Популизм и финансовые рынки

За последние два десятилетия, и особенно после мирового финансового кризиса 2008 г., уровень политической поляризации во многих странах резко возрос, а политики-популисты заняли посты в исполнительной власти. Популистские партии становятся все более значимыми в политической системе, даже если их представители не входят в состав правительства, – например, доля голосов за европейских политиков-популистов за последнее десятилетие возросла на 10 процентных пунктов. Рост популизма вызвал широкое обсуждение этого явления: исследователи дискутируют о его детерминантах и изучают его политические и экономические последствия – выводы, как правило, негативны. Так, проанализировав данные по 60 крупным экономикам (охватывают 95% мирового ВВП) за 1900–2018 гг., экономисты из Кильского института мировой экономики и Боннского университета выяснили, что приход к власти популистов замедляет рост реального ВВП и сокращает потребление – как в среднесрочном, так и в долгосрочном периоде.

Однако финансовые рынки реагируют на успех популистов среди избирателей неоднозначно. Например, за избранием Дональда Трампа президентом США в ноябре 2016 г. последовало ралли на фондовом рынке, но рынки резко упали после формирования правительства Греции во главе с Коалицией радикальных левых (СИРИЗА) в январе 2015 г. и после создания левой коалиции в Испании с участием популистов из партии Podemos в ноябре 2019 г.

Столь разная реакция финансовых рынков на победу популистов – не случайность, пришли к выводу экономисты Себастиан Штекль из Университета Лихтенштейна и Мартин Роде из Университета Наварры. Реакция инвесторов варьируется в зависимости от того, в какой части идеологического спектра находится победившее на выборах популистское движение: к левым популистам рынки относятся подозрительно, а победу на выборах правых популистов расценивают как благоприятный фактор.

Индикатор популизма

Авторы проанализировали результаты 331 национальных выборов в 41 развитой экономике (преимущественно страны ЕС и ОЭСР) с начала 1990-х до 2020 г., составив на этой основе «индикатор популизма», в котором партии и кандидаты взвешены по доле мест в правительстве и распределены по идеологическому спектру. Увеличение популизма «индикатор» может фиксировать, если популистская партия получает больше голосов избирателей или если другие партии занимают более популистские позиции. «Индикатор» показывает последовательное усиление популизма еще с 1990-х гг. При этом левый популизм набирал популярность в конце 1990-х гг., однако середина и конец 2000-х гг. были отмечены опережающим подъемом правого популизма. К 2020 г. левый популизм догнал правый и оба направления в демократических государствах сравнялись по уровню политической силы.

Результаты «индикатора популизма» авторы сопоставили с колебаниями стоимости опционов на акции на фондовом рынке до момента выборов и после них. Для понимания реакции инвесторов исследователи рассматривали два показателя риска: ценовой риск (price risk), связанный с внезапным падением цен на акции (и рассматриваемый как вероятность возникновения экономической нестабильности), и остаточный риск (tail risk), учитывающий, что подобное падение цен на акции может оказаться очень большим (и рассматриваемый как вероятность экономического кризиса).

Выборы сами по себе – из-за связанной с ними неопределенности – способствуют росту ценового риска на рынках опционов, и он возникает независимо от того, какого именно толка популисты участвуют в выборах, показали расчеты авторов. Однако если при оценке рисков принять во внимание разницу между левыми и правыми популистскими партиями, то окажется, что в среднем правый популизм ассоциируется с меньшим ценовым риском, чем левый. Другими словами, в случае прихода к власти правых популистов инвесторы меньше опасаются возникновения экономической нестабильности, чем в случае победы левых.

Похожие результаты авторы получили и в случае остаточного риска – он также увеличивается в силу неопределенности, возникающей из-за самого факта выборов, но левый популизм вызывает у инвесторов больше опасений, чем правый. При этом опасения в случае победы левых меньше выражены в демократиях с высоким уровнем доходов, отмечают исследователи, объясняя это силой институтов в таких странах, которая нивелирует риск экономического кризиса, ассоциируемого с политикой левых популистов. Успех же правых популистов на выборах во всех случаях значительно снижает оценки остаточного риска среди инвесторов и воспринимается финансовыми рынками как однозначно положительный фактор.

Левые и правые

Столь разная реакция рынков на популистов разного спектра может быть обусловлена различиями в идеологии левых и правых популистов, размышляют авторы. Среди экспертов пока не сложилось однозначного определения собственно термина «популизм», и исследователи до сих пор спорят, в чем именно заключаются различия между левым и правым популизмом. Основные «ингредиенты» в программах популистских партий – антиэлитарность (противопоставление «народа» и «коррумпированных элит») и антиплюрализм (есть «единый народ» с единственно правильной позицией и один лидер, который с ним ассоциируется). При этом правый популизм сосредоточен на «исключении» каких-либо групп (мигрантов, иностранцев и т.п.), тогда как левый популизм – нет и, скорее, «инклюзивен». Правый популизм больше фокусируется на этнической идентичности, а левый – на эгалитаризме.

На примере стран Латинской Америки довольно легко понять, почему левые популистские правительства расцениваются финансовыми рынками как потенциальная угроза, рассуждают авторы. Левые популисты делают упор на антикапиталистическую риторику, перераспределение доходов, недооценивают риски инфляции, бюджетного дефицита и внешнего долга. Левопопулистские правительства склонны проводить чрезмерно экспансионистскую монетарную и фискальную политику, и хотя на начальном этапе это помогает ускорить экономический рост, но в долгосрочном периоде вовсе ему не способствует. Подобная политика приводит к кризису платежного баланса в сочетании с высокой инфляцией, что влечет за собой падение реальных доходов, бегство капитала и может привести к экономическому коллапсу. Поскольку экономический рост и благоприятная бизнес-среда крайне важны для инвесторов, очевидно, что электоральная победа левых популистов вызывает у них негативную реакцию: рынки, вероятно, предвидят долгосрочные последствия левопопулистской политики и вводят премии за риск в тот момент, когда такие партии получают повышенное количество голосов и потенциальный доступ к политической власти.

Однако труднее определить причины, по которым правый популизм воспринимается инвесторами благоприятно, поскольку «правую версию» популизма сложнее классифицировать с точки зрения взглядов на экономическую политику, размышляют авторы. Все популистские движения подчеркивают необходимость защиты «интересов народа» от интересов привилегированных элит и неуправляемых рыночных сил, олицетворяя демократию в собственном лидере, что в конечном итоге приводит к маргинализации демократических институтов и сокращению ограничений исполнительной власти. Все популистские правительства активно сокращают экономическую свободу, подрывают правовую безопасность, создают барьеры для свободной торговли и ужесточают экономическое регулирование. Повестка правых, кроме того, часто колеблется между жесткими ограничениями свободы торговли и готовностью удовлетворить потребности крупного бизнеса за счет протекционизма или налоговых преференций.

С одной стороны, при усилении позиций правых популистов на выборах угрозы усиления торговых барьеров означают негативные перспективы для развития бизнеса. С другой стороны, перспектива применения налоговых льгот и протекционистская политика теоретически могут также восприниматься финансовыми рынками как благоприятный фактор, способствующий возможности для инвесторов получить дополнительную прибыль и, более того, создающий возможности для дополнительной ренты. Возможно, такую систему, в которой политическая и экономическая элита вступает в сговор ради своей выгоды, финансовые рынки оценивают как благоприятную, по крайней мере в краткосрочной перспективе, предполагают авторы, – хотя сомнительно, что такая политика улучшит экономику в долгосрочной перспективе и что инвесторы этих рисков не видят. Однако выводы получены для развитых стран, отмечают авторы: хотя популизм может полностью разрушить политическую и экономическую системы развивающихся стран, он, вероятно, может восприниматься как гораздо меньшая угроза в развитых странах с сильными институциональными системами сдержек и противовесов.