Что нужно знать о центробанках: как управлять ожиданиями и не попасть в ловушку обязательств

Юдаева: Стивен, приветствую вас! Если вы помните, два года назад мы с вами беседовали об инфляционном таргетировании. А сегодня я бы хотела более подробно обсудить коммуникационную политику. Начну с самого общего вопроса. Зачем центральным банкам коммуникации? С кем им необходимо взаимодействовать? И в общих чертах: как им нужно это делать?

Чекетти: Что ж, это очень хороший вопрос. Ответ может быть очень длинным. Давайте я попробую ответить кратко. Итак, во-первых, свои полномочия центральные банки получают от общества и его выборных представителей. Поэтому центробанки подотчетны людям. Так что одна из причин – и, возможно, основная причина, – по которым центробанки общаются с внешним миром, заключается в необходимости разъяснять свои действия людям, чтобы оставаться подотчетными им. Сейчас, конечно, необходимо взаимодействовать с чиновниками и с техническими специалистами на финансовых рынках, но мне кажется, что по сравнению с взаимодействием с обычными людьми это второстепенная задача.

Итак, во-первых, вам нужно говорить очень ясно и использовать очень простой язык, а это сложная задача. Но именно над этим, по моему мнению, нужно работать всем центральным банкам, а особенно тем, которые проводят политику инфляционного таргетирования. Далее: о чем же нужно сообщать? Ну прежде всего нужно помочь людям понять, что вы делаете и почему вы это делаете. А потом объяснить, как вы, вероятнее всего, отреагируете, если ситуация изменится. На первый взгляд, это может показаться немного странным. Это не значит, что нужно говорить, как именно будет действовать центробанк в той или иной ситуации, потому что вы сами этого не знаете. Суть в том, чтобы вы не стали источником волатильности. Самый быстрый способ потерять доверие людей – заявить, что вам все известно, и потом попасться на том, что вы сами не знаете, что говорите.

Одна из причин, по которым центральные банки независимы, в том, что их горизонт планирования длиннее, чем у политиков. Нам известно, что независимые центробанки чаще обеспечивают стабильность цен и создают основу для быстрого и устойчивого экономического роста. То есть экономика более стабильна, если центробанк независим. Но еще раз: важно, чтобы вы постоянно напоминали людям, что все, что вы делаете, объясняется этими целями, и все ваши действия должны быть с ними увязаны.

Юдаева: Понятно. Значит, коммуникации – одна из мер по обеспечению подотчетности и прозрачности. Но я хотела бы посмотреть на коммуникационную политику центрального банка с другой стороны. Она действительно может быть инструментом [монетарной политики]? То есть действительно ли можно управлять ожиданиями, пытаться управлять ожиданиями через коммуникации и использовать их в качестве одного из инструментов? Или это в первую очередь все же обеспечение прозрачности?

Чекетти: В последние годы об этом много говорят. На мой взгляд, ответ зависит от ситуации... возможно, не лучшее начало ответа. Но я считаю, что для начала вы проводите традиционную денежно-кредитную политику и используете традиционные инструменты; и в этом случае опять же речь о том, чтобы помочь людям понять, как вы можете реагировать на изменение ситуации. И тогда сама по себе коммуникационная политика не является инструментом [монетарной политики]. Но когда традиционных инструментов недостаточно для смягчения политики или для ускорения роста экономики, как это уже много лет происходит в развитых странах, заявления о будущих решениях также становятся инструментом.

Но я бы сказал, что в развивающихся странах, где номинальные процентные ставки далеки от нижней границы – будь то ноль или немногим ниже ноля, – не стоит использовать ожидания и сообщения центрального банка в качестве отдельного инструмента.

Юдаева: Интересно. Потому что один из вопросов, которые обычно возникают в подобных дискуссиях, заключается в том, стоит ли центробанкам публиковать свои прогнозы по процентным ставкам в том или ином виде…

Чекетти: Да.

Юдаева: Или не стоит.

Чекетти: Да-да.

Юдаева: Так каково ваше мнение?

Чекетти: Я в какой-то степени пойду на попятную и скажу, что важнее давать ясные экономические прогнозы. Чтобы, опять же, люди понимали, что, если ситуация изменится, если ваши ожидания не оправдаются, ваша политика, скорее всего, тоже изменится. То есть важна именно связь между процентными ставками и экономической ситуацией. И реакция центрального банка.

Но публикация самих прогнозов по процентным ставкам… Желательно ли это? Давайте посмотрим, какие страны делают это более или менее регулярно. В большинстве своем это, как правило, небольшие экономики Северной Европы. Также Новая Зеландия публикует прогнозы. Норвегия этим занимается уже достаточно давно, Швеция – тоже. Но мне кажется, здесь есть риск создать себе проблемы, коммуникационные проблемы.

Юдаева: Как много свободы должно быть у центральных банков? Насколько непредсказуемыми они могут быть? Или же все решения центрального банка должны быть полностью предсказуемыми, чтобы не увеличивать волатильность на рынке?

Чекетти: Прежде всего, я считаю, что центробанкам необходимо прилагать все усилия, чтобы сохранять пространство для маневра. Мне кажется, загонять себя в угол – большая ошибка. И мы это не раз видели. Только за последние несколько десятков лет есть много примеров того, как центральные банки принимали решения о незначительном повышении или понижении процентных ставок на каждом заседании совета директоров, и все этого и ждали. И я думаю, что это ловушка. Я бы не стал рекомендовать такую политику.

Но, опять же, я считаю, что нужно объяснять людям, как вы будете реагировать на изменения экономической ситуации. А ловушка заключается в том, что вы убедили людей в том, что, например, в течение следующих 3, 6 или 12 месяцев вы будете делать что-то определенное. Но потом условия меняются – и вам необходимо поменять решение. И у вас должна быть возможность это сделать. Если посмотреть на события, например, последних месяцев, уровень неопределенности в мировой экономике менялся. А если вы уже взяли на себя обязательства, то вы не сможете изменить свою политику.

Юдаева: Какие коммуникационные инструменты, на ваш взгляд, лучше всего подходят для денежно-кредитной политики? Должны ли центробанки публиковать протоколы встреч, пресс-релизы, материалы конференций? Кто должен делать заявления от имени центрального банка? Здесь множество аспектов.

Чекетти: Да-да-да.

Юдаева: Какая стратегия, по вашему мнению, наилучшая?

Чекетти: Не уверен, что такая вообще существует, потому что в центробанках разных стран процесс принятия решений существенно отличается. Но я бы сказал, что крайне важную роль играют заявления о принятых решениях, которые должны публиковаться сразу после их принятия и должны быть написаны языком, понятным максимально широкой аудитории. Кроме того, центральные банки публикуют огромное количество технических материалов, важных для аналитиков, специалистов, экспертов, которые таким образом могут понять, как строились модели, какие факторы учитывались при принятии того или иного решения. Но возвращаясь к тому, с чего я начал, к взаимодействию с широкой аудиторией: мне кажется, что основной упор надо делать все-таки не на техническую информацию.

Юдаева: Понятно. Итак, в том, что касается денежно-кредитной политики, несмотря на то что есть различные инструменты, мы все же можем, наверное, установить общий стандарт, да? Возьмем макропруденциальную политику. Как, по вашему мнению, нужно ее проводить? Стоит ли учитывать опыт денежно-кредитной политики или же оставить, скажем так, больше пространства для непредсказуемых решений?

Чекетти: Ну, опять же, мне кажется, все зависит от того, какие у вас есть инструменты. По большому счету я бы сказал, что нужно стараться не удивлять людей. Заявления центрального банка должны быть для них своего рода логическим следствием изменения экономической ситуации. То есть ваши заявления должны снижать неопределенность, с которой сталкиваются население и участники рынка, они должны заметно снижать неопределенность и быть как можно менее неожиданными. Правда, есть и более сложный случай – это валютные интервенции.

Юдаева: Именно. Это я и хотела сказать.

Чекетти: Да, с валютными интервенциями все намного сложнее, потому что в большинстве случаев они, конечно, должны быть неожиданными. Мне кажется, нам нужно быть более изобретательными и лучше продумать, как проводить валютные интервенции и возможно ли управлять курсом без сюрпризов.

Юдаева: Понятно. Давайте подумаем вот над чем: инструменты финансовой стабильности – превентивные инструменты по большей части, с их помощью вы пытаетесь препятствовать накоплению проблем. И есть своего рода меры быстрого реагирования на реализовавшиеся риски. Можем ли мы сказать, что в первом случае решения должны быть несколько более предсказуемые, чем во втором?

Чекетти: Вы очень хорошо разграничили эти инструменты. Конечно же, в случае с превентивными инструментами люди должны четко понимать, как вы будете их применять, в каких случаях и почему. А когда что-то происходит и вам нужно работать с реализовавшимся риском… Урегулирование кризиса сильно отличается от его предупреждения. Когда необходимо урегулировать кризис, вы делаете то, что должны, и быстро, а потом уже объясняете.

Юдаева: Должны ли люди знать, как именно мы будем действовать в случае кризиса? Это вопрос морального риска, не так ли?

Чекетти: Именно так.

Юдаева: Является ли прозрачность источником морального риска или нет?

Чекетти: Тут, на мой взгляд, нужно поразмыслить над тем, что понимается под моральным риском… Центральные банки занимаются антикризисным менеджментом в качестве кредитора последней инстанции с момента своего появления. И да, само наличие кредитора последней инстанции создает моральный риск, но думаю, что все согласны, что нам не обойтись без кредитора последней инстанции. Так что пока дела обстоят так, как сейчас, пока есть автоматические реакции, нам придется с этим жить и нам остается использовать различные инструменты, чтобы снизить моральный риск.

Юдаева: Понятно. Это была очень интересная беседа. Надеюсь, когда-нибудь мы сможем ее продолжить. Задам последний вопрос. Как вы знаете, это диалоги по цепочке. С кем бы вы хотели поговорить в следующий раз?

Чекетти: Замечательно. Мне кажется, было бы очень интересно побеседовать с Габриэлем Ди Беллой, который завершает срок на посту главы Постоянного представительства МВФ в России. Он всегда уделял много внимания бюджетным правилам.

Юдаева: Да. Эта тема тесно связана с последним вопросом, который мы с вами обсудили. Что ж, Стивен, большое спасибо. Замечательная беседа! Спасибо.

Чекетти: Спасибо!