Торговля по дружбе: издержки френдшоринга
С начала 1990-х гг. либерализация трансграничных операций, развитие информационных технологий, снижение транспортных издержек и инновации в области логистики стимулировали фирмы распределять этапы производства по разным странам – на глобальные цепочки поставок в 2020 г. приходилось порядка половины мировой торговли. Однако в последние годы в глобальных цепочках создания стоимости произошли сбои, связанные с целым рядом факторов: киберугрозами, торговой войной США и Китая, пандемией, климатическими шоками и, наконец, военным конфликтом на Украине. Международная политическая кооперация в этот период также пошатнулась. Комбинация этих трендов привела к переосмыслению глобальных цепочек поставок и выдвинула на первое место вопрос их устойчивости.
Френдшоринг – выстраивание цепочек производства и торговли ключевыми товарами со странами, которые разделяют схожие ценности и с которыми риск конфликтов минимален, – стал рассматриваться как альтернатива подходу, где бизнес распределяет операции по странам, исходя из соображений эффективности. Приоритет эффективности уступил место приоритету национальной безопасности.
В отличие от оптимизации поставок в условиях свободного рынка, френдшоринг, предполагающий ограничение свободы торговли, сопряжен с ростом издержек, пишут экономисты из Европейского банка реконструкции и развития. В своем исследовании они смоделировали разделение стран мира на два блока, участники каждого из которых торгуют преимущественно между собой. Расчеты показали, что от распространения практики френдшоринга экономических выгод не получает ни одна страна – за счет роста издержек все несут потери, в совокупности достигающие 4,6% глобального ВВП, или порядка $4,6 трлн в ценах 2022 г. (по оценке МВФ, глобальный ВВП по итогам 2022 г. составил $101,6 трлн).
Поляризованный мир
Экономисты строят модель поляризованного мира с двумя блоками стран – страна входит в тот или иной блок в зависимости от того, как голосовала в марте 2022 г. по резолюции ООН в отношении конфликта на Украине. Страны, поддержавшие резолюцию с требованием к России немедленно вывести свои вооруженные силы с территории Украины, объединены в Блок 1 (141 страна), проголосовавшие против (5 стран) и воздержавшиеся (35 стран) – в Блок 2. Авторы агрегировали 181 страну в 39 стран и страновых групп из-за недоступности ряда данных по некоторым странам. В Блок 1 входят такие страны, как США, страны ЕС, Австралия, Япония, Южная Корея, страны Латинской Америки, в Блок 2 – Китай, Индия, Россия, Казахстан, ЮАР, страны Юго-Восточной Азии.
С 2000 по 2020 г. доля экспорта стран Блока 1 в страны Блока 2 выросла более чем вдвое до 14%, доля экспорта стран из Блока 2 в страны Блока 1 также удвоилась до 19%, отражая рост торговли, связанной с цепочками поставок. При этом в 2020 г. доля «внутриблоковой» торговли среди стран Блока 1 составляла почти 62% экспорта, тогда как среди стран Блока 2 – только 5%.
Расширение торговли сопровождалось значительным падением тарифов, особенно в странах Блока 2: с 2000 по 2020 г. средневзвешенный тариф на импорт здесь снизился с порядка 17% до менее 5%, в Блоке 1 – с 5% до 2,5%.
Наибольшая доля конечных товаров Блока 1, импортируемых из Блока 2, приходится на текстиль, кожу и обувь (около 43% товаров этого сектора, потребляемых Блоком 1, происходит из Блока 2); в свою очередь, Блок 2 импортирует из Блока 1 относительно высокие доли конечной продукции машиностроения (более 25%), электрического, оптического и транспортного оборудования (16–19%). Что касается промежуточных товаров, то Блок 2 поставляет в Блок 1 прежде всего нефть и кокс (23%) – так же как, впрочем, и Блок 1 в Блок 2 (14%). Это неудивительно, поскольку в оба блока входят крупные производители нефти, отмечают авторы (США, Канада, Саудовская Аравия и ОАЭ в Блоке 1 и Россия, Ирак, Китай и Иран в Блоке 2).
Модель френдшоринга предполагает, что торговля между двумя блоками связана с высокими (почти запретительно высокими) издержками. Исследователи смоделировали два варианта роста торговых издержек для продукции всех индустрий в обоих блоках – за счет роста тарифов (тогда часть стран получает от них доход) и транспортных и нетарифных издержек (которые не генерируют доход ни для одной страны) на 20%. В первом случае страны теряют совокупно до 2,3% мирового ВВП, во втором – до 4,6%.
Больше всего потерь несут страны, имеющие сильные торговые связи с обоими блоками, – расчеты показывают, что это Кипр, Казахстан, Марокко, Россия и государства Юго-Восточной Азии. Усиление френдшоринга в конечном итоге заставит эти страны более тесно интегрироваться в один из блоков. Страны-«друзья», как правило, характеризуются сопоставимым уровнем дохода, отмечают авторы, и приоритизация торговли с ними означает отказ от выигрыша, связанного со сравнительными преимуществами других стран, а значит, и потерю благосостояния.
По оценке авторов, экономические издержки френдшоринга оказываются выше, чем в случае введенных в 2022 г. санкций против России и экстремальных коронавирусных локдаунов в Китае: в обоих случаях есть некоторые страны, которые несколько выигрывают (менее чем 0,5% реального ВВП) от ситуации, нарастив экспорт товаров, которые до этого поставлялись из России или Китая, – это касается, например, Юго-Восточной Азии и Казахстана. Но в сценарии френдшоринга не выигрывает никто.
Аналитики признают, что их модель имеет слабые стороны (например, сложная система ограничений моделируется как простой рост издержек), однако полагают, что полученный результат поднимает важные вопросы, касающиеся наметившегося в мире тренда на френдшоринг.
Надежность vs. эффективность
Френдшоринг фактически провозгласила в качестве новой политики министр финансов США Джанет Йеллен в своем выступлении в апреле 2022 г. в Атлантическом совете. Йеллен отметила, что необходима модернизация многосторонней торговли таким образом, чтобы страны не могли использовать свою позицию на рынках ключевых сырьевых товаров, технологий или продуктов для того, чтобы подрывать другие экономики или использовать эту позицию как геополитический рычаг. Она призвала усилить экономическую интеграцию со странами, «на которые можно положиться». Таким образом, френдшоринг цепей поставок должен, по замыслу, снизить риски как для экономики США, так и для экономик торговых партнеров страны.
С тех пор американская администрация приняла серию законопроектов, направленных на то, чтобы стимулировать производителей закупать материалы у союзников США в секторах, связанных с полупроводниками, критическими минералами и аккумуляторными батареями. Так, принятый в августе 2022 г. «закон о чипах» – CHIPS and Science Act (Creating Helpful Incentives to Produce Semiconductors for America Act) – предусматривает вложение $280 млрд в развитие в США производства полупроводников и связанного с ними оборудования, а также научных разработок. CHIPS Act направлен на снижение зависимости в сфере полупроводников от Китая и содержит положения, где в приоритет ставится сотрудничество со странами-союзниками. В частности, федеральное финансирование предоставляется на условиях прекращения расширения производства полупроводников в странах, которые рассматриваются как представляющие угрозу национальной безопасности США. Дополнительно к этому законопроекту министерство торговли США ввело экспортные ограничения, в том числе запрет для третьих стран поставлять такую продукцию в Китай, если при ее производстве использовались американские технологии.
Принятый США в том же августе 2022 г. Inflation Reduction Act направлен на поддержку технологий возобновляемых источников энергии, электромобилей, добычи важнейших минералов и предусматривает в том числе френдшоринг производственных процессов.
По аналогии Chips Act, принятый в Евросоюзе, предполагает «партнерство в области полупроводников со странами-единомышленниками» и предусматривает выделение 43 млрд евро на усиление цепочек создания стоимости в области полупроводников внутри ЕС. А европейская программа IPCEI (Important Projects of Common European Interest) направлена на кооперацию между членами ЕС в области цепочек поставок.
Другие инициативы френдшоринга – трансатлантический Совет по торговле и технологиям, созданный в 2021 г. (ЕС и США) для координации проектов в сфере инфраструктуры, новых технологий, цепочек поставок; Minerals Security Partnership (США, ЕС, Япония, Канада, Австралия, Великобритания, Южная Корея и др.), сформированное для координации в сфере добычи полезных ископаемых; Индо-Тихоокеанская экономическая основа для процветания (14 стран региона).
На первый взгляд френдшоринг как создание более глубоких торговых связей может показаться лучшей альтернативой для более ограничительной политики оншоринга – переноса производств с зарубежных рынков на национальный, рассуждает исследователь из Кроуфордской школы государственной политики Сэмюэль Хардвик. Но если в случае с США речь идет не о разумной международной кооперации, а о разрыве с Китаем, то экономические последствия будут весьма разрушительными, считает он: выпуск Китая, связанный с глобальными цепочками поставок (доля производства страны, которая пересекает хотя бы две границы), самый высокий в мире.
Еще одна проблема – в том, что френдшоринг упрощает проведение политики, подрывающей стратегические преимущества открытости экономики, приток талантов и синергию с иностранными компаниями. «Друзьям» в такой «дружественной» торговле тоже придется взвешивать собственные риски – в том числе повышения цен из-за расщепления торговых цепочек.
Более того, как раз многосторонняя торговля может выступать страховкой от рисков разрыва цепочек и двусторонних рисков, позволяя фирмам быстро приспосабливаться к потрясениям благодаря широким международным сетям поставок. Так, когда разразилась пандемия, Samsung смог быстро перенаправить производство со своего завода в Южной Корее, где произошла вспышка заболеваемости, во Вьетнам, относительно менее пострадавший, приводит пример Хардвик. После землетрясения в Тохоку в 2011 г. японские производители автомобилей переориентировались с местных поставщиков запчастей на международных. Когда Китай ввел в 2020 г. санкции в отношении экспорта ячменя и хлопка из Австралии, австралийские производители этих сельхозкультур смогли даже нарастить экспорт – хотя на Китай приходилось, соответственно, 76% и 70% австралийских поставок этих товаров и санкции сократили обе доли почти до нуля. Способность австралийских производителей так быстро перераспределить торговые потоки зависела в том числе от их доступа к глубоким глобальным рынкам.
Как отметил недавно премьер-министр Сингапура Ли Сяньлун, френдшоринг может закрыть пути для регионального роста и кооперации, углубить разногласия между странами и подстегнуть те самые конфликты, которых призван помочь избежать. Фокус политики френдшоринга на рисках, связанных с «недружественными» странами, предполагает, что поставки из «дружественных» в меньшей степени подвержены разрывам. Но это не совсем так, пишет Халит Харпут, старший аналитик по торговой политике в St.Gallen Endowment for Prosperity through Trade: недавний пример с дефицитом детского питания в США показывает, что недальновидная политика оншоринга и френдшоринга может снизить одни риски, увеличивая другие. То, что США опирались на ограниченное число «дружественных» поставщиков, не увеличило устойчивость – напротив, проблемы одного поставщика привели к существенному дефициту продукции.
Отдельно стоит обратить внимание на то, как товары будут признаваться «критически важными», то есть требующими френдшоринга, предупреждает Рагурам Раджан, бывший председатель Резервного банка Индии и профессор финансов в Чикагской школе бизнеса: часто протекционистские интересы приводят к необязательному расширению этого списка.
Кроме того, отмечает Раджан, выигрыш от свободной торговли во многом объясняется тем, что она связывает страны с разным уровнем развития, позволяя им использовать свои сравнительные преимущества в производственном процессе, и френдшоринг во многом уничтожит эту динамику, усилив связи между похожими странами. А исключив из цепочек поставок бедные страны, френдшоринг может превратить их в недееспособные государства.
Если государство вмешивается в цепочки поставок, оно должно доказать, что лучше наблюдает риски этих поставок, чем фирмы, уверен Харпут. Но оно это делает хуже, показало исследование Джина Гроссмана, профессора Принстонского университета и одного из ведущих мировых специалистов по экономике торговли, и его соавторов.
Политики часто инстинктивно смотрят на регулирование цепочек поставок в ситуациях, когда другие меры могут быть важнее, считает Хардвик. Для товаров, критически важных для национальной безопасности и базовых социальных потребностей, подобными мерами могли бы быть мониторинг сетей поставок в реальном времени, сочетание частных и государственных баз данных и регулярные стресс-тесты. «Эти ресурсы, впрочем, мало чего стоят без институтов, способных разумно ими распоряжаться, и понимания роли государства в риск-менеджменте», – рассуждает он.
