают рыночные механизмы, отмечают авторы.