«Роковая петля»: почему банки скупают внутренний госдолг

Когда банки поддерживают в активах большую долю долговых бумаг своего государства, банковская система становится особенно уязвима к суверенным рискам, а риски банков переносятся на сектор государственных финансов. В случае реализации рисков банков государству приходится их спасать, государственная помощь увеличивает суверенный кредитный риск, что еще больше ослабляет финансовый сектор.

Это явление получило название doom loop («роковая петля») и ярко проявилось во время европейского долгового кризиса 2011–2012 гг., начавшегося с Греции и Ирландии. Причем в Греции кризис суверенного долга привел к коллапсу банковской системы, а в Ирландии «роковая петля» сработала в обратном направлении, кризис в банковском секторе значительно усугубил нагрузку на государственные финансы.

Хотя еще в 2012 г. саммит ЕС открылся с заявления о необходимости «разорвать порочный круг между банками и государствами», банковское регулирование до сих пор считает суверенный долг безрисковым, не предусматривает санкций за его концентрацию в банковских портфелях, и консенсуса о том, как это реформировать, нет, отмечали в прошлом году эксперты Европейского ЦБ. Нулевая оценка риска национального госдолга в активах приводит к недокапитализации банков, а кроме того – к распространению риска суверенного дефолта от одной страны к другим.

Коронакризис, для борьбы с которым во многих странах были смягчены пруденциальные требования к банкам, вызвал опасения, что проблема doom loop в еврозоне снова обострится: из-за высокой волатильности на рынках, включая рынок суверенного долга, банки получили временное послабление требований к капиталу в тот момент, когда ЕЦБ готовится влить огромную сумму в финансовую систему, часть которой может пойти на покупку банками долгов своих правительств.

Для этого у банков есть стимул, показало исследование лауреата Нобелевской премии по экономике, профессора Колумбийского университета Джозефа Стиглица и его соавторов – Агостино Каппони из Колумбийского университета и Феликса Корелла из European University Institute. Банки могут использовать свою позицию держателя внутренних гособлигаций как стратегический инструмент, повышающий вероятность того, что банк будет спасен государством в кризисной ситуации. В то же время и правительства в кризисной ситуации могут использовать национальные банки как источник дешевого и надежного финансирования.

«Слишком связаны, чтобы рухнуть»

Исследователи проанализировали, как распределение госдолга между банками и структура межбанковских обязательств влияют на решение государства о процедуре bailout (спасение за счет государственной помощи). Авторы построили модель банковской системы, участники которой держат на балансе внутренний суверенный долг. Модель описывает следующую последовательность событий: неблагоприятный шок делает ряд банков неплатежеспособными – из-за сильных межбанковских связей ухудшается состояние всей системы – без вмешательства государства может произойти каскадный дефолт, угрожая значительными потерями благосостояния общества, – государство вмешивается и спасает все или часть банков, финансируя bailout путем выпуска гособлигаций.

Анализ подтвердил, что в случае спасения всего банковского сектора эта помощь ожидаемо обходится государству – то есть по факту налогоплательщикам – дороже, если на балансах местных банков находятся большие объемы суверенного долга. Каждый доллар, привлеченный для bailout во время кризиса, снижает стоимость гособлигаций на балансе спасаемых банков и, таким образом, увеличивает необходимые расходы на их спасение еще на несколько центов. Поэтому предпочтительнее, если госдолг держат преимущественно хорошо капитализированные банки, у которых есть достаточные буферы для снижения рисков сопутствующих потерь, что оправдывает ужесточение требований к капиталу банков.

В случае частичного bailout решение, будет ли государство спасать тот или иной банк, зависит от двух факторов: от того, сколько на балансе банка внутреннего госдолга, а также от позиции, которую банк занимает в системе, то есть насколько сильны его взаимосвязи с другими игроками и насколько сильно другие могут пострадать в случае дефолта этого банка. Опять же, ожидаемо, при равномерном распределении госдолга среди банков государство предпочтет спасать те из них, которые «слишком взаимосвязаны, чтобы рухнуть» (too interconnected to fail).

«Покупатели последней инстанции»

Системно взаимосвязанные банки могут использовать суверенный долг в качестве стратегического инструмента, увеличивающего вероятность их спасения в случае проблем, заключают Стиглиц и его соавторы. Это объясняет, пишут они, почему в разгар европейского долгового кризиса банки в подверженных стрессу странах увеличивали долю гособлигаций в своих активах. В одном из возможных вариантов банковские проблемы могут вызвать распродажи суверенного долга, что приведет к росту спредов по госбумагам, и у правительства будет явный стимул спасать всех, независимо от значимости для системы. Модель, учитывающая долю госдолга в активах банков, могла бы быть полезной в стресс-тестах для разработки политики регулирующими и надзорными органами, надеются авторы.

В то же время, указывают они, у самих правительств может быть стимул поощрять национальные банки к покупке гособлигаций, используя их как дешевый и надежный источник финансирования. В таком случае долгосрочные цели государства – ограничение доли гособлигаций у банков для поддержки финансовой стабильности – вступают в противоречие с краткосрочными задачами финансовой политики, являясь более затратными в текущем моменте.

«Невидимой рукой государства» можно по крайней мере частично объяснить покупку европейскими банками гособлигаций в период долгового кризиса, пришли к выводу Стивен Онджина из Университета Цюриха, Александр Попов из ЕЦБ и Нелтье ван Хорен из Банка Англии. Их анализ показал, что в период кризиса национальные банки чаще, чем иностранные, увеличивали покупки гособлигаций, когда правительствам нужно было рефинансировать значительные объемы госдолга, – и это не объяснить ни изменением риска, ни керри-трейдом, ни регуляторными нормативами. Причем банки, получавшие господдержку, небольшие или с более слабыми балансами, были особенно подвержены подобному воздействию «невидимой руки».

Большее предпочтение национальными банками гособлигаций может быть связано с информационным преимуществом, которое они имеют на внутреннем рынке, отмечает Оркун Сака, доцент кафедры финансов Университета Сассекса и научный сотрудник Лондонской школы экономики. Во время кризисных ситуаций лучшее знание рынка может привести к тому, что местные банки будут выступать как «покупатели последней инстанции», в то время как зарубежные банки предпочтут не рисковать.

Предпочтение вложений во внутренний госдолг может быть как добровольным, так и недобровольным, указывают Балинт Хорват из Университета Бристоля, Гарри Хейзинга из Тилбургского университета и Вассо Иоанниду из Университета Ланкастера, научный сотрудник CEPR. Они выяснили, что относительно активно вкладывают средства в национальный госдолг слабые банки, а также государственные банки в слабых странах: в первом случае банки добровольно держат национальный долг в надежде переложить риск на кредиторов, во втором случае сказывается влияние государства. Более того, банки с большой долей суверенного внутреннего долга в портфеле более высоко оцениваются на фондовом рынке, даже если и банк, и государство слабы.

Политика «никаких bailout» могла бы повлиять на предпочтения банков в отношении госдолга и в конечном итоге способствовать увеличению общего благосостояния, но сложно себе представить такое обязательство, которое осталось бы не нарушенным даже в самых катастрофических обстоятельствах, признают Стиглиц и его соавторы: кризис, спровоцированный пандемией, продемонстрировал, как правительства практически повсеместно отказываются от подобных решений, принятых по итогам прошлого глобального кризиса.