«Учиться жить под водой»: как банкиры видят будущее российской банковской системы
Российский финансовый сектор оказался способен довольно успешно адаптироваться к значительному давлению, с которым столкнулся в 2022 г., пришли к выводу участники Финансового конгресса Банка России, проходящего 6–7 июля в Санкт-Петербурге. Одной из тем конгресса стало настоящее и будущее российской банковской системы: банкиры обсудили, в каком состоянии находятся российские банки, каковы прогнозы и потенциальные риски.
Банковский сектор помогал экономике переживать период кризисных событий в 2022 г.: сжатия кредитования не произошло, и немаловажную роль сыграло то, что сам финансовый сектор стал за последние годы более здоровым, рассказала председатель Банка России Эльвира Набиуллина на пленарной сессии конгресса: «Это очень важно, потому что как раз нужны ресурсы для структурной трансформации экономики». Любая трансформация делается в спокойное время, чем и был занят Центральный банк в предыдущие годы, согласился Герман Греф, председатель правления Сбербанка. Это помогло смягчить эффект санкций, которые «прямой наводкой» ударили по банковскому сектору: «Главное, что у нас ни один банк не обрушился и что у нас в общем не пострадал никто из инвесторов и вкладчиков, за исключением, конечно, всего того, что было заблокировано во внешнем контуре». Правда, что такое нынешняя структурная трансформация, не очень понятно, признался Греф (см. врез).
Российский банковский сектор – очень продвинутый, в сравнении с ним европейский – на «пещерном» уровне, сравнил Греф. Но теперь российским банкам придется привыкать к жизни в новых обстоятельствах, указал он. «Раньше мы говорили про нормальное распределение, гауссовы кривые и так далее, а сейчас говорим про «жирные хвосты» («хвост» на конце функции распределения, указывающий на большую вероятность экстремальных значений. – Прим. «Эконс»). Сплошной «жирный хвост», – констатировал Греф. И это продлится ближайшие, по крайней мере, 10 лет, считает он: «Какой может быть ответ на это? Надо учиться жить под водой. <…> Можно это называть структурной трансформацией».
В новой реальности, где высокая волатильность – норма, предстоит серьезно изменить управленческие модели, считает Греф: если раньше 85% персонала и 85% времени управленцев тратилось на оказание услуг или производство товаров, а 15% – на то, чтобы заниматься управлением изменениями, то теперь пропорция должна измениться на ровно противоположную. Самое главное, чем Центральный банк мог бы помочь банкам в такой ситуации, – это не мешать, попросил Греф: «Все остальное мы сделаем точно, потому что мы клиентоориентированы». «[Не мешать] торговать вам криптой?» – пошутила Набиуллина. «Если клиент захочет торговать криптой, пусть торгует», – не возражает Греф.
Для банковского сектора санкции принесли не так много изменений – меньше, чем пандемия, считает Владимир Верхошинский, главный управляющий директор Альфа-банка. Однако, по его мнению, выдерживают ситуацию только лучшие банки: «Год назад я говорил, что таких осталось семь. <…> Теперь, на мой взгляд, осталось вообще пять. Зато каких! Каждый из них лучше любого европейского и американского банка». И регулятору не стоит беспокоиться насчет конкуренции, считает Верхошинский: между крупными банками она самая жесткая. Верхошинский ожидает, что 2023 год будет хорошим для экономики, если не произойдет новых макроэкономических и геополитических катаклизмов: «Экономика продолжит чувствовать себя хорошо, и держаться она будет в том числе на этих пяти банках и Центральном банке. Великолепная пятерка и вратарь».
Недостаточно заниматься только собственной банковской системой – пришло время заняться построением новой системы международных платежей и инфраструктуры мирового рынка капитала, предложил Андрей Костин, президент – председатель правления ВТБ. Он поделился программой из четырех пунктов по созданию финансовой системы «Глобального юга», в противовес доллароцентричной западной системе: замена SWIFT на новую систему обмена финансовыми сообщениями; замена прямых корреспондентских отношений между банками, которые строятся через ряд ключевых игроков (сейчас это прежде всего американские банки), на горизонтальные связи между локальными банками; создание альтернативного Euroclear и Clearstream международного депозитарного расчетного хаба с центром в одном из государств Персидского залива, с учетом концентрации большого капитала в этом регионе; создание новых инструментов для привлечения капитала, которые учитывали бы и национальное регулирование финансовых рынков, и позволяли бы реализовать возможность трансграничных расчетов между инвесторами и эмитентами в разных странах.
Консолидация и огосударствление
Сейчас «банковский ландшафт» России представлен 360 кредитными организациями, из которых 35 – небанковские, а из 325, имеющих банковскую лицензию, чуть менее трети –100 банков – очень маленькие, рассказал Дмитрий Тулин, первый заместитель председателя Банка России и ведущий сессии «Российский банковский сектор: взгляд в будущее». Он попросил спикеров дать прогноз, как будет выглядеть банковский сектор через десять лет.
«Мне понравилось число пять, которое назвал Владимир Верхошинский», – призналась Наталья Воеводина, председатель правления Росбанка. Однако давать прогнозы по количеству банков – это как гадать на кофейной гуще, считает она. Тем не менее наиболее вероятно, что консолидация сектора будет продолжаться: банки ощущают давление и регуляторное, и технологическое, справиться с которым под силу только крупным организациям.
«Сотня банков будет точно», – уверен Михаил Алексеев, президент – председатель правления банка «Открытие», группа ВТБ. По его словам, специально к конгрессу банк провел на эту тему опрос среди своих клиентов – «простых граждан»: «33% опрошенных считают, что через 10 лет количество кредитных организаций будет на том же уровне, что и сейчас – примерно между 300 и 400, большинство – 53% – считают, что банков останется в пределах 100, и только 6% считают, что в России останется не более 10 банков». Мнение специалистов и мнение народа совпадает, констатировал Алексеев: «Нынешний ландшафт сократится, хотя крупные банки станут крупнее – мелкие станут меньше».
Но если банкиры готовы к консолидации сектора, то в Банке России видят в консолидации риски. Господство крупнейших игроков – это один из трех главных рисков для российского финансового рынка, рассказал на сессии, посвященной стратегическим вызовам этого рынка, первый заместитель председателя Банка России Владимир Чистюхин: «Крупные банки не могут полностью покрыть 100% рынка. Поэтому наличие, может быть, менее мощных, менее технологичных, но игроков, которые покрывают эти оставшиеся проценты рынка, – обязательно».
Еще один риск – ориентация только на локальных инвесторов. Финансовый рынок и рынок капитала должны развиваться, опираясь на внутреннего инвестора, уточнил Чистюхин, однако для удовлетворения потребностей экономики этого недостаточно: «Нам нужны инвесторы из дружественных государств… которые должны приходить на наш рынок и инвестировать».
Однако первый и самый главный «супер риск» – это риск огосударствления экономики, считает Чистюхин: «Как бы ни казалось, что мы стоим на тех же рельсах, что были, за ситуацией нужно следить по миллиметрам, потому что где-то возможен какой-то качественный сдвиг, когда вернуться будет тяжело».
Но если государство откажется от привычной патерналистской роли, это тоже стоит воспринимать как большой риск, опасается Сергей Хотимский, первый заместитель председателя правления Совкомбанка. «У нас в государстве очень патерналистский характер экономики, мы привыкли, что государство в лице Центрального банка, правительства заботится о всех местах, где начинает что-то «пригорать». <…> Если эта парадигма в какой-то момент сдвинется фундаментально, наверное, для госбанков это будет не так важно, поскольку государство в них акционер, но для нас, для частных банков перейти в ситуацию, когда государство перестает так по-отечески, по-матерински относиться к своим подопечным, это огромный риск, на сегодняшний день самый большой», – рассказал Хотимский на сессии, посвященной кризисным урокам и вызовам для российских банков.
В дополнение к традиционным рискам – риску ликвидности, валютному риску и т.д. – банкам теперь нужно учитывать еще и страновые риски, считает Александр Ведяхин, первый заместитель председателя правления Сбербанка: «Сейчас все побежали в дружественные страны, но они сегодня дружественные, а завтра недружественные, и это они будут решать».
