Как зависть влияет на экономику

Каждый человек хотя бы раз в жизни ощущал беспокойство, раздражение или даже злость, наблюдая за успехами других и задаваясь вопросом, почему этот успех выпал не ему, – то есть испытывал зависть. Люди завидуют другим гораздо чаще, чем им кажется. Например, эксперименты, которые провели психологи Калифорнийского университета в Сан-Диего с участием около 2000 человек, показали, что в течение года три четверти завидовали кому-либо сами и примерно две трети – испытывали зависть по отношению к себе. Молодые респонденты чаще завидовали внешности и успехам у противоположного пола, люди постарше – профессиональным успехам и материальному благополучию.

К зависти хотя бы в небольшой степени склонен каждый человек – а иначе он просто был бы не способен жить в социуме, утверждает Гельмут Шек, социолог и психолог, автор книги «Зависть. Теория социального поведения»: «Человек стал настоящим человеком, потому что он – завистливое существо». Зависть возникает, как только два индивида начинают сравнивать себя друг с другом, и ее давление выступает как цивилизующий фактор, поскольку зависть делает возможными нормы социального контроля, необходимые для существования человеческих обществ и любых форм сотрудничества, объясняет Шек.

Зависть сформировалась в результате эволюционного отбора, чтобы облегчить конкуренцию, согласны с таким объяснением психологи Сара Хилл (Техасский христианский университет) и Дэвид Басс (Техасский университет в Остине). Во время борьбы за доступ к дефицитным ресурсам оптимальная поведенческая стратегия человека в решающей степени зависит не только от его собственных качеств и талантов, но и от качеств и талантов его конкурентов. Ключевая составляющая успешной конкуренции – стремление стать более достойным желаемых ресурсов, чем конкуренты. Сравнивая себя и конкурентов, человек осознает, на какой позиции в некоем воображаемом ренкинге он находится, и лучше продумывает стратегию для получения требуемых ресурсов, что повышает его шансы на успех.

Зависть также отражает стремление человека к справедливости, полагает психолог Роберт Лихи, директор Американского института когнитивной терапии в Нью-Йорке: людям не нравится, если другие получают то, чего не заслуживают, или пользуются несправедливыми преимуществами. А британский философ и математик Бертран Рассел замечал, что зависть – та страсть, «которая выступает движущей силой при реализации демократических теорий».

Однако подобными «эволюционными» свойствами обладает не любая зависть: она бывает и конструктивной, и деструктивной.

Зависть полезная и вредная

Зависть проистекает из сравнения между завистником и тем, кому он завидует, и может быть уменьшена за счет сокращения разрыва между ними. Этого можно достичь двумя путями: либо завидующий поднимется на уровень того, кому завидует, либо опустит его до своего собственного положения. Соответственно, можно выделить два типа зависти: благотворную и злонамеренную, рассуждают ученые из Тилбургского университета Нильс ван де Вен, Марсель Зеленберг и Рик Питерс. Если благотворная зависть вызывает у завистника мотивацию получить желанный объект (предмет зависти) и для себя тоже, то злонамеренная зависть вызывает у завистника желание, чтобы другой потерял предмет зависти.

Эксперименты, которые провели ван де Вен и его соавторы, подтвердили, что указанные два типа зависти переживаются людьми по-разному. Исследователи проверили, как различаются благотворная и злонамеренная зависть в нескольких культурах: в Нидерландах, где для этих двух видов зависти имеются отдельные слова (benijden для благотворной и afgunst для злонамеренной), а также в США и Испании, где любая зависть обозначается одним словом (envy и envidia соответственно).

Участников экспериментов попросили вспомнить и описать ситуации, когда они испытывали зависть, а также оценить, какие ощущения, мысли и действия эти ситуации вызывали. Во всех случаях выделялись два паттерна переживаний, даже если в языке зависть обозначалась одним словом, а не двумя. Те, кто переживал злонамеренную зависть, испытывали к тем, кому завидуют, холодность и выражали желание причинить им вред, жаловались на них и надеялись, что в будущем те совершат ошибку. Те, кто испытывал благотворную зависть, чувствовали себя более воодушевленными, чтобы приложить усилия и добиться подобных достижений и для себя, а также чаще хвалили тех, кому завидуют.

Зависть – явление, которого все боятся, по крайней мере подсознательно, как особо опасной эмоции, поскольку она подразумевает враждебность и агрессию, способную уничтожить отдельных людей и даже целые общества, описывал Джордж Фостер, профессор антропологии Калифорнийского университета в Беркли. Люди довольно успешно подавляют и отрицают эту эмоцию и во всех культурах находят средства (часто символические), чтобы справиться со страхом перед последствиями зависти. В частности, культура часто предписывает стратегию уклончивого поведения: когда человек боится зависти окружающих, он сначала пытается скрыть свой успех, затем прибегает к отрицанию того, что у других есть причина ему завидовать (так, в Египте владельцы автомобилей вешают на радиатор старый ботинок, «отмечая» ненадежность машины). А если же и этого оказывается недостаточно, человек делится своим успехом с другими, символически или по-настоящему – к таким проявлениям относится, например, раздача утешительных призов проигравшим в соревновании, чтобы «откупиться» от потенциальных завистников, или приглашение «обмыть» дорогостоящую покупку.

Злонамеренная зависть вредна не только для тех, кому завидуют, но и для самих завистников. «Если вы завистливый человек, вам трудно оценить множество хороших вещей, которые есть в мире, потому что вы слишком заняты беспокойством о том, как они отражаются на вас», – объясняет Ричард Смит, профессор психологии в Университете Кентукки. Исследования подтверждают его мнение. Так, оказалось, что зависть в прямом смысле может причинять боль завистливому человеку, показало исследование, проведенное учеными из Национального института радиологических наук Японии с коллегами-медиками из Токийского и Кембриджского университетов.

В ходе исследования авторы сканировали мозг студентов, которым предложили прочитать рассказ о нескольких друзьях, успехам которых можно было позавидовать. Чтение об успехах конкурентов активировало у участников эксперимента ту часть мозга, которая обрабатывает физическую боль. Злорадство по отношению к потерпевшему неудачу объекту зависти тоже нашло нейрокогнитивное объяснение: когда студентам сообщали о неприятностях, возникших у вызвавших зависть друзей, это активировало область мозга, связанную с вознаграждением (приятными чувствами и ощущениями).

Для самооценки человека важны его позиция в статусной иерархии и возможность получения вознаграждения, поэтому зависть может мотивировать людей улучшать свое положение сравнительно с другими, утверждают психологи Калифорнийского университета в Сан-Диего Николь Хеннигер и Кристин Харрис. При этом есть минимум два фактора, которые могут повлиять на то, направит ли завистливый человек свои усилия на агрессию по отношению к конкурентам или же на саморазвитие, перечисляют они.

Во-первых, это зависит от того, воспринимает ли человек ситуацию как игру с нулевой суммой, т.е. в которой выигрыш одной стороны обязательно означает проигрыш другой: в этом случае весьма вероятно, что зависть приведет к враждебности. Во-вторых, на поведение завистника может повлиять локус его контроля: это то, как люди объясняют себе свои собственные успехи и неудачи – влиянием внешних обстоятельств (внешний локус контроля) или собственными действиями (внутренний). Люди, которые воспринимают себя как способных добиться желаемой цели, т.е. с внутренним локусом контроля, скорее сосредоточатся на саморазвитии, а люди, полагающие, что все зависит от обстоятельств, отреагируют на успехи окружающих скорее депрессией или агрессией.

Экономика и зависть

Очень немногие экономисты будут оспаривать тот факт, что на удовольствие, которое люди испытывают от потребления, влияет уровень потребления окружающих, отмечает в своем эссе 1990 г. Абхиджит Банерджи, профессор MIT, лауреат Нобелевской премии по экономике 2019 г. Тем не менее экономисты уделяли такой экстерналии, как зависть, очень мало внимания, указывает он. Этому есть несколько объяснений, которые в основе своей неверны, рассуждал Банерджи.

Во-первых, существует убеждение, что зависть иррациональна – поэтому экономисты не рассматривают ее серьезно, однако консенсуса относительно иррациональности зависти нет. Во-вторых, считается, что зависть не вызывает искажений в экономике, однако полностью исключить это невозможно. В-третьих, утверждение, что зависть не ставит вопросы перед политиками, также неправильно: например, прогрессивное налогообложение действует в противоположном направлении, чем рост зависти, размышлял Банерджи.

С тех пор интерес экономистов к зависти возрос. Например, исследователи выяснили, что зависть оказывает заметное влияние на принятие экономических решений, может способствовать банкротству компаний, препятствовать инновациям и приводить к значительным потерям благосостояния. Последнее проистекает из факта, отмеченного Банерджи: полезность, которую индивид получает от личного потребления, зависит не от абсолютного уровня этого потребления, а от относительного – в сравнении с другими. Неравенство порождает «гонку вооружений» в расходах, ориентированных на позиционные товары – те, которые для относительного потребления важнее. Результатом становится отвлечение ресурсов от непозиционных товаров, что приводит к снижению благосостояния.

Зависть движет демонстративным потреблением, которое описал еще в конце XIX века экономист и социолог Торстейн Веблен в работе «Теория праздного класса». Названный его именем эффект Веблена возникает, когда товары или услуги (как правило, дорогостоящие) приобретаются, чтобы произвести впечатление на окружающих и продемонстрировать им свое богатство и высокий социальный статус либо компенсировать отсутствие таковых. Веблен выделял два мотива для демонстративного потребления. Первый – «денежное соперничество»: оно возникает, когда представитель низшего класса потребляет демонстративно, чтобы его воспринимали как представителя более высокого класса. Второй – «завистническое сопоставление»: оно заставляет представителей более высокого класса демонстративно потреблять дорогие товары, чтобы подчеркивать свое отличие от представителей низших слоев.

Как показало одно из исследований, ближайшие соседи тех, кто выиграл большие суммы в лотерею, увеличивают расходы и больше берут в долг – чтобы «не отстать» в потреблении от получивших выигрыш соседей, которые купили себе новую машину или сделали дорогостоящий ремонт.

Стремление «жить не хуже соседей» получило название эффекта «равнения на Джонсов», по названию американского комикса начала XX века. Люди постоянно «равняются на Джонсов», сопоставляя свой уровень потребления «с соседским» – например, неким средним уровнем потребления в обществе.

Этим могут объясняться некоторые макроэкономические феномены: например, постоянная норма сбережений. Согласно доминировавшей в середине прошлого века экономической теории Джона Мейнарда Кейнса, склонность к потреблению убывает по мере роста дохода – то есть чем больше доход, тем большую его часть человек сберегает. Из этого следовало, что по мере экономического роста средняя норма сбережений в экономике должна расти. Однако факт, что богатые сберегают больше, подтверждается на микроуровне, т.е. уровне отдельных домохозяйств, но не подтверждается на макроуровне – уровне всей экономики: норма сбережений стремится к постоянству.

В качестве объяснения этого были выдвинуты две гипотезы. Гипотеза перманентного дохода, предложенная Милтоном Фридманом, нобелевским лауреатом и одним из влиятельнейших экономистов ХХ века, предполагает, что люди поддерживают норму потребления постоянной в течение жизни, исходя из не только текущих, но и будущих доходов, и с учетом этого оптимизируют потребление и сбережения на всем жизненном горизонте. Из этого следовало, в частности, что в трудоспособном возрасте люди формируют сбережения, чтобы потом их потратить для поддержания нормы своего потребления, когда они перестанут работать и их доход сократится. Американский экономист Джеймс Дьюзенберри выдвинул альтернативную гипотезу относительного дохода, согласно которой люди заботятся не только об абсолютном уровне своего потребления, но и об относительном (в сравнении с другими). Эта гипотеза «примиряла» эмпирические наблюдения и противоречащие им макроданные: с одной стороны, склонность человека к сбережениям возрастает по мере его продвижения вверх в распределении доходов, с другой – совокупные сбережения не зависят от совокупных доходов.

Рационализировать гипотезу относительного дохода может зависть: зависть можно посчитать математически и ввести в модель экономического роста, рассказал на XXIV Ясинской (Апрельской) конференции ВШЭ Кирилл Борисов, профессор экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге, представивший доклад «Экономический рост и распределение в моделях с завистью».

Функция потребления в разработанной им модели представлена как разность теоретического потребления индивида и среднего потребления в его поколении, умноженного на коэффициент зависти. «Приятность, которую получает индивид от потребления, зависит не от абсолютного уровня его потребления, а от того, как этот уровень соотносится со средним уровнем потребления в его поколении», – цитирует Борисова университетский портал HSE Daily.

В «экономике с завистью» есть два типа равновесия (см. врез ниже). Если уровень зависти в обществе невелик, то в динамике доходы потребителей выравниваются. Но если уровень зависти высок, это приводит к поляризации общества, и в экономике возникает плохое равновесие, в котором население делится на два класса – бедных и богатых, причем богатыми окажутся только те потребители, которые имели самые высокие начальные сбережения. Таким образом, слишком высокий уровень зависти в обществе может приводить к росту неравенства, заключает Борисов.

Люди, действующие на основе зависти, вредят не только тем, кому завидуют, но и обществу в целом, показало исследование экономистов Филипа Гроссмана (Университет Монаша, Австралия) и Маны Комаи (Государственный университет Сент-Клауда, США). Ограниченные ресурсы расходуются впустую на попытки причинить вред другим из зависти и на попытки защититься от такого вреда. В результате это препятствует росту благосостояния и замедляет рост экономики.

Ученые провели эксперимент – многораундовую игру, в которой игроки могли инвестировать и аккумулировать средства, а также тратить их на «завистливые атаки» на других игроков и покупать «страховку», защищающую от потерь на случай подобных нападений. К финальному раунду фактический доход игроков оказался почти на 20%, т.е. на одну пятую, меньше потенциального – такого, каким он был бы, если бы игроки не тратились на «завистливые атаки» и на защиту от них. Примечательно, что страх перед завистью оказался обременительнее самой зависти, подчеркивают исследователи: в целом ресурсы, затрачиваемые на защиту от «атак», были вдвое больше, чем траты на сами «атаки».

Экономическое равновесие, когда все «равняются на Джонсов», соответствует современной развитой экономике, в которой подражание является важным двигателем экономической активности, рассуждает Борис Гершман, доцент экономики Американского университета в Вашингтоне.

Противоположность – плохое равновесие, в котором более обеспеченные индивиды будут меньше инвестировать, чтобы предотвратить деструктивную зависть со стороны менее обеспеченных. Если инвестиционные возможности ограничены, права собственности плохо защищены, то общество, вероятно, будет находиться в этом плохом равновесии – «равновесии страха», в котором ожидание «наказания» со стороны завистников препятствует производительным инвестициям и замедляет прогресс.