«Креативный гигант» современной валютной системы

Среди экономистов, занимающихся вопросами международной экономики, наверное, нет никого, кто не был бы знаком с работами канадского экономиста Роберта Манделла: глобальная валютная система в том виде, в каком ее знают наши современники, во многом является воплощением его идей. Заинтересовавшее его в конце 1950-х взаимодействие денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики в условиях международной мобильности капитала было для того времени инновационным взглядом на мироустройство – большинство стран тогда жили при валютном контроле и ограничениях на движение капитала.

Начатые Манделлом в то время и ставшие главным трудом всей его жизни исследования посвящены валютной интеграции и ее оптимизации, модельное описание которой получило название «теория оптимальных валютных зон». За нее он в 1999 г. получил Нобелевскую премию по экономике – с почти пророческой точностью предсказав будущее развития международной валютной системы и рынков капитала, отметила присуждающая премию Шведская королевская академия наук. За предложенный им план введения единой европейской валюты Манделл заслужил в истории титул одного из «отцов евро». 4 апреля 2021 г. Роберт Манделл скончался в возрасте 88 лет.

Валютная интеграция

Статья Манделла об оптимальных валютных зонах была опубликована в 1961 г. в журнале American Economic Review, положив начало развитию этой ныне всемирно известной теории.

Манделл определил оптимальную валютную зону как географическую область – в противоположность национальной территории, – в рамках которой могут быть достигнуты внутреннее равновесие (низкая инфляция и полная занятость) и внешнее равновесие (устойчивый платежный баланс). Работа была написана под влиянием убеждений Джеймса Мида, сторонника гибких валютных курсов, под чьим руководством Манделл в середине 1950-х писал диссертацию в Лондонской школе экономики, и Милтона Фридмана, также сторонника гибкого обменного курса, дискуссии с которым, однако, навели Манделла на размышления о пользе фиксированных курсов.

В отличие от других экономистов своего времени, Манделл стремился доказать, что выбор режима валютного курса должен определяться характеристиками экономики. Манделл предложил два критерия для оценки степени оптимальности валютной зоны. Во-первых, мобильность трудовых ресурсов, то есть готовность экономически активного населения менять место жительства, следуя за конъюнктурой рынка труда: наличие трудовой мобильности снижает потребность в номинальном изменении валютного курса как средства корректировки внешнего дисбаланса. Во-вторых, гибкость внутренних цен и заработной платы, которая позволяет через совокупный спрос и уровень цен достигать равновесия в экономике. Если ни первый, ни второй критерии оптимальности валютной зоны не выполняются, властям целесообразно придерживаться плавающего курса между валютами регионов, а также независимой денежно-кредитной политики.

Однако вскоре Манделл, придерживавшийся сбалансированного выбора между фиксированным и плавающим курсами, пересмотрел свои взгляды. С 1964 г., работая в Международном валютном фонде, он входил в так называемую исследовательскую группу Белладжио (Bellagio-Princeton Study Group on International Monetary Reform), определившую четыре варианта реформы международной валютной системы: возвращение к золотому стандарту, переход к гибким валютным курсам, введение нового международного резервного актива в форме депозитов золота в МВФ, учреждение мирового центрального банка. Группа пришла к выводу, что решением проблем должен быть переход к политике плавающего валютного курса. Манделл откололся от ведущей группы, полагая, что плавающие курсы будут шагом назад для международной валютной системы.

Причины изменения взглядов Манделла кроются во влиянии другого известного эксперта – Жака Полака, служившего главным экономистом МВФ в 1958–1980 гг. Работая в МВФ, Манделл не мог не взять на вооружение аналитический инструментарий фонда и его главного разработчика. Полак предложил экономико-математическую модель малой открытой экономики в условиях фиксированного номинального валютного курса, положившую начало монетаристскому подходу к платежному балансу. Она получила название  «модель Полака» (Polak Model) и лаконично описывала взаимодействие денежного и внешнего секторов. Оригинальная идея состояла в том, что экономическая политика должна быть сосредоточена на переменной, которой денежные власти могут управлять для достижения равновесия платежного баланса. В случае фиксированного курса управляющей переменной является денежное предложение или внутренний кредит на балансе центрального банка. Операционная процедура центрального банка должна была заключаться в том, чтобы выбрать целевой показатель платежного баланса (или международных резервов) и определить соответствующий ему уровень внутреннего кредита. Именно таким образом строились первые стабилизационные программы МВФ, в сердце которых стояли предельные размеры внутреннего кредита экономике. Манделл находился под впечатлением разработок Полака, как и следующие поколения экономистов-исследователей в фонде.

В среде академического пессимизма, царившего во время развала Бреттон-Вудской системы, Манделл выступал с активной позицией по теме валютной интеграции. В статье  «Необщие доводы в пользу общих валют», вышедшей в 1973 г., экономист ратовал за валютную унификацию в Европе. Тогда же он предложил план введения единой европейской валюты.

Всю свою профессиональную карьеру Манделл верил в систему фиксированных курсов и валютную интеграцию. В 1999 г., накануне введения евро, Манделл утверждал: «Мой личный прогноз – к 2002 г. Европейский валютный союз будет включать своих текущих 11 участников плюс Грецию, Швецию, Данию и Великобританию… Мое собственное мнение заключается в том, что возникнет движение в сторону стабилизации, которая институционально или другим способом де-факто снизит [курсовые] колебания». Пророчество Манделла частично сбылось – Великобритания, Швеция и Дания остались за пределами еврозоны, однако подавляющее число европейских экономик в нее вошли.

Манделл полагал, что экономика должна располагать номинальным якорем в форме золотого стандарта, валютного управления или просто фиксированного валютного курса. Он мечтал, что глобальная экономика может вернуться к золотому стандарту или к всеобщим фиксированным курсам – идеальному миру, где нет инфляции и недоверия к деньгам. Его идеи снижения налогового бремени для стимулирования деловой активности завоевали популярность в эпоху президентства Рональда Рейгана и стали ключевым фактором американского бума 1980-х гг. и укрепления позиции доллара США. Профессор Гарвардского университета Кеннет Рогофф, работавший главным экономистом МВФ в 2001–2003 гг., присвоил Манделлу титул  «креативный гигант». Хотя его наиболее известные работы написаны, когда он был еще молодым экономистом, они продолжают считаться основополагающими для международной экономики.

Широкое наследие

Несмотря на недостатки, такие как проблемы с количественной оценкой оптимальности или противоречивость их критериев, теория Манделла сыграла значительную роль в анализе валютных курсов. Благодаря ей выбор между плавающим и фиксированным курсами стал рассматриваться как решение, зависящее от степени инертности экономических структур и их реакции на внешние шоки. Если бы рынки товаров, факторов производства и финансовых активов были полностью интегрированными, реальные цены и заработная плата – абсолютно гибкими, а экономический суверенитет игнорировался, глобальная экономика была бы единой оптимальной валютной зоной. В идеальном мире внешнее равновесие никогда бы не нарушалось, факторы производства полностью использовались, а полезность денег достигала бы максимального значения. Но в реальной жизни экономическая картина искажена рыночной фрагментацией, жесткостью цен и зарплат – непременными атрибутами несовершенного рынка.

Тем не менее теория оптимальных валютных зон показала, что при выполнении ряда условий валютная интеграция может быть эффективной, даже несмотря на частичную гибкость цен и зарплаты. Кроме того, благодаря развитию теории на первый план вышла оценка выгод и издержек режима валютных курсов с позиций национальных экономических интересов. В то же время в условиях взаимозависимости экономик стратегическое поведение денежных властей должно основываться на анализе ситуации в странах-партнерах и природы экономических шоков.

В ходе экономического развития идеи Манделла претерпели глубокие изменения. Они прошли от формирования классической версии до появления новой (эндогенной) версии теории. Как образно выразился профессор Фабио Мазини из Университета Рома Тре (Италия), теория выросла из кейнсианского детства, стала монетаристским подростком и достигла зрелости, когда она служит преимущественно политическим инструментом поощрения валютной интеграции и/или усиления устойчивости существующих валютных союзов. Подобные теории не возникают исключительно как результат академических дебатов в журналах и на конференциях. Они рождаются в политических дискуссиях и отражают консенсус властей, принимающих решения. Теория оптимальных валютных зон в этом смысле является продуктом политических решений в Европе и в полной мере отражает историю создания еврозоны. Без учета поворотных моментов истории европейской интеграции было бы трудно объяснить трансформацию классической версии теории в ее эндогенную версию, где результаты интеграции зависят от ее динамики, а не от внешних обстоятельств. Чем больше стран, тем больше эффект интеграции – гласит современная версия теории Манделла.

В России теория оптимальных валютных зон также находит применение. С ее помощью анализируется перспектива валютной интеграции на постсоветском пространстве. В ряде исследований, характеризующихся различным экономико-математическим инструментарием, сделан вывод о том, что Россия вместе с небольшой группой стран потенциально может сформировать региональную валютную зону. Однако различия в политических приоритетах и неготовность пожертвовать денежно-кредитной независимостью не позволяют реализовать идею интеграции в среднесрочной перспективе.

Несмотря на дебаты вокруг наследия Манделла, интерес к его разработкам будет сохраняться. Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, в экономической литературе теория Манделла остается популярным средством анализа валютной интеграции. Большинство современных исследований опирается на теорию оптимальных валютных зон при изучении интеграционных процессов не только в Европе, но и во всем мире.

Во-вторых, альтернативные теории, которые могли бы ее заменить, отсутствуют или находятся на начальной стадии развития. К примеру, другой взгляд на факторы валютной интеграции дает так называемая гравитационная модель (gravity model), которая описывает взаимодействие между пространственными объектами. Однако она менее многомерна, чем теория оптимальных валютных зон, и представляет исследователю упрощенный способ анализа.

В-третьих, теория оптимальных валютных зон предполагает применение развитого эмпирического инструментария анализа. В зависимости от квалификации исследователь может анализировать валютные зоны с помощью простого корреляционно-регрессионного анализа, индексного подхода, структурных векторных авторегрессий и т.д. В-четвертых, благодаря тому, что в теории охвачены различные аспекты интеграции, она выходит за пределы тематики валютной интеграции и может использоваться для оценки международной макроэкономической конвергенции и создания политических блоков, имеющих общие экономические интересы.

Манделл оставил после себя широкое наследие и научных «потомков», среди которых такие известные экономисты, как Джейкоб Френкель (председатель Банка Израиля в 1991–2000 гг.), Майкл Мусса (главный экономист МВФ в 1991–2001 гг.), Кармен Рейнхарт (главный экономист Всемирного банка с 2020 г.).

В молодости Манделл изучал русский язык, чтобы понимать советскую экономику и читать журналы, издаваемые в СССР. Его избранные печатные труды опубликованы на русском языке издательством «Дело» в двух сборниках. В 2000 г. Манделл посетил Москву для участия в конференции Московской биржи (тогда называвшейся ММВБ), а в 2009 г. – Санкт-Петербург для участия в Международном экономическом форуме.

В молодости мне довелось общаться с Манделлом, который мне запомнился энергичным и уверенным в себе ученым, экономическим идеологом с большой буквы. Под впечатлением от его работ я написал свою выпускную дипломную работу, на которой Манделл оставил свой автограф – я храню его как семейный раритет.