Как цифровой рубль повлияет на банки и их клиентов

Публикация Банком России доклада «Цифровой рубль» вызвала в экспертном сообществе оживленную дискуссию о плюсах и минусах национальной цифровой валюты, в ходе которой банковское сообщество высказало в том числе опасения по поводу возникновения ряда рисков для своего бизнеса. Например, рисков того, что произойдет значимый переток средств в цифровой рубль, вследствие чего может возникнуть дефицит фондирования, а это, в свою очередь, приведет к подорожанию кредитов для клиентов банков и к росту кредитных рисков в банковской системе в целом (отметим, что подобные опасения возникают и в других странах, где идет дискуссия о цифровых валютах центрального банка).

Прежде чем проанализировать эти тезисы, нужно рассмотреть, на чем именно они основаны (подробнее влияние цифрового рубля на банковский сектор рассмотрено в аналитической записке департамента исследований и прогнозирования Банка России).

В фильме «Банкир», вышедшем в 2020 г., одного из героев просят объяснить, за счет чего банк получает прибыль. Герой отвечает: пекарня зарабатывает на том, что продает хлеб по цене выше стоимости его производства, а банк зарабатывает, привлекая средства по низким ставкам и выдавая кредиты по более высоким.

Очевидно, что чем ниже для банка стоимость привлеченных средств, тем больше прибыли он получает. Наиболее выгодны банкам текущие счета клиентов – это зарплатные проекты, дебетовые карты, расчетные счета компаний и т.д. По ним для клиентов выплачивается околонулевой процент, а сами банки, зная суммы устойчивых остатков по таким счетам, могут размещать эти средства под рыночный (а не околонулевой) процент на денежном рынке, на депозитах в центральном банке, или вкладывать в другие приносящие доход низкорисковые активы. Источник дохода за счет «дешевых» пассивов особенно значим для крупных банков, обладающих собственной разветвленной платежной инфраструктурой: по нашим оценкам, в среднем за 2018–2020 гг. доля доходов от размещения средств текущих счетов в чистом процентном доходе банковского сектора составляет около 13%, а у крупных банков – 15%. В доналоговой прибыли банков доля таких доходов составляет 25%.

Однако по мере развития финансовых технологий конкуренция за этот источник процентного дохода возрастает: финтех-компании, оказывая платежные услуги, предлагают домохозяйствам и бизнесу ненулевой доход за их средства, и часто более высокий, чем у банков, тем самым перераспределяя часть прибыли в пользу клиентов для увеличения своей доли на рынке. Так же поступают и некоторые банки, реализующие агрессивную стратегию повышения своей рыночной доли.

Некоторые игроки встраиваются в эти тенденции и даже их формируют, создавая экосистемы вокруг собственных брендов. Помимо традиционного банковского обслуживания, они предоставляют широкий спектр финансовых услуг, начинают оказывать и нефинансовые услуги, от доставки еды до медицинских сервисов и образовательных продуктов. Например, если клиента не устраивают низкие ставки по депозитам, он обращается к продуктам того же банка – его брокерской компании, пенсионным фондам, ПИФам и т.д. Зачастую это можно сделать в том же самом онлайн- или мобильном приложении банка. В результате вкладчики остаются в банке, сохраняется и часть доходов экосистемы от высоколиквидных пассивов (остатков на брокерских счетах и т.п.).

Поскольку основная предполагаемая функция цифрового рубля – использование в расчетах, то можно ожидать, что клиенты банков будут рассматривать цифровой рубль как альтернативу наличным рублям и как альтернативу средствам на текущих счетах. Произойдет частичный переток средств клиентов с текущих счетов в банках в цифровой рубль – а так как все электронные кошельки цифрового рубля будут находиться на балансе Банка России и проценты по ним, как и наличным деньгам, не начисляются, то коммерческие банки действительно лишаются возможности как-либо заработать на средствах в цифровых кошельках (Банк России не будет начислять проценты по остаткам в кошельках с цифровыми рублями, чтобы не конкурировать с банками за сбережения граждан).

Однако тенденция к сокращению или даже обнулению ренты, возникающей у банков из-за существования «дешевых» пассивов, – это уже сформировавшаяся реальность во всем мире, включая Россию, и на фоне конкуренции с финтех-компаниями она будет развиваться независимо от того, появятся цифровые валюты центральных банков или нет. И эта тенденция показывает, что существование таких «дешевых» пассивов никак не обосновано с точки зрения рыночной эффективности. Можно ожидать, что с введением цифрового рубля часть процентного дохода от «дешевых» пассивов банки перераспределят в пользу клиентов – владельцев текущих счетов, подняв ставки по таким счетам, чтобы избежать перетока высоколиквидных пассивов в цифровой рубль и сохранить этот источник дохода.

Сокращение процентного дохода банков от «дешевых» пассивов снизит чистую процентную маржу и прибыльность банков (есть основания также ожидать сокращения разброса процентной маржи между отдельными банками). Вместе с тем это подтолкнет их быстрее проводить цифровую трансформацию бизнеса, оптимизировать расходы, повышать комиссионные доходы от расширения оказываемых услуг. От этого выиграют и банковские клиенты, и банки, которые успешно справятся с этой задачей.

• Могут ли у банков возникнуть дефицит фондирования и нехватка ресурсов для выдачи кредитов?

Сегодня Банк России поддерживает ставки овернайт денежного рынка вблизи ключевой ставки, предоставляя или абсорбируя столько ликвидности, сколько необходимо. При таком подходе дефицита короткого фондирования в банковском секторе возникать не должно. Но рефинансирование в ЦБ будет уже не «бесплатным»: как следствие, стоимость короткого фондирования для банков станет рыночной.

Способность банков выдавать долгосрочные кредиты от самого факта перетока части пассивов в цифровой рубль не пострадает: в современном мире депозиты не выступают источником для выдачи кредитов.

Помимо рефинансирования в ЦБ, у банка есть еще несколько вариантов действий, если при перетоке средств в цифровой рубль он теряет ликвидность:

– сокращать объем депозитов в Банке России;

– повышать ставки по высоколиквидным пассивам (текущим счетам клиентов);

– повышать ставки по срочным депозитам.

В нормальной (не кризисной) ситуации сложно представить, что вкладчики массово предпочтут беспроцентный цифровой рубль депозитам, обеспечивающим околорыночный процентный доход. Поэтому переток средств в цифровые рубли будет плавным. Для кризисных же ситуаций у центральных банков существуют специальные инструменты.

• Вырастут ли ставки по кредитам для заемщиков?

Есть точка зрения, что повышение стоимости фондирования ведет и к росту стоимости кредита и что банки повысят ставки по кредитам для компенсации своих потерь на «дешевых» пассивах. Но если так, то что мешает банкам увеличить стоимость кредитов уже сейчас, чтобы получать еще больший доход?

Решение о стоимости кредитов и депозитов принимается банками раздельно – это основа современного управления активами и пассивами банков. Принимая решение о стоимости кредита, банки берут в расчет не стоимость депозитов, а безрисковую рыночную стоимость денег – банк сравнивает процент, который получит по кредиту, с альтернативным доходом, который получит вместо выдачи кредита. Как правило, минимальный альтернативный доход (т.н. трансфертная кривая) представлен уровнем доходности ОФЗ соответствующей срочности. От введения цифрового рубля механизм формирования стоимости кредитов не изменится.

Итак, переток депозитов в цифровые рубли скажется главным образом на депозитных ставках банков. При этом может возрасти стоимость банковских услуг, если банки переложат часть потерянных доходов, например, на комиссии за обслуживание банковских счетов. Но здесь будет играть роль конкуренция (и необходимость ее поддержания), стимулирующая банки повышать эффективность и снижать расходы, – и банки уже сталкиваются с нею со стороны финтех- и бигтех-компаний.

По мере все большего использования цифрового рубля постепенно может произойти переход от структурного профицита ликвидности к устойчивому структурному дефициту ликвидности, то есть к ситуации, когда банки имеют стабильную задолженность перед центральным банком. В результате положение ставки денежного рынка в коридоре процентных ставок (ключевая ставка плюс-минус 1 процентный пункт) может измениться, что способно повлиять и на ставки на других сегментах финансового рынка. Однако такие эффекты учитываются Банком России, и траектория ключевой ставки выбирается таким образом, чтобы денежно-кредитные условия способствовали поддержанию ценовой стабильности (то есть инфляции вблизи 4%). То есть в случае перехода к структурному дефициту из-за распространения цифрового рубля денежно-кредитные условия будут аналогичны тем, которые имели бы место и без введения цифрового рубля.

• Станет ли поведение банков более рискованным?

Еще одно опасение связано с тем, что сокращение процентных доходов на стороне пассивов вынудит банки компенсировать эти доходы за счет выдачи более рискованных кредитов, что, в свою очередь, увеличит риски финансовой стабильности в целом. Однако подобная точка зрения имеет несколько ограничений:

– во-первых, принятие рисков как отдельными банками, так и на макроуровне можно регулировать;

– во-вторых, сами банки, принимая более высокие кредитные риски, смогут получить и более высокие ожидаемые доходы, но ценой нагрузки на капитал, поскольку рост доходов будет сопровождаться и ростом риска. Наращивать риски в ситуации сокращения безрисковых доходов было бы крайне нерационально: это примерно как, потеряв кошелек, пойти «отыгрываться» в казино.

Резюмируя все перечисленные опасения, можно сказать, что введение цифрового рубля действительно усилит уже сформировавшуюся тенденцию снижения доходов банков от «дешевых» пассивов. И часть этих доходов получат клиенты банков. При этом сложностей с фондированием не возникнет – Банк России предоставит банкам необходимое рефинансирование; в условиях конкуренции между банками и неизменности процентных ставок денежного рынка кредиты не должны стать дороже; на аппетите к риску введение цифровой национальной валюты также не скажется.