Как экономика Югославии жила под санкциями и после них
Введенные за последний месяц санкции против России часто называют беспрецедентными по масштабу. И хотя такая крупная экономика не сталкивалась с настолько жесткими санкциями как минимум со времен Второй мировой войны, в недавней истории есть случаи, когда куда более радикальные меры вводились против относительно малых стран. Один из таких примеров – Югославия: в начале 1990-х страна не только стала участницей сразу нескольких вооруженных конфликтов, но и подверглась жесточайшим санкциям ООН, отбросившим ее экономику на десятилетия назад.
Югославия-1992 vs. Россия-2022: общее и различия
Первые санкции против Югославии (точнее, против оставшихся в ее составе после распада страны, начавшегося в 1991 г., Сербии и Черногории) были введены еще в 1991 г., когда правительство под руководством Слободана Милошевича пыталось силовым путем разрешить межэтнический конфликт в Хорватии. Ограничения вводились Евросоюзом и США и были хоть и болезненными, но точечными: они выражались преимущественно в сворачивании финансовой помощи югославскому правительству, страдавшему от хронического дефицита бюджета (он носил скрытый характер и возникал преимущественно из-за косвенных субсидий предприятиям), и эмбарго на поставки нефти из ЕС – впрочем, нефть и так поставлялась в основном из СССР и Ливии.
Куда более серьезные санкции появились в 1992 г., когда еще более кровавая война разразилась в Боснии и Герцеговине. Югославия в этом конфликте активно поддерживала вооруженные силы Республики Сербской (правительства боснийских сербов), которые с самого начала войны обвинялись в военных преступлениях против мирных босняков и хорватов. Начало блокады Сараева и обстрел очереди за хлебом в центре города 27 мая 1992 г. привели к тому, что уже через три дня санкции против Югославии и Республики Сербской принял Совет Безопасности ООН.
Введенные ограничения затрагивали практически все аспекты взаимодействия Югославии с внешним миром. Был полностью запрещен вывоз и ввоз в страну любых товаров и услуг (кроме гуманитарной помощи), любые инвестиции в страну; практически к нулю сводилось авиасообщение между Югославией и остальным миром, а югославским самолетам запретили проходить обслуживание за рубежом; югославские спортсмены, ученые и деятели искусства были изолированы от мирового сообщества. В дополнение к этому были свернуты все программы финансовой поддержки Югославии, а сама страна – исключена из основных международных организаций.
Как можно заметить, направление (но не степень жесткости) санкций в отношении Югославии схоже с направлением санкций 2022 г. в отношении России. В обоих случаях ограничения в первую очередь касались внешнеторговой и финансовой деятельности страны; и там и там меры были направлены на разрыв как экономических, так и культурных и научных связей между мировым сообществом и страной, подвергнутой санкциям. Более того, заморозка активов Банка России по своему замыслу (лишение подсанкционной страны доступа к ресурсам, за счет которых было бы возможно компенсировать экономические потери) схожа с запретом на кредитование югославского правительства, у которого сколько-либо значимых резервов не было. Тем не менее в большинстве этих аспектов санкции против России (как минимум на конец марта 2022 г.) являются более мягкими – они были введены не всеми странами; даже те страны, которые присоединились к санкциям, ввели их не на весь экспорт и импорт (хотя отдельные европейские лидеры планируют в среднесрочной перспективе отказ от российских углеводородов); хотя крупнейшие ТНК сворачивают инвестиции и прочую деятельность в России, формально запрета также нет.
От 5000 до 500 миллиардов: последствия югославских санкций
Вводя санкции против Югославии, в ООН рассчитывали на то, что жесткие ограничения подтолкнут если не к сворачиванию Милошевичем поддержки боснийских сербов и окончанию войны, то хотя бы к снижению его популярности в Сербии и Черногории. Однако ни той ни другой цели достичь не удалось, утверждает сербский социолог Соня Лихт.
Война в Боснии окончилась лишь в конце 1995 г., и, хотя экономические проблемы могли ограничить объем помощи боснийским сербам со стороны Югославии, более значительную роль в завершении войны сыграло вмешательство НАТО. Что касается устойчивости режима Милошевича, то решение ООН, напротив, привело к «сплочению вокруг флага» (rally 'round the flag effect – рост поддержки национального лидера на фоне международных конфликтов и кризисных ситуаций), а сами санкции преимущественно воспринимались гражданами Югославии как атака на весь сербский народ. Этим настроениям способствовало и государственное телевидение, которое говорило о санкциях исключительно как о «неправедных», «несправедливых» и «ничем не обоснованных».
Но, хотя политические последствия санкций оказались в лучшем случае умеренными, по экономике Югославии они нанесли существенный удар. Учитывая, что до этого Югославия – член Движения неприсоединения (международной организации, образованной на Белградской конференции в 1961 г. и объединяющей государства на принципах неучастия в военных блоках) – активно торговала как с социалистическим блоком, так и со странами Запада, торговое эмбарго оказалось крайне болезненным, тем более что к нему присоединились и бывшие части единой страны – Словения, Хорватия, Македония и Босния и Герцеговина. Более того, многие фирмы, работавшие на внутренний рынок, использовали иностранное оборудование или сырье, что заставило их либо сократить, либо приостановить выпуск продукции.
Все это привело к краху югославской экономики и резкому падению уровня жизни – по оценкам ООН, с 1989 по 1993 г. ВВП Югославии на душу населения сократился в 3 раза; уровень безработицы на пике экономического спада составил 39%. При этом те, кто не потерял работу, трудились преимущественно неполный рабочий день и получали вознаграждение, недостаточное для обеспечения базовых потребностей, – средняя зарплата в стране в конце 1993 г. составляла $15, и многим людям приходилось рассчитывать лишь на собственные приусадебные хозяйства и переводы от родственников из-за рубежа.
Тяжелый экономический кризис сочетался с крушением национальной валюты – динара. Еще до начала распада страны и введения санкций в Югославии была высокая инфляция, из-за чего в 1990 г. правительству пришлось пойти на деноминацию. Однако после введения запрета на кредитование югославского правительства бесперебойная работа печатного станка стала основным рецептом борьбы с бюджетным дефицитом, вызванным военными расходами. В результате Югославия столкнулась с гиперинфляцией, на пике которой во второй половине 1993 г. цены ежедневно росли вдвое. За скоростью обесценивания валюты не поспевал даже центральный банк – минимальный номинал новой серии банкнот в октябре 1993 г. составлял 5000 динар, однако уже к декабрю 1993 г. регулятору пришлось печатать банкноты в 500 миллиардов динар. Фактическая невозможность использования динара в расчетах из-за его быстро меняющейся стоимости привела к набегам на банки (в результате многие из них разорились), распространению бартера и использованию в сделках немецкой марки. Лишь введение «нового динара», привязанного к немецкой марке, смогло остановить гиперинфляцию, однако доверие к национальной валюте было уже подорвано.
Другое важное последствие санкций – распространение теневой экономики. В условиях, когда многие необходимые для производства и потребления товары были запрещены к ввозу, наиболее выгодным бизнесом стала их нелегальная поставка на территорию Югославии. Достаточно быстро в санкциях были обнаружены лазейки – и в виде возможностей для «челноков», привозивших импортные товары, и в виде возможности ввозить товары в Югославию с целью транзита (до пункта назначения эти товары не добирались), и в форме контрабанды. Однако в эти лазейки предпринимателей просто так не пускали – ведение полулегальной внешнеторговой деятельности было возможно либо за счет связей с представителями бюрократии, либо благодаря контактам среди организованной преступности. В результате у и без того небезгрешной бюрократии появилось еще больше стимулов для коррупции, а преступные группировки в ходе войны не только получили приток «рабочей силы» (в лице ветеранов боевых действий), но и увеличили свое влияние на экономические процессы.
Во многих отраслях экономики даже сложились неформальные монополии, чья «рыночная сила» основывалась либо на близости к представителям власти страны (так, де-факто эксклюзивное право нелегально ввозить сигареты в Югославию получил сын Милошевича), либо на связях в криминальных кругах.
Санкций нет, а проблемы остались
В ноябре 1995 г. были заключены Дейтонские соглашения, положившие конец боснийской войне, после чего Совет Безопасности ООН снял санкции с Югославии. Учитывая колоссальный спад экономики за три с половиной санкционных года, отдельные эксперты, как указывает сербский экономист Светлана Адамович, предполагали, что возвращение Югославии в мировую экономику приведет к быстрому восстановлению. Но этого не произошло: к 1998 г. ВВП на душу населения Югославии не превосходил показатели даже санкционного 1992 г.
В чем причина столь слабого роста после такого сильного спада? Во-первых, производственные цепочки и внешнеторговые связи были разрушены до такой степени, что их приходилось фактически выстраивать заново. Масштабная деиндустриализация Югославии оказалась необратимой: заводы, закрывшиеся из-за дефицита спроса или ресурсов, после снятия санкций не обрели ни того ни другого. Более того, гиперинфляция и затяжной экономический кризис подорвали платежеспособный спрос, из-за чего югославский рынок стал менее привлекательным для иностранных компаний.
Во-вторых, экономический спад в Югославии наблюдался еще до санкций (хотя и был меньшего масштаба), и его основные причины, связанные с чрезмерным участием государства в экономике, никуда не делись. Социалистическое правительство Милошевича ни до, ни во время, ни после санкций не было готово на полноценные рыночные реформы и масштабную приватизацию, а многие государственные фирмы, даже несмотря на свою неэффективность, за счет бюджетных дотаций оставались на плаву и лоббировали сохранение господдержки. Фактически в 1990-е гг. Югославия, прежде придерживавшаяся «рыночного социализма», превратилась из наиболее рыночной в наиболее социалистическую страну Восточной Европы, продолжая сталкиваться с вызовами, характерными для ее соседей из Восточного блока в 1970–1980-х гг.
В-третьих, после снятия санкций никуда не делись ни теневые импортеры, ни поддерживавшие их деятельность преступность и коррупция. Теневой сектор экономики и неформальные монополии смогли адаптироваться к постсанкционным условиям, продолжая оставаться вне правового поля. Легальный же бизнес, пытаясь открыться в Югославии, сталкивался со сложившимся за годы действия санкций симбиозом бюрократии и мафии, который создавал дополнительные издержки для тех предпринимателей, у кого не было достаточных связей.
Последняя, но не менее важная причина – это сохранение внутри- и внешнеполитической нестабильности. Хотя война в Боснии завершилась, а санкции были сняты, инвестиционный климат в стране оставался достаточно плохим: инвесторов отпугивало то, что и межнациональные конфликты, и введение санкций могут повториться в любой момент (тем более что отношения с международными организациями выстроить заново Милошевичу так и не удалось). Подобные опасения были вполне обоснованны – так, политический кризис 1997 г., вызванный непризнанием югославской оппозицией результатов выборов мэра Белграда, сопровождался угрозами введения международных санкций, а в 1998 г., когда разгоревшийся конфликт в Косово вошел в горячую стадию, часть санкций была снова введена ЕС, США и другими странами.
Новые, теперь уже связанные с косовской войной, санкции, а также начавшиеся в 1999 г. бомбардировки силами НАТО, вмешавшейся в косовский конфликт, привели к очередному витку экономического спада. В 2000 г. Слободан Милошевич потерял власть, а к управлению страной пришли более умеренные и ориентированные на восстановление отношений с внешним миром политики, после чего санкции были сняты. Хотя исследователи отмечают, что развитие Сербии и Черногории в XXI веке не было безоблачным, в целом странам удалось выйти на траекторию устойчивого экономического роста: им потребовалось 4 года, чтобы вернуться на досанкционный уровень ВВП, и 12 лет, чтобы превзойти максимальные показатели социалистических времен.
Почему на этот раз экономика восстановилась? В отличие от эпизода снятия санкций в 1995 г., после которого в экономической политике государства мало что изменилось, отмена санкций в 2001 г. сопровождалась целым рядом реформ – от дерегуляции до приватизации. Хотя, опять же, последовательность реформ в Югославии после ухода Милошевича вызывает сомнения у некоторых экспертов (так, например, профессор экономики Университета Перуджи Милица Увалич считает недостаточно успешными новые антимонопольные меры и процесс развития финансовых рынков), в целом основные проблемы, десятилетиями стоявшие перед югославской экономикой, были решены. Кроме того, стремление нового руководства реинтегрироваться в остальной мир (сюда же можно отнести инициативу по вступлению в Евросоюз) и отказ от решения межнациональных конфликтов силовым путем сделали страну более привлекательной для инвесторов, что также ускорило экономическое восстановление.
Однако, хотя существующим уже независимо друг от друга Сербии и Черногории удалось превзойти досанкционные показатели, последствия санкционного удара по-прежнему отражаются на уровне экономического развития обеих стран.
К началу 1990-х гг. социалистическая Югославия была относительно успешной страной, которая по уровню благосостояния опережала страны Варшавского договора. Однако даже по прошествии двух десятков лет тот ущерб, который был нанесен санкциями сербской экономике, так и не был до конца преодолен: к 2020 г. Сербия по ВВП на душу населения в 1,3–2 раза отставала от Хорватии, также пережившей войну, и от прошедших тяжелейшие рыночные реформы начала 1990-х гг. Польши, Румынии, Болгарии, России. И хотя Сербия, возглавляемая сейчас Александром Вучичем, бывшим министром информации последнего правительства Милошевича, стремится привлечь инвесторов как из Евросоюза, так и из России и Китая, текущего темпа роста экономики все еще недостаточно для того, чтобы преодолеть возникшее за время экономической войны Югославии со всем миром отставание от своих соседей.
