«Бойцовский клуб» зеленой экономики

Усилия стран по ограничению выбросов углерода в атмосферу последние 30 лет не были достаточно эффективными, однако экономическая политика может предложить меры, которые помогут добиться прогресса. Об этом Уильям Нордхаус, профессор экономики Йельского университета, лауреат Нобелевской премии по экономике 2018 г., рассказал в своем выступлении на конференции Европейского центрального банка, состоявшейся на этой неделе. «Эконс» приводит выдержки из выступления Нордхауса.

– В глобальном масштабе темпы выбросов СО2 не прекращают расти – в среднем на 2,6% в год. Думаю, как экономистам нам естественнее было бы следить не за объемами выбросов, а за показателем концентрации СО2 в атмосфере, – и данные показывают, что даже притом, что в разгар пандемии коронавируса выбросы углерода резко снизились, уровень его концентрации практически не изменился. Этот факт, интересный сам по себе, подчеркивает существенную инерцию нашей планеты и значительный временной разрыв между событиями в жизни людей и геофизическими, а затем и экономическими последствиями этих событий.

Говоря о роли экономики и климатической политики, я выделяю три основополагающих направления: технологии, цену и международное сотрудничество.

Один из ключевых выводов: низкоуглеродные технологии пока не получают достаточных инвестиций. Из истории инноваций мы знаем, что отдача для общества от них во много раз больше, чем отдача для самих инноваторов: мой любимый пример – Честер Карлсон, изобретатель копировального аппарата, который хотя и не умер в бедности, но, скорее всего, помог сэкономить миру гораздо больше денег, чем получил сам. В случае с изменениями климата возникает «двойной внешний эффект»: инноваторы вынуждены учитывать отдачу не только от собственно новых технологий, но и то, как эти технологии будут воздействовать на климат.

«Двойной эффект» может препятствовать развитию низкоуглеродных технологий: с одной стороны, большинство стран по-прежнему полагается на ископаемое топливо; с другой, например, компания, намеревающаяся исследовать и внедрять низкоуглеродные технологии, на первом этапе получит лишь небольшую прибыль и потому будет экономить на перспективных разработках. Вдобавок отдача компании от низкоуглеродных инноваций будет недооценена, так как стоимость выбросов остается низкой.

Таким образом, от политики требуется не только устранить «двойной эффект», но и способствовать развитию низкоуглеродных технологий. Экономические агенты во всем мире должны ощутить сильные стимулы для того, чтобы сократить собственный углеродный след. Поэтому высокая цена на выбросы углеводорода настолько важна – в этом случае можно будет добиться серьезного уменьшения выбросов. Также для эффективного достижения поставленной климатической цели (например, удержать рост температуры в пределах 2 или 3 градусов Цельсия) важно согласовать эту цену между секторами экономики и юрисдикциями.

В реальности цена на выбросы СО2 существенно различается: например, в 2019 г. в Швеции она составила около $50 за тонну СО2, в Аргентине – $1,2 за тонну, а в Мексике – $0,5 за тонну. Средняя мировая стоимость выброса тонны СО2 в 2019 г. составила всего $1,7. Более 80% стран вообще не назначают никакой цены на выбросы углерода.

Международная климатическая политика зашла в тупик из-за глобальной «проблемы безбилетника»: соглашения в области борьбы с загрязнением окружающей среды, подобные Киотскому протоколу, необязательны, а для страны, которая все же решит их подписать, но затем нарушит, не существует серьезного наказания.

Возможным решением может стать «климатический клуб» или «климатический договор», который заменит существующую структуру климатических соглашений. «Климатический клуб» подразумевает, что у его участников есть как привилегии, так и обязательства, а также включает две основные черты: целевую цену на выбросы углеводорода (скажем, $50 за тонну) и единый штраф для тех, кто не желает присоединяться к клубу (скажем, в размере 3%).

«Зеленые финансы» также могут поддержать усилия по борьбе с климатическими изменениями. Компаниям необходимо учитывать климатические риски в своем долгосрочном планировании, институциональным инвесторам и банкам – анализировать и хеджировать такие риски. Также всем им следует найти компромисс между получением прибыли и ESG-целями (environmental, social, governance – факторы, показывающие, насколько организация привержена принципам устойчивого развития).

Что касается работы центробанков, то изменения климата также оказывают на нее влияние. Этот фактор должен быть включен в список долгосрочных рисков, как и пандемия коронавируса, демографические показатели, роботизация и искусственный интеллект. Возможно, как отмечала член совета управляющих ФРС США Лаэль Брейнард, изменение климата будет воздействовать на нейтральную процентную ставку. Оно может влиять на финансовую стабильность и, следовательно, требовать дополнительного внимания регуляторов.