Прыжки товаров, инфляция в производственных цепочках и долгосрочные эффекты монетарной политики
Глобализация и технологический прогресс заставляют центробанки менять свои подходы к денежно-кредитной политике: фирмы повышают цены скачками, искажая данные для оценки инфляции; международные производственные цепочки воздействуют на индекс цен производителей, который стоило бы учитывать наряду с индексом потребительских цен, а классическая предпосылка о нейтральности денежно-кредитной политики с точки зрения экономического роста оказывается под вопросом.
Квантовые цены
В большинстве моделей денежно-кредитной политики предполагается, что цены жесткие, то есть меняются нечасто, потому что фирмы не переписывают ценники в ответ на каждое изменение внешних условий. Чем жестче цены, тем сильнее действия центробанка влияют на реальную экономику, и поэтому экономистам интересно, как и почему фирмы меняют цены.
Диего Апарисио (Бизнес-школа университета Наварры) и Роберто Ригобон (MIT) собрали уникальные данные о ценах на 350 тысяч различных предметов одежды от 65 ритейлеров в США и Великобритании и обнаружили ранее не описанную ценовую стратегию, которую они назвали квантовым ценообразованием. Фирмы продают тысячи различных товаров, но не ставят на них тысячу разных цен, а группируют их в несколько дюжин ценовых точек, или кластеров. Когда я пишу эти слова, на сайте IKEA за 299 рублей продаются тапочки, табурет, штора для ванной, подушка, полка для обуви и домик для кошки. Другую группу товаров можно купить за 999 рублей или за 1999 рублей. Когда продавец решает повысить цену, он повышает ее сразу намного, прыжком до следующей ценовой точки. Такая кластеризация цен и прыжки товаров между ценовыми точками напомнили авторам поведение элементарных частиц: электрон может переходить с одного энергетического уровня на другой лишь скачком и обладать лишь определенными величинами энергии. Квантовым ценообразованием занимаются, например, Apple, Zara, H&M, IKEA, Uniqlo и многие другие ритейлеры.
Чтобы обнаружить квантовые цены, авторы собирают данные с веб-сайтов компаний и с помощью машинного обучения разделяют все продукты на 12 категорий (например, костюмы, платья, сумки, обувь), так что их данные разбиваются на группы по ритейлерам и категориям товаров. Оказывается, что квантовые цены скорее правило, чем исключение: лишь в 25% случаев не обнаружилось кластеризации цен. Возможно, магазины просто любят цены, которые оканчиваются на девятки, и поэтому создается впечатление кластеров? Психологи утверждают, что в длинных ценах люди переоценивают первые цифры, поэтому фирмы ожидают, что повышение цены с $19,95 до $20,30 сильнее снизит продажи, чем повышение с $20,50 до $20,85, хотя в обоих случаях речь идет лишь о 35 центах. Авторы скорректировали свои расчеты с учетом этого эффекта, но выяснилось, что он лишь частично объясняет кластеризацию цен. Примерно в половине случаев ритейлеры все равно группировали цены вокруг определенных точек, в том числе в 22% случаев цены оказывались сконцентрированы особенно плотно. Существующие ценовые точки также влияют на назначение цен на новые товары: цены на 90% новых товаров в выборке авторов выбирались из числа ценовых точек, существовавших за пять месяцев до этого или ранее.
Авторы строят простую поведенческую модель, которая объясняет квантовые цены. Некоторые из чувствительных к цене потребителей получают информацию о ценах через рекламу. Когда фирма использует небольшой набор одинаковых цен, потребителям легче их запомнить, а запомнившаяся цена рано или поздно заставит купить товар. Поэтому фирмам выгодно удерживать цены на свои товары вокруг небольшого числа ценовых точек. Введение новой ценовой точки рассеивает внимание потребителя, и не купленные из-за этого товары авторы называют поведенческими издержками меню.
С точки зрения денежно-кредитной политики важно, что квантовые цены вносят шум в показатели инфляции. В выборке товаров, цены на которые используются для построения ценового индекса, при квантовом ценообразовании будет много наблюдений либо с нулевым изменением, либо с очень большим прыжком цены, так что для точного измерения нужна большая корзина товаров. Центробанкам стоит обратить внимание на то, какая доля фирм в экономике занимается квантовым ценообразованием, чтобы правильно интерпретировать скачки цен.
Оптимальная денежно-кредитная политика в глобализирующемся мире
В 2000 г. совокупный мировой выпуск был в 1,97 раза выше мировой добавленной стоимости, а в 2014 г. – уже в 2,18 раза выше: доля промежуточных товаров, которые учитываются при расчете совокупного выпуска, растет благодаря глобальным цепочкам поставок. Современные производственные процессы предполагают все большее число стадий, которые могут осуществляться в разных странах. Многие считают самолет Boeing 747 символом промышленной мощи США, но его двигатель производится в Великобритании, законцовки крыльев – в Южной Корее, закрылки – в Австралии, горизонтальный стабилизатор хвостовой части – в Италии, двери для погрузки багажа – в Швеции, передняя часть фюзеляжа – в Японии, а дверь для входа пассажиров – в Швеции.
Шан-Цзинь Вэй и Иньси Си (Колумбийский университет) задаются вопросом, какой должна быть оптимальная политика центробанков в мире глобальных цепочек добавленной стоимости. Хотя большинство центробанков таргетируют инфляцию по индексу потребительских цен, неочевидно, что надо таргетировать только его и игнорировать индекс цен производителей, который учитывает цены на сырье, материалы и товары промежуточного потребления. Фирмами, которые производят промежуточные товары, в конечном счете владеют домохозяйства, а в новокейнсианской модели инфляция из-за жесткостей цен приводит к неоптимальным решениям фирм и потерям в благосостоянии: таким образом, оптимальная политика центробанка будет состоять в том, чтобы учитывать индекс цен производителей вместе с индексом потребительских цен.
Более того, с учетом цепочек глобальной стоимости и растущего количества стадий в производственных процессах, индекса цен производителей также может быть недостаточно, ведь на каждой из стадий может возникать «своя» инфляция: так, фирмы в модели могут закупать необходимые для производства товары как внутри страны, так и за рубежом.
Для денежно-кредитной политики в открытой экономике оптимальным – с точки зрения максимального благосостояния домохозяйств – оказывается правило, которое предполагает специальные таргеты для инфляции на каждой из стадий производства. Чем более открытой становится экономика, тем большим будет вес инфляции на первых стадиях производства, а напряженность в международной торговле и рост торговых барьеров, напротив, снижают вес первых стадий. При этом оптимальные веса непропорциональны долям в продажах продукции, так что индекс цен производителей служит лишь несовершенным заменителем для отдельных индексов для всех стадий. Если число стадий производства растет, увеличивается оптимальный вес для инфляции на первых стадиях, а если мы учитываем только агрегированные индексы в цели центробанка, то увеличивается вес индекса цен производителей.
Многие страны уже строят отдельные ценовые индексы для разных стадий производственных процессов. Например, в США рассчитывают индексы цен товаров и услуг для четырех различных стадий производства, от наиболее далеких от потребителя до наиболее близких. Траектории цен на разных стадиях различны, то есть оптимальная политика, которая учитывает с большим весом цены на первых стадиях производства, будет отличаться от политики, которая учитывает только индекс потребительских цен или цен производителей.
Долгосрочные эффекты денежно-кредитной политики
В течение 2020 г. ФРС и ЕЦБ планируют закончить пересмотр стратегий денежно-кредитной политики, ее инструментов и способов коммуникации. Внимание центробанкиров приковано к механизму трансмиссии, который описывает, как изменения в краткосрочной номинальной процентной ставке влияют на реальные переменные, такие как совокупный выпуск или занятость. Большинство экономистов считают, что денежно-кредитная политика влияет на краткосрочные колебания экономической активности и не влияет на долгосрочную производительность экономики, но такой взгляд считается верным лишь в первом приближении.
Рецессии могут оказывать долгосрочное негативное влияние на экономику, что называется эффектом гистерезиса. Например, когда человек теряет работу в рецессию и долго не может ее найти, он может отчаяться и перестать искать работу совсем, кроме того, забудет полученные на работе полезные навыки. В итоге производительный потенциал экономики снизится и в долгосрочном периоде.
Эффект гистерезиса не учитывается во многих моделях, используемых центробанками, которые принимают предпосылку о долгосрочной нейтральности денежно-кредитной политики. Это может быть ошибкой. Оскар Джорда, Алан Тейлор и Санжай Сингх (Калифорнийский университет) показывают, что денежно-кредитная политика влияет на совокупную факторную производительность и накопление капитала на протяжении очень долгого времени. Они используют данные за период с 1870 г. до наших дней для 17 развитых экономик: о выпуске, процентных ставках, объеме кредита и др., а также данные о запасах капитала и отработанных часах, которые недавно были собраны сотрудниками Банка Франции, чтобы построить собственный показатель совокупной факторной производительности и отследить воздействие денежно-кредитной политики.
Авторы обнаруживают, что сдерживающая денежно-кредитная политика оказывает долгосрочное отрицательное влияние на ВВП: двенадцать лет спустя после повышения процентной ставки на 1 п.п. выпуск оказывается ниже на 3,69%, и этот эффект не зависит от того, рассматривается ли вся выборка с 1870 г. или только период после 1945 г. Авторы раскладывают ВВП на факторы: отработанные часы, запас капитала и совокупную факторную производительность. Запас капитала и совокупная факторная производительность вслед за повышением процентной ставки сокращаются аналогично ВВП, при этом отработанные часы практически не изменяются. Значит, наиболее обсуждаемый из механизмов гистерезиса – через выход из рабочей силы (когда длительное пребывание без работы ведет к безвозвратным потерям человеческого капитала) – оказывается незначимым. Но в отличие от базовой новокейнсианской модели капитал не восстанавливается спустя 12 лет после шока, и, что более важно, совокупная факторная производительность вначале падает медленно, но ее спад ускоряется и стабилизируется на накопленном уровне около 3% спустя 12 лет.
Гистерезис, который действует через накопление капитала и совокупную факторную производительность, объясняют теории эндогенного экономического роста. В продолжительную рецессию снижается финансирование исследований и разработок, а значит, создается меньше новых идей, что может повлиять на долгосрочную производительность экономики. Центробанк в модели Джорда с соавторами может избежать гистерезиса, если при принятии решений по ставке учитывает накопленный в экономике разрыв в совокупной факторной производительности относительно ее долгосрочного тренда.
Таким образом, модель авторов показывает, что центробанки могли бы учитывать долгосрочные последствия монетарной политики. В ближайшие годы мы увидим больше работ, в которых денежно-кредитная политика влияет на долгосрочную производительность экономики через различные каналы, и управление этими каналами, по всей видимости, потребует новых способов координации денежно-кредитной политики с фискальной политикой.
