Законный минимум: плюсы, минусы и 100 лет споров
В 2006 г. более 650 экономистов, включая пятерых лауреатов Нобелевской премии – Кеннета Эрроу, Клайва Грейнджера, Лоуренса Кляйна, Роберта Солоу и Джозефа Стиглица, подписали открытое письмо с призывом поднять федеральный уровень минимальной зарплаты в США, который в то время составлял $5,15 в час и не менялся уже восемь лет: ученые выражали уверенность, что повышение минимальной оплаты улучшит благосостояние наименее оплачиваемых работников. В результате федеральный размер минимальной оплаты увеличили в несколько этапов в течение трех лет сразу на 40% – до $7,25, а ряд американских штатов повысил собственный уровень минимальной зарплаты выше федерального. Сейчас новая администрация США намеревается снова повысить не менявшийся с тех пор уровень минимальной зарплаты более чем вдвое, до $15 в час, – это было одним из предвыборных обещаний нового президента Джо Байдена. Однако как способ поддержки именно тех, кого повышение минимальных зарплат должно поддержать, этот инструмент оказывается неэффективен, показывают современные исследования.
Идея из Южного полушария
С самого начала минимальный уровень заработной платы рассматривался как инструмент защиты наиболее уязвимых работников: например, в США введенная в 1909 г. минимальная почасовая оплата труда распространялась только на женщин и детей. Первой страной, которая ввела эту меру на национальном уровне, в 1894 г. стала Новая Зеландия: тогда парламент принял закон, признавший профсоюзы и перенесший их переговоры с работодателями об уровне заработной платы в арбитражный суд – тот, в свою очередь, устанавливал или минимальную зарплату для сектора, или набор ставок, зависящих от профессии и характера работы. Сейчас в стране три вида ставок минимальной зарплаты: для взрослых работников (старше 16 лет), для начинающих (16–19 лет) и для проходящих обучение работников старше 20 лет.
За Новой Зеландией в 1896 г. последовал австралийский штат Виктория: там специальными комиссиями были установлены минимальные ставки для некоторых отраслей, а также общий минимум, который должен был решить проблему отказа работодателей платить молодым подмастерьям. Позже эту систему распространили фактически на все отрасли и другие штаты страны. В 1909 г. систему минимальной почасовой оплаты ввели в нескольких отраслях Великобритании, к 1945 г. этой системой был охвачен каждый четвертый работник – за соблюдением их интересов следили сначала торговые, а затем зарплатные советы, просуществовавшие вплоть до 1993 г., когда в стране был установлен общенациональный уровень минимальной зарплаты.
В США введение минимальной оплаты регулярно оспаривалось работодателями в судах, и в 1923 г. Верховный суд объявил «минималку» неконституционной. В 1941 г. Верховным судом было принято прямо противоположное решение – также после серии судебных разбирательств по поводу закона о справедливых трудовых стандартах, который устанавливал федеральный минимум оплаты труда и был принят Конгрессом в конце 1930-х, на фоне Великой депрессии, по инициативе президента Франклина Рузвельта.
После Второй мировой войны страны стали массово вводить системы социальной защиты и законодательно установленный минимум оплаты труда. По оценке Международной организации труда, к 2015 г. минимальная зарплата существовала в 171 стране из 186, входящих в организацию. Ряд государств фиксирует минимум для ежемесячных выплат, а некоторые, как Великобритания и США, – для почасовых.
Влияние на занятость
Первые же примеры внедрения системы минимальной оплаты труда породили научные споры, продолжающиеся до сих пор. Так, в 1911–1912 гг. американский экономист и вице-председатель Промышленной комиссии штата Огайо Мэтью Хаммонд, проведя полгода в Австралии в изучении опыта штата Виктория, пришел к выводу, что установление минимального размера оплаты труда привело к росту зарплат рабочих, улучшению условий их работы и производственных отношений в целом. А британская исследовательница Мэри Ранкин, также изучив опыт Австралии и Новой Зеландии, в эссе от 1916 г. писала, что в обувном производстве от введения минимальных ставок оплаты труда выиграли более квалифицированные рабочие, а менее компетентные перестали рассматриваться работодателями. В производстве одежды, утверждала Ранкин, установление минимума почасовой оплаты спровоцировало безработицу.
Согласно современной стандартной модели конкурентных рынков, более высокий минимальный уровень оплаты труда приведет к тому, что рабочая сила подорожает, компаниям станет невыгодно нанимать столько же сотрудников, как раньше, и будет выгоднее заменять их другим ресурсом (например, капиталом), а рост затрат приведет к росту цен, еще больше снизив спрос на труд, – в итоге увеличится безработица. Но это в теории.
Одно из знаковых исследований, проверившее эту теорию на эмпирических данных, – работа Дэвида Карда и Алана Крюгера, опубликованная в 1993 г. Чтобы узнать, влияет ли рост минимальной зарплаты на темпы найма, экономисты опросили более 400 ресторанов быстрого питания в США в штате Нью-Джерси, где минимальный уровень оплаты труда повысили с $4,25 до $5,05, и в Пенсильвании, где минимум не меняли. Кард и Крюгер не смогли найти доказательств того, что рост зарплат действительно негативно влияет на занятость, то есть подтвердить выводы конкурентной модели. «Люди, которых я знал на протяжении многих лет, например те, кого я встретил за время своей первой работы в Чикагском университете, очень рассердились и разочаровались [из-за исследования]. Они думали, что мы, публикуя наши работы, предаем саму идею экономики», – вспоминал Кард.
Экономисты продолжили изучать влияние «минималки» на рынок труда. Проанализировав практически все исследования США на эту тему, опубликованные за последние 30 лет в научных журналах, Дэвид Ноймарк из Калифорнийского университета в Ирвайне вместе с Питером Ширли из Комитета по правительству и финансам при парламенте Западной Виргинии в вышедшем в 2021 г. обзоре пришли к заключению, что большинство результатов говорят о негативном влиянии повышения минимальной зарплаты на занятость: ее снижение фиксируется в 79% работ.
Страдают наименее квалифицированные – то есть те, кто от повышения минимального уровня оплаты должен, напротив, выигрывать: в среднем в исследованиях увеличение минимального уровня оплаты труда на 10% сокращает занятость низкоквалифицированных работников на 1,5%. Например, двухступенчатое повышение минимальной оплаты в Сиэтле с менее $10 до 2015 г. до $13 в 2016 г. на втором этапе – при повышении «минималки» с $11 до $13 – привело к сокращению количества рабочих часов на низкооплачиваемых позициях на 6–7%, в то время как почасовая зарплата там увеличилась на 3% – в результате общий фонд заработной платы таких позиций снизился в 2016 г. в среднем на $74 на каждое рабочее место, показало исследование группы ученых из Вашингтонского университета.
О том, что повышение минимальной зарплаты негативно повлияет на занятость, говорится и в недавнем отчете Управления Конгресса США по бюджету, изучавшего перспективу повышения почасовой «минималки» с нынешних $7,25 до $15: по оценкам, содержащимся в отчете, это приведет к потере 1,4 млн рабочих мест.
В то же время более ранний обзор исследований о влиянии повышения «минималки» на занятость, в котором рассмотрены работы по США, опубликованные с 2000 по 2015 г., показал, что это повышение хотя и снижает занятость, но крайне незначительно, и в основном среди самых молодых работников. Аналогичный вывод содержится в еще одном, международном обзоре исследований, в котором проанализированы работы на основе эмпирических данных разных стран (Великобритания, США, Германия, Венгрия, Чехия, Словакия, Мексика и Колумбия): в среднем увеличение минимального уровня зарплаты на 10% снижает занятость на 0,4%.
Александр Муравьев и Алексей Ощепков из НИУ ВШЭ на основе данных об изменении минимального размера оплаты труда (МРОТ) в России 2007 г. (его тогда увеличили с 1100 руб. до 2300 руб. и одновременно дали регионам возможность устанавливать собственные минимумы не ниже федерального) показали некоторое отрицательное влияние на занятость, также преимущественно среди молодых работников, и переход занятости в неформальный сектор – причем результат во многом был обусловлен именно регионами, которые ввели МРОТ выше федерального.
Еще в 1915 г. в обзоре последствий введения минимальной заработной платы для сотрудниц магазинов и универмагов в штате Орегон, подготовленном Бюро статистики Департамента труда США, авторы писали, что более опытные работницы отмечали постоянное давление со стороны начальства: «Им говорят, что их продажи должны увеличиться, чтобы компенсировать дополнительные расходы фирмы на зарплаты». В ответ на рост трудовых издержек в связи с повышением минимальных зарплат работодатели начинают в большей степени предпочитать более производительных работников.
Исследование на данных США за 2011–2016 гг. выяснило, что после повышения уровня минимальной оплаты компании переключают свои предпочтения на более опытных сотрудников с более высоким уровнем образования – в результате с падением занятости сталкиваются в основном молодые сотрудники и работники низкоквалифицированных позиций. Данные по Франции подтвердили существенное негативное влияние повышения минимальной заработной платы на занятость молодых и низкоквалифицированных работников.
Эксперимент Джона Хортона из Нью-Йоркского университета, в котором для фирм, размещавших вакансии на онлайн-платформе, случайным образом вводили минимальные почасовые ставки зарплаты, показал, что фирмы, попавшие под такое ограничение, нанимали более производительных работников (это позволяет сократить количество рабочих часов при сохранении объема работ). Подобное перераспределение может происходить и на уровне фирм, показывает исследование на данных Бразилии: повышение «минималки» там привело к перераспределению труда в пользу более высокопроизводительных компаний. Фирмы с более низкой производительностью при повышении минимальной оплаты сокращают число вакансий, так как это повышение снижает их прибыль, в то же время фирмы с более высокой производительностью наем увеличивают.
Потенциальные выгоды повышения минимальной оплаты заключаются в росте зарплаты наименее обеспеченных работников, потенциальным же недостатком является то, что это повышение может отбить у фирм желание нанимать низкооплачиваемых работников и они будут заменять их более квалифицированными, заработки которых повышение уровня минимальной оплаты не затрагивает, объясняет Дэвид Ноймарк из Калифорнийского университета в Ирвайне. В этом проблема многих исследований, анализирующих влияние повышения минимальной оплаты на занятость, отмечает он: общее снижение занятости может оказаться незначительным, даже если эффект безработицы среди наименее квалифицированных окажется большим.
Исследования, которые фокусируются на занятости низкоквалифицированных работников, находят убедительные доказательства роста безработицы среди таких групп работников в ответ на повышение минимальной оплаты труда, проанализировал Ноймарк с Уильямом Уошером из Совета управляющих ФРС выводы более 100 исследований на данных разных стран. При этом ни одно из исследований не обнаружило положительного влияния повышения «минималки» на общий уровень занятости.
Тонкая настройка
Способом сократить рост издержек для работодателей может стать урезание других форм компенсаций для работников, в частности дополнительных льгот. Джеффри Клеменс из Калифорнийского университета в Сан-Диего с соавторами на данных США за 2011–2016 гг. обнаружили, что повышение минимальной оплаты труда приводило к снижению медстрахования за счет средств работодателя: для сотрудников с низкой зарплатой каждый $1 прироста «минималки» сокращал вероятность медстраховки на 2–4%, для сотрудников с умеренным уровнем компенсации – на 1,5%.
Бизнес может подстроиться к повышению минимальной оплаты через разные каналы: через занятость, количество рабочих часов, цены, прибыль, трудовые усилия работников, HR-практики, операционную эффективность, внутреннюю структуру заработных плат – эти каналы решили проанализировать Барри Хирш и Брюс Кауфман из Государственного университета Джорджии и Тетьяна Зеленска из организации Innovations for Poverty Action. Исследование они проводили на данных ресторанов быстрого питания в штатах Джорджия и Алабама, изучая реакцию на повышение федерального уровня «минималки» в 2007–2009 гг. (с $5,15 до $7,25 в час).
Они обнаружили, что произошло сжатие уровней заработной платы: у работников, чья зарплата превышала новый минимум, она повышалась на меньшую, чем обычно, величину или не повышалась вовсе. 90% опрошенных менеджеров в качестве меры по снижению издержек на фоне увеличения минимальной оплаты указали повышение трудовых стандартов, например расширение служебных обязанностей сотрудников. Из-за роста «минималки» владельцы ресторанов повышают планы продаж – а менеджеры, чтобы их выполнить, стремятся «выжать» больше из персонала. Также рестораны сократили не связанные с оплатой труда расходы, например коммунальные и страховые.
Авторы не выявили влияния повышения минимальной оплаты на занятость в ресторанах, правда, признают они, полученные данные не позволяют делать выводы о подстройке бизнеса в долгосрочном периоде – то есть отрицательного влияния на занятость на таком горизонте исключить нельзя, свидетельства такой реакции экономики тоже существуют. Но самым мощным каналом компенсации издержек для компаний стали цены: две трети всех издержек владельцы бизнеса переложили на потребителей, повысив цены, обнаружили исследователи.
За повышение минимальной оплаты труда приходится платить потребителям, обнаружило еще одно, недавнее исследование Орли Ашенфельтера (Принстонский университет) и Штепана Юрайды (CERGE-EI). Авторы изучили данные по зарплатам в американских ресторанах McDonald’s до и после повышения минимального уровня оплаты труда на местном уровне или на уровне штата за 2016–2020 гг. Всего в их выборке оказалось 16000 наблюдений. Расчеты показали, что при повышении минимального размера оплаты труда на 10% средняя почасовая ставка в ресторанах сети быстрого питания растет на 7%. Повышение зарплат, в свою очередь, ведет к удорожанию продукции для потребителей: так, каждые 10% увеличения минимальной почасовой оплаты ведут к росту цены на бургер на 1,4%.
Стимул автоматизации
Если затраты на производство растут, это должно служить стимулом к изобретениям, которые позволили бы сократить издержки, рассуждал в 1930-х гг. британский экономист и нобелевский лауреат Джон Ричард Хикс в книге «Теория заработной платы». Точно так же считал другой британский экономист – Джон Хабаккук: в 1960-х гг. он указывал, что в США в XIX веке избыток земли и дефицит рабочей силы стали причиной более высоких зарплат, что стимулировало внедрение трудосберегающих инноваций. Высокая зарплата послужила главной движущей силой промышленной революции в Великобритании, отмечал американский экономист Роберт Аллен.
Исследование Дэвида Ноймарка и Грейс Лордан (Лондонская школа экономики), опубликованное в 2017 г., подтвердило, что рост минимального уровня оплаты труда значительно ускоряет автоматизацию. Экономисты изучили данные по США за 1980–2015 гг. и обнаружили, что увеличение минимальной зарплаты на 10% ведет к снижению доли рабочих мест, которые могут быть автоматизированы и где заняты низкоквалифицированные работники, на 0,31 п.п. В сфере производства этот эффект сильнее более чем вдвое: там доля аналогичных рабочих мест снизится на 0,73 п.п.
Еще один эффект повышения «минималки» проявляется в динамике создания бизнеса, обнаружило исследование на данных Сиэтла: увеличивается темп ликвидации предприятий, а среди открываемых бизнесов повышается доля менее трудоемких.
Высокий уровень минимальной оплаты труда также влияет на качество и количество формируемого человеческого капитала, показало исследование канадских экономистов, изучивших корреляцию повышения минимальной зарплаты в десяти провинциях Канады (136 случаев за период с 1993 по 2011 г.). Они пришли к выводу, что повышение «минималки» ведет к увеличению числа зачисленных в техникумы, но при этом к почти аналогичному сокращению зачислений в университеты.
Это происходит в основном за счет старшеклассников, родители которых имеют низкий уровень образования, выяснили авторы. Такие родители с большей вероятностью получают минимальную зарплату, и, следовательно, их дети более чувствительны к информации о повышении «минималки» – и с меньшей вероятностью будут поступать в университет, если минимальная зарплата высокая, объясняют авторы. Напротив, люди, чьи родители окончили университет, менее восприимчивы к информации о размере «минималки». Общеизвестно, что дети из малообеспеченных семей и так реже поступают в университеты, – таким образом, повышение минимальной оплаты труда еще больше увеличивает разрыв в образовании, пишут авторы. В то же время уже поступившие в техникумы при повышении «минималки» реже прерывают обучение, а работники, потерявшие работу, чаще решают возобновить обучение – таким образом, повышение минимальной оплаты стимулирует людей получать дополнительные навыки.
Не для бедных
Из-за негативного влияния высокой минимальной оплаты на занятость как раз наименее оплачиваемых работников экономисты полагают, что этот механизм не решает основную заявленную задачу – не помогает бороться с бедностью. Джонатан Мир из Техасского университета A&M в подкасте Econofact (издается Университетом Тафтса) охарактеризовал повышение минимальной оплаты как популистскую политику, которая «хорошо подходит для наклейки на бампер автомобиля». Эффективнее пытаться помочь самым бедным прицельно, например через налоговые льготы, рассуждает экономист.
Дэвид Ноймарк также отмечает, что при правильном использовании налоговые субсидии создают стимулы для бедных активнее выходить на рынок труда. Например, показатели бедности очень высоки для одиноких женщин с детьми, и для них введение этих льгот повышает и занятость, и доходы. При этом он обращает внимание, что само по себе повышение минимальной оплаты, например, не приводит к снижению показателей участия в программах государственной помощи, таких как Medicaid.
Томас МаКарди из Стэнфордского университета на примере увеличения федерального размера минимальной зарплаты в США в конце 1990-х гг. демонстрирует, что большая часть выигрыша от этого повышения идет не самым бедным: лишь 13,4% уходит семьям, живущим за чертой бедности; лишь 22% – семьям, чей доход более чем наполовину зависит от заработка низкооплачиваемого работника (получающего $10 в час и меньше); лишь 15,5% уходит семьям с детьми, чей суммарный доход не превышает двух размеров дохода, определяющего черту бедности. Это при условии, что работники, подпадающие под повышение «минималки», не теряют работу, рост издержек на труд передается в цены, а потребители просто платят больше, не меняя свои потребительские корзины.
При таких вводных, показывают расчеты МаКарди, в среднем семьи в 1996 г. за повышение минимальной зарплаты заплатили на $136 больше (в долларах 2010 г.) за свои покупки – от $74 наименее обеспеченные до $250 наиболее обеспеченные. Повышение «минималки» оказывает влияние, аналогичное введению налога на добавленную стоимость, резюмирует экономист, – но если НДС обычно исключает товары первой необходимости, на которые много тратят бедные, то в данном случае этого не происходит. Получается, что в абсолютном выражении больше платят богатые, но при этом итоговый «налог от МРОТ» носит регрессивный характер. Более того, МаКарди показывает, что, хотя самые бедные семьи, зависящие от работников с низкой зарплатой, существенно выигрывают от роста минимальной оплаты, порядка половины их выигрыша – результат перераспределения дохода от других бедных семей.
Тим Гиндлинг из Университета Мэриленда в Балтиморе, рассматривая влияние минимальной оплаты труда в развивающихся странах, отмечает, что на этих рынках эта политика затрагивает меньшинство бедных работников – только тех, кто занят в формальном секторе, а в развивающихся странах, как правило, внушительный неформальный сектор экономики, в котором заняты многие бедные домохозяйства. Более того, из-за роста «минималки» часть работников, потеряв формальную занятость, переходит в неформальный сектор.
Исследования по разным развивающимся странам показывают разное влияние минимальной оплаты на бедность. Например, в Таиланде ее рост на 10% снижает бедность на 2,5 процентного пункта. В Мексике работники в самых бедных домохозяйствах выиграли от роста минимальной зарплаты, но их выигрыш в зарплате оказался недостаточным для того, чтобы вытащить большинство этих домохозяйств из нищеты. В Колумбии большинство работников с низкой зарплатой проживали в домохозяйствах в середине распределения доходов, поэтому самые бедные домохозяйства не выиграли от введения минимальной оплаты. В Бразилии рост «минималки» также не увеличил доходы наименее обеспеченных домохозяйств. В Гондурасе, где значителен неформальный сектор, а в формальном почти половина работников зарабатывали меньше минимума, рост минимальной зарплаты привел к росту крайней бедности и небольшому росту доходов работников, живущих около черты бедности.
«Даже если рост минимальной зарплаты увеличивает совокупный заработок работников, высокие минимальные зарплаты могут все равно увеличивать бедность: выигрыш распределяется в пользу работников, которые бедными не были, а издержки ложатся на плечи тех, кто беден», – объясняет Гиндлинг.
Проблема еще в том, что эта политика нацелена на низкооплачиваемых работников, а не на семьи с низким доходом – а эти группы необязательно совпадают, пишет Ноймарк: исследования по США не находят доказательств, что минимальная зарплата помогает бедным, – ее повышение может фактически увеличить количество бедных и малообеспеченных семей. Это означает, что такая политика не достигает цели и минимальная зарплата как способ помочь бедным и малообеспеченным семьям неэффективна, заключает он.
