Экономическое «зеркало»: что происходит на российском рынке труда
Охлаждение экономики приводит к охлаждению рынка труда. Как структурные экономические сдвиги отражаются на рынке труда, каких специалистов не хватает, что будет с динамикой зарплат в ближайшем будущем, обсудили участники Финансового конгресса Банка России. «Эконс» приводит выдержки из дискуссии.
В самом начале сессии, посвященной рынку труда, ее модератор Александр Морозов, директор департамента исследований и прогнозирования Банка России, предложил аудитории поучаствовать в опросе и высказать мнение, какой сейчас уровень зарплат в российской экономике. Результаты показали полярность взглядов: уровень зарплат рассматривается либо как высокий – из-за дефицита рабочих рук, либо как низкий – из-за низкой производительности труда. Это говорит о том, что все зависит от того, с какой точки зрения смотреть на рынок труда – макро- или микроэкономической, полагает Морозов.
С одной стороны, большинство людей работают по найму, и тема зарплат и состояния рынка труда интересует каждого в применении к собственной жизни. С другой стороны, у нее есть макроэкономические последствия. «Те, кто хорошо изучали современную экономику, знают, что есть кривая Филлипса, которая показывает взаимоотношение между уровнем безработицы и инфляцией, или между безработицей и ростом зарплат. Когда экономика отходит от равновесия, в экономике происходит либо перегрев, либо «недогрев», – напомнил Морозов. Рынок труда отражает ситуацию в экономике, выступая в роли «зеркала», сравнил он. Но это зеркало заднего вида – оно показывает, что происходило в экономике какое-то время спустя, и мало что может сказать о будущем.
На одной из предыдущих сессий Финансового конгресса говорили, что инвестиции в основной капитал – станки, оборудование, здания – не дают высокой отдачи и что самый большой резерв – это производительность труда. Для такой отдачи необходимы инвестиции в человеческий капитал – образование, здравоохранение, социальное обеспечение, напомнил Морозов: и если говорить о будущем, то перспективы долгосрочного экономического роста связаны именно с инвестициями в человеческий капитал.
Денис Давыдов, заместитель начальника Дальневосточного главного управления Банка России:
– Ближе к концу 2024 г. порядка 70% предприятий испытывали дефицит кадров, а почти треть говорила о том, что планируют наращивание численности рабочей силы в 2025 г. В условиях такой нехватки кадров работодатели были вынуждены увеличивать нагрузку на уже имеющихся работников и применять материальную мотивацию, чтобы удержать их на рабочих местах. Поэтому зарплаты росли высокими темпами, опережающими и инфляцию, и производительность труда.
В начале 2025 г. стали появляться некоторые признаки стабилизации ситуации, количество открытых вакансий перестало расти, а в некоторых отраслях начало сокращаться. Рост зарплат, опережающий рост производительности, стал явно давить на операционные показатели, и возможности по дальнейшему повышению зарплат стали постепенно исчерпываться. Во второй половине второго квартала 2025 г. признаки постепенной стабилизации сохранялись, при этом росло число предприятий, которые сообщали о сокращении числа рабочих смен. Компании в целом сохраняют планы по увеличению оплаты труда на 2025 г., но значительно меньшими темпами, чем это было в 2023 и 2024 гг.
Для повышения мотивации можно было бы использовать опыт опционных программ, когда сотрудники компании получают право выкупить некоторую долю в компании, обычно с некоторым дисконтом. Наверное, в большей степени это должно касаться топ-менеджмента, то есть тех, кто может активно влиять на результативность компании. Однако какие-то компании с большим потенциалом и быстрым ростом, например работающие в телеком-сфере, IT, разработке программных продуктов, ритейле, могут использовать опционные программы и для линейного менеджмента, и даже для рядовых сотрудников.
Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ:
– Уже столько говорили про проблемы рынка труда, но пора понять, что он перестраивается, и острота проблем постепенно уходит. И в отраслях, и в системе образования, и в занятости старших возрастов мы видим подстройку рынка к меняющимся условиям. В угольной отрасли 60% предприятий убыточны; в Кузбассе работают 110 тысяч человек, занятых в угле и вокруг него, но столько сейчас не надо, поэтому никакого дефицита рабочей силы нет. В строительстве ситуация плохая, но в нем на низовых позициях до 40% составляли трудовые мигранты, и они просто оттуда уходят, а костяк людей с техническими навыками стройка сохранит. В секторе ВПК «собрали» людей с ранней пенсии, и эти ранние пенсионеры работают, это тоже отчасти смягчило рынок.
Мы видим мощнейшую перестройку образования: по стране уже 40% детей идут в СПО (среднее профессиональное образование) после школы, и эти дети выйдут на рынок труда раньше, чем после вуза. Соответственно, эта «дыра» – снижение на 30% молодого трудоспособного населения относительно 35-летних – не то чтобы закрывается, но уменьшается. Все крупные предприятия России давно отладили систему ведения молодежи в СПО и в высшей школе: они ее со второго курса «пасут», устраивают платную практику, перетягивают к себе. Хуже малому бизнесу и сектору услуг, где работа низкоквалифицированная и зарплата неконкурентоспособная: там будет происходить «вымывание» работников.
Что касается мер стимулирования, то заводы, на которых я бывала, показывают следующее. На уровне линейного персонала, синих воротничков работает зарплата плюс социалка, премия, тринадцатая зарплата. Никаких глупостей в виде опциона. В частной экономике и экономике типа «Ростеха» тоже неопционные программы, там материальное стимулирование, и немаленькое. Поэтому не будем опыт IT переносить на всю экономику. Собственники, если верят, что сохранят свой бизнес, инвестируют в то, что снижает себестоимость продукции. Полагаю, что эта уверенность присутствует не у всех крупных российских собственников. И пока риски того, что происходит последние три года, только нарастают, российский крупный и даже средний собственник будет, как говорила моя бабушка, «годить», не спешить с инвестициями. Поэтому самое главное сейчас в России в текущих обстоятельствах – это стабильность прав собственности. Без этого ничего не будет.
Дмитрий Маркелов, директор по взаимодействию с государственными органами и корпоративному управлению компании HeadHunter:
– Уменьшается количество вакансий, и параллельно с конца прошлого года наблюдается рост числа резюме. Мы на своей платформе рассчитываем hh-индекс, показывающий соотношение общего числа активных резюме к общему числу активных вакансий. Сейчас мы видим идеальное соотношение – 5,5 резюме на одну вакансию в среднем. При этом мы не можем говорить, что происходит переход к рынку работодателя: дефицит кадров по-прежнему остается одной из ключевых проблем рынка труда.
Москва, Центральный и Приволжский федеральные округа остаются в лидерах по количеству вакансий и по количеству резюме. По отраслям сильный дефицит кадров наблюдается в розничной торговле, медицине, фармацевтике. При этом число соискателей, испытывающих трудности с поиском работы, продолжает сокращаться – с 56% в первом квартале 2025 г. до 38% во втором. Это ведет к тому, что большинство соискателей – порядка 54% – не готовы снижать свои зарплатные ожидания. В первом полугодии порядка 40% работодателей увеличили оклады сотрудникам, и такой же процент работодателей планируют это сделать до конца года.
В финансовом секторе мы также видим достаточно здоровый уровень конкуренции, то есть 6,7 резюме на одну вакансию, и не наблюдаем признаков перехода к рынку работодателя и высокой конкуренции соискателей за рабочие места. Соответственно, ожидаем, что в 2025 г. продолжит сохраняться динамика спроса и предложения на финансовых специалистов.
Проблема повышения производительности состоит в первую очередь в том, что привезти какой-то сложный станок, наверное, возможно даже в условиях санкций, но дальше встает вопрос, кто будет работать на этом станке и кто будет его чинить, если он выйдет из строя. Отсутствие компетенций и навыков, нужных бизнесу, – просто подавляющее: по нашим оценкам, порядка 93% работодателей на рынке так или иначе испытывают дефицит необходимых им компетенций. До тех пор, пока эта проблема не решится, эффективность бизнеса, к сожалению, останется низкой в силу недостаточной квалификации кадров.
Елена Ахмедова, главный экономист компании «Эйлер аналитические технологии»:
– Есть довольно распространенное мнение, что основным бенефициаром структурных сдвигов на рынке труда в последние годы является обрабатывающее производство. Но если посмотреть на статистику прироста реальных зарплат, то «обработку» опережают сельское хозяйство и строительство. Частично разгадка может быть в том, что производительность труда сильнее выросла именно в этих двух отраслях. Добыча в аутсайдерах по росту зарплат, как минимум потому, что производительность труда в этом секторе довольно заметно снижалась.
Важно сказать, что охлаждение рынка труда – это не какая-то катастрофическая вещь. Во-первых, подстройка рынка труда произойдет в первую очередь за счет снижения дополнительного спроса на труд, то есть сокращения числа вакансий, а не увольнения работников. Уже потом возможен рост безработицы, но, скорее, до возвращения к прежней норме – уровням 2017–2019 гг. То есть безработица просто будет чуть-чуть повыше, чем текущие рекордно низкие 2,2%. Также подстройка произойдет за счет динамики зарплат, которая будет постепенно приближаться к динамике производительности труда; и это, наверное, то, что и требуется экономике.
