Моделирование воспоминаний: «лекарство» от повышенных инфляционных ожиданий

В 2021–2022 гг. целые поколения людей в развитых странах, знавших о высокой инфляции разве что из книг и кино, наблюдали невиданное – ускорение инфляции до двузначных и близких к ним уровней. Пережитый опыт высокой инфляции способен влиять на инфляционные ожидания и тем самым экономическое поведение людей на протяжении всей их жизни и даже передаваться следующим поколениям, что хорошо известно из многочисленных исследований. Например, инфляционные ожидания американцев, переживших Великую инфляцию 1970-х, до сих пор остаются выше, чем у их более молодых соотечественников, а жители Германии из районов с наиболее сильным ростом цен во время гиперинфляции 1920-х даже спустя 100 лет ожидают более высокую инфляцию в будущем, чем немцы, чьи предки жили в местах, где инфляция была относительно ниже.

Хотя постпандемическое ускорение инфляции 2021–2022 гг. было меньшим, чем в вышеупомянутых исторических эпизодах, этого может быть достаточно, чтобы надолго повысить инфляционные ожидания людей, предупреждают Юрий Городниченко из Калифорнийского университета в Беркли, Оливье Куабьон из Техасского университета в Остине и Изабель Саль из Университета Оттавы. Они провели исследование, задавшись целью найти возможное «лекарство» от «инфляционной травмы», которую мир пережил после пандемии коронавируса. 

Вопрос о том, будет ли эффект недавнего скачка инфляции ослабевать или же оставит «шрамы», – ключевой для центральных банков. Инфляционные ожидания населения, заякоренные вблизи целевых показателей инфляции, способны предотвратить раскручивание инфляции в будущем, пишут авторы.

Чтобы понять, «излечима» ли новая «инфляционная травма», исследователи провели эксперимент в Нидерландах, где инфляция в 2022 г. выросла почти в 4 раза, добравшись до максимальных с 1975 г. 10%. Эксперимент показал, что уровень инфляционных ожиданий людей зависит от того, что они больше помнят об инфляции: как она росла или как потом снижалась. Память о росте инфляции повышает инфляционные ожидания, а память о ее снижении, напротив, снижает и ожидания.

Но главным и неожиданным выводом исследования стало то, что для «лечения» от повышенных инфляционных ожиданий необязателен личный опыт наблюдений за снижением инфляции. Такие «воспоминания» можно создавать, просто предоставляя людям исторические данные об эпизодах борьбы с инфляцией в прошлом.

Личные отношения с инфляцией

Новая работа Городниченко, Куабьона и Саль основана на опросах более 10000 жителей Нидерландов разных поколений (60% – старше 30 лет, остальные – от 18 до 30), а также дополнительной выборки из около 500 студентов Амстердамского университета. Обеим группам предложили вспомнить до двух эпизодов заметного роста или снижения инфляции, выбрать предполагаемую причину этого ускорения или снижения, оценить влияние этих событий на их личные финансы, а затем спрогнозировать инфляцию на ближайшие три года. Опросы проводились в несколько волн (первая из которых – в ноябре и декабре 2022 г., когда инфляция в Нидерландах достигала 47-летнего пика; последняя – с марта по май 2023 г.). Кроме ответов на вопросы, обе группы респондентов участвовали в эксперименте – прогнозировании инфляции на исторических данных.

При анализе данных опроса выяснилось, что индивидуальные воспоминания как об инфляции, так и о дезинфляции сильно различаются даже среди людей, принадлежащих к одному поколению. Кроме того, ответы респондентов подтвердили выводы более ранних исследований (например: 1, 2) о том, что люди более склонны помнить рост, чем снижение инфляции. Вспоминая об эпизодах роста инфляции, помимо текущего, люди – чаще молодые – называли период 2008–2010 гг., когда инфляция в Нидерландах ускорилась на фоне глобального экономического кризиса; у представителей старшего поколения более яркий след оставила инфляция 1970-х и начала 1980-х (в первом случае она превысила 10% в 1975 г. и затем за три года снизилась до 4%; во втором – достигла почти 7% в 1981 г. и затем стала быстро снижаться вплоть до дефляции в 0,5% в 1987 г.).

Причины, с которыми люди связывали возникновение этих событий, различались еще сильнее, чем воспоминания о самих эпизодах. Например, среди факторов снижения инфляции в 1980-х респонденты почти с одинаковой частотой называли изменение цен на сырье и энергоносители, налоговые новации, фискальную и монетарную политику и укрепление курса голландского гульдена. Различались и ответы на вопрос о влиянии роста и падения инфляции на финансы самих респондентов. Так, если большинство – 60% – сошлись в том, что рост инфляции ухудшил их положение, то согласия относительно эффекта снижения инфляции обнаружить не удалось: 33% участников опроса сочли, что они от этого проиграли, а 27% – что выиграли.

То, что люди одного возраста в ответ на просьбу вспомнить об опыте ускорения и снижения инфляции в своей жизни называют разные эпизоды, а также по-разному их объясняют и ждут от них противоположных эффектов, говорит о том, что общий исторический опыт воспринимается людьми по-разному, а в целом отношение людей к инфляции определяют их личные о ней воспоминания, отмечают авторы.

Влияние воспоминаний на будущее

Чтобы изучить, как личные воспоминания об инфляции влияют на ее восприятие в настоящем, исследователи попросили респондентов дать прогнозы инфляции на 2023, 2024 и 2025 гг. Эти прогнозы они сопоставили не только с пережитым «инфляционным» опытом каждого респондента, но и с его индивидуальными характеристиками: уровнем образования, доверия центробанку, знанием азов монетарной политики (в частности, главной цели ЕЦБ – поддержки ценовой стабильности и тем самым экономического роста и создания рабочих мест).

Оказалось, что то, как люди помнят реальные эпизоды инфляции и дезинфляции, влияет на их прогнозы будущей инфляции. Чем более высокой была инфляция в воспоминаниях людей, тем выше были их прогнозы будущей инфляции. Чем большей была дезинфляция, о которой помнят люди, тем ниже были их инфляционные ожидания.

Так, в среднем участники опроса ожидали инфляцию в 2025 г. на уровне 5,5%. Прогноз тех, кто указывал, что пережил один эпизод снижения инфляции в прошлом, был в среднем на 0,29 п.п. ниже, чем прогноз респондентов, которые не могли такого припомнить. Если же респондент помнил два эпизода замедления инфляции, его прогноз на 2025 г. был ниже уже на 0,43 п.п. При этом прогнозы тех, кто помнил два эпизода роста инфляции, были в среднем на 0,26 п.п. выше, а в целом каждый дополнительный процентный пункт пережитого роста инфляции давал примерно такое же увеличение инфляционных ожиданий, подсчитали исследователи. 

При этом те, кто помнил только эпизоды высокой инфляции, были более уверены в своих прогнозах, чем те, кто помнил ее замедления. Последние, в отличие от первых, вероятно, допускают более широкий набор сценариев для инфляции, объясняют авторы. При этом такие люди больше верят в то, что ЕЦБ добьется успеха в возвращении инфляции к целевому уровню в 2%.

Существенным выводом для исследователей стало то, что наиболее низкие инфляционные ожидания демонстрировали люди, которые объясняли прежние эпизоды снижения инфляции действиями центробанка. В целом «инфляционные воспоминания» сильно зависят от уровня доверия к ЕЦБ, обнаружили авторы (см. врез). Чем ниже доверие к центробанку, тем чаще респонденты вспоминают эпизоды роста (а не последующего снижения) потребительских цен.

Эти результаты навели исследователей на главный вопрос их работы: если разница в воспоминаниях об инфляции приводит к разнице в инфляционных ожиданиях людей, то, возможно, получение знания о том, что инфляция может не только расти, но и падать, способно «изменить память» об инфляции, а следовательно, и инфляционные ожидания? Ответу на этот вопрос была посвящена вторая часть исследования – экспериментальная.

«Переформатирование» воспоминаний

Участников большой выборки исследователи разделили на 4 группы: контрольную и три экспериментальные. Каждую из трех экспериментальных групп ознакомили с одним из трех наборов исторических данных об инфляции в Нидерландах за периоды либо ее ускорения, либо ее снижения, либо стабилизации и просили дать прогноз на следующий в каждом из исторических эпизодов год. В первом случае участники «играли» с данными периода инфляционного всплеска 1967–1975 гг., во втором – периода снижения инфляции 1980–1988 гг. после всплеска, в третьем – периода стабилизации ее темпов 2006–2014 гг. Аналогичные задания выполняли студенты из «малой» выборки. После «игры в прогнозирование» у участников еще раз замеряли текущие инфляционные ожидания.

Оказалось, что «воспоминания», то есть предоставленные данные о том или ином эпизоде инфляции в прошлом, существенно влияют на инфляционные ожидания людей в настоящем. У работавших с данными периода растущей инфляции текущие инфляционные ожидания – в отношении 2023, 2024 и 2025 гг. – возрастали. У тех, кто занимался с данными прошлых периодов снижения и стабилизации инфляции, текущие ожидания, напротив, снижались. У контрольной группы, не участвовавшей в игре, ожидания не менялись.

Эффект оказался довольно устойчив. Во-первых, в последующих волнах опроса, когда через несколько месяцев людей снова просили вспомнить исторические эпизоды ускорения или замедления инфляции, участвовавшие в эксперименте с большей вероятностью вспоминали эпизоды ускорения, если в «игре» имели дело с данными периода ускорения, либо же, если «играли» с данными периода замедления, чаще указывали именно такой период. А во-вторых, в ответ на просьбу обновить свои прогнозы на 2023, 2024 и 2025 гг. те, кто в эксперименте столкнулся с историческими эпизодами роста инфляции, повысили свои прогнозы. Те же, кому выпали эпизоды стабильной или замедляющейся инфляции, наоборот, прогнозы понизили.

Особенно сильно знание исторических фактов о прежних дезинфляциях повлияло на снижение инфляционных ожиданий молодых участников опроса. Это означает, что игровой опыт может частично воссоздавать отсутствующий жизненный опыт, отмечают Городниченко и его соавторы.

Все эти результаты показывают, что воспоминания об инфляции как минимум частично влияют на инфляционные ожидания и, что более важно, подобные воспоминания можно «переписывать».

Рост инфляции после пандемии может устойчиво повышать инфляционные ожидания домохозяйств на годы вперед. Однако вероятность такого повышения зависит от того, будет ли память об этом событии связана с ускорением инфляции в 2021–2022 гг. – или же с ее последующим снижением (в Нидерландах инфляция с пика в 14,5% в сентябре 2022 г. снизилась к январю 2024 г. до 3,2%). Эти факторы действуют в противоположных направлениях – и акцент в воспоминаниях можно сместить с пережитого роста инфляции на факт пережитого ее снижения, если даже простая короткая игра в прогнозирование на исторических данных может расширить набор знаний, на который опираются люди, когда думают о будущем.

Личные инфляционные ожидания – во многом плод «инфляционных нарративов», или повествований, которые используют люди для объяснения динамики инфляции. Поэтому большую роль в том, на каком из двух эпизодов – ускорения или торможения – сфокусируются их воспоминания, играет коммуникационная политика центрального банка, заключают авторы.