COVID-19 знаменует собой кризисы XXI века: будущие потрясения, от новых пандемий до последствий изменения климата, потребуют тесного сотрудничества между всеми действующими лицами – и частными, и государственными. Это основной вывод работы, в которой мы проанализировали данные ОЭСР о том, как отдельным странам, входящим в эту организацию, удалось справиться с пандемическим кризисом.
Наш анализ показал, что доверие различных типов – межличностное, доверие правительству, ученым – выступает решающим фактором в преодолении кризисов, подобных кризису COVID-19. В то время как данные об ущербе, который пандемия нанесла здоровью людей, объясняют четверть межстрановой разницы комбинированного индекса, отражающего масштаб спада ВВП и избыточной смертности во время пандемии, уровень доверия правительству объясняет две трети этой разницы.
Экономика и здоровье: изменившаяся связь
Чем можно объяснить, что страны реагировали на кризис COVID-19 по-разному и последствия для экономики и здоровья тоже были разные?
На первый взгляд, ключевым условием минимизации последствий пандемии для здоровья людей и экономики было соблюдение гражданами ограничительных мер. Эта взаимосвязь подтверждена многими исследованиями – в частности, Джон Барриос из Университета Вашингтона в Сент-Луисе и его соавторы в 2021 г. показали (на данных США и европейских стран. – Прим. «Эконс»), что люди с более высоким уровнем социального капитала в большей степени придерживались требований о соблюдении социальной дистанции. К такому же выводу пришли профессор Университета Помпеу Фабра Рубен Дюранте и его соавторы (на итальянских данных. – Прим. «Эконс»), а в 2020 г. – профессор Университета Бордо Оливье Барген и его коллега Улугбек Аминжонов, которые изучили французские данные.
В то время как масштаб экономических последствий прошлых эпидемий, как правило, был пропорционален количеству смертей, во время пандемии коронавируса эти два фактора перестали коррелировать – правда, не сразу. В первые шесть месяцев вспышки COVID-19, в первой половине 2020 г., корреляция была сильной: экономический спад был глубже в тех странах, где было больше заражений и где вирус был наиболее смертоносным. Однако в последующие несколько месяцев эта связь начала исчезать и стала статистически незначимой: уровень смертности больше не объясняет экономические показатели.
Например, во Франции количество летальных исходов оставалось относительно высоким и стабильным в течение всех трех изученных нами периодов – в первой половине 2020 г., второй половине 2020 г. и первом квартале 2021 г.: чуть больше 400 человек на каждый 1 млн жителей. В первой половине 2020 г. в стране был зафиксирован один из самых глубоких экономических спадов – на 13% к аналогичному периоду 2019 г. Во второй половине 2020 г. и в начале 2021 г., когда смертность от COVID-19 была примерно на том же уровне, снижение экономики в отношении к 2019 г. замедлилось до 4%. Это заставляет предположить, что к этому времени экономика научилась справляться с вирусом. Аналогичные результаты наблюдались и в Великобритании. Хотя здесь смертность от коронавируса даже несколько увеличилась во второй половине 2020 г., экономический спад замедлился почти вдвое.
Предсказательная сила социального фактора
Эконометрический анализ подтверждает, что в первые полгода с начала пандемии заметную роль в падении ВВП играли показатели, связанные с ее влиянием на здоровье. Во втором полугодии 2020 г. эта корреляция ослабла и на первый план с точки зрения влияния на экономику вышли социальные факторы (доверие к другим людям и доверие правительствам). Это же наблюдалось и в первом квартале 2021 г. Если сравнить эти два набора показателей, окажется, что те из них, что связаны с состоянием здоровья, обосновывают около 25% разницы влияния пандемии на экономику разных стран, но если добавить к ним эффект, который дает фактор доверия, можно объяснить уже 64% разницы.
Мы проанализировали возрастную структуру, плотность населения и количество больничных коек на 1000 человек в странах, которые изучили в ходе исследования. В первой половине 2020 г. эти показатели имели критическое значение для понимания разницы в уровне смертности между странами, но во второй половине 2020 г. они стали статистически незначимыми. С другой стороны, социальные факторы (уровень доверия между людьми и доверие правительству), которые мало влияли на уровень смертности в первом полугодии 2020 г., во втором полугодии 2020 г. приобрели большое значение для объяснения этой разницы. Объясняющая сила социально-демографических факторов в первой половине 2020 г. и факторов доверия во второй половине 2020 г. сопоставима, что говорит о существенном изменении динамики кризиса.
Мы использовали вышеописанные результаты для создания сравнительного индекса, отражающего влияние кризиса как на экономику, так и на здоровье. Индекс экономики и здоровья, или «индекс жертв», рассчитан исходя из взвешенного изменения ВВП во все три вышеуказанных периода (первое и второе полугодие 2020 г. и первый квартал 2021 г.), а также уровня смертности в каждой стране за весь период. Затем мы сопоставили «индекс жертв», вычисленный для каждой страны, с докризисным уровнем доверия ее жителей к правительству. Для этого используются данные опроса World Values Survey.
Результаты говорят о том, что корреляция между значением индекса и уровнем доверия правительствам положительна и сильна (см. график). Чем выше доверие, тем меньше спад экономики, а также степень доверия имеет непосредственное влияние на выполнение людьми ограничительных мер, соблюдение социальной дистанции, уровень вакцинации и выполнение других рекомендаций, направленных на снижение распространения вируса.
Если рассматривать доверие правительству как более общую меру качества политической среды, то обнаруженная нами корреляция подтверждает центральную роль доверия в том, насколько серьезными оказались последствия пандемии для каждой из стран. Например, страны, где уровень доверия низкий, вводили более строгие ограничения (такое решение поддерживали и правительства, и население), которые сильнее бьют по экономике.
Несмотря на обнаруженную статистическую зависимость между уровнем доверия и масштабом последствий пандемии, мы видим, что некоторые страны справились с ситуацией лучше, а некоторые хуже, чем предсказывает уровень доверия граждан к их правительствам. Например, Франция находится практически точно на линии корреляции (см. график выше). Великобритания недотягивает до уровня, которого могла бы достичь, что отражает беспорядочные действия ее властей в первую волну пандемии. Такая же ситуация для Испании и Италии. Напротив, лучшие результаты (на графике – выше линии корреляции) показали скандинавские страны, где уровень доверия очень высок, а также Австралия, Южная Корея и Новая Зеландия, успешно применившие стратегию zero-covid (максимальное ограничение распространения вируса за счет отслеживания цепочек контактов, тестирования, изолирования контактировавших и заболевших, а также медицинской, социальной и психологической поддержки. – Прим. «Эконс»).
Таким образом, доверие, по-видимому, является решающим фактором в понимании того, как общества отреагировали на пандемию и каких экономических результатов и результатов в сфере здравоохранения им удалось добиться.
Оригинал статьи опубликован на портале VoxEU.org. Перевод выполнен редакцией Econs.online.
