Экономика новой энергетики

Вложения в возобновляемые источники энергии (ВИЭ) еще никогда не росли такими темпами, как в прошлом году, сообщает Международное энергетическое агентство (МЭА). Военный конфликт в Украине заставил правительства обратить пристальное внимание на три главных аспекта энергетики: безопасность, доступность, устойчивость поставок – перечисляет главный экономист BP Спенсер Дейл в ежегодном докладе о перспективах мировой энергетики. Это может ускорить энергопереход, потому что страны пытаются увеличить производство энергии на национальном рынке, и значительную ее часть дадут возобновляемые источники и другое не ископаемое топливо.

Опыт крупных энергетических шоков 1970-х гг. показывает, что события, вызывающие повышенные опасения относительно энергетической безопасности, могут оказать значительное и устойчивое воздействие на рынки энергоресурсов, отмечает Дейл. Действительно, нефтяное эмбарго 1973 г. нефтедобывающих арабских стран на поставки в США и Европу, спровоцировавшее дефицит и скачок цен на топливо в западных странах, поставило их перед необходимостью снизить свою зависимость от нефти и ее экспортеров из Персидского залива.

Результатом стали разработки в Северном море, переход с нефтепродуктов на газ в электрогенерации, принятие масштабных мер в области энергоэффективности транспорта, производства, бытовых приборов и т.д. и появление новой этики экономного энергопотребления. Тогда же президент США Ричард Никсон даже распорядился установить на крыше Белого дома солнечные батареи.

Правда, в то время они стоили на порядок дороже, чем сегодня, когда солнце и ветер стали самыми дешевыми энергоресурсами. И благодаря этому рост мировой электрогенерации сейчас идет практически только за счет ВИЭ: на них, по данным МЭА, приходится 90% вводимых в строй новых мощностей.

Смена ориентиров

До недавнего времени главным фактором, который обуславливал необходимость энергоперехода от ископаемого топлива к ВИЭ, был климатический фактор, напомнил в январе на саммите Всемирного экономического форума в Давосе исполнительный директор МЭА Фатих Бироль на сессии «Экономика новой энергетики». Однако после событий в Украине зеленый переход стал вопросом энергетической безопасности: именно она, по словам Бироля, теперь сильнее всего стимулирует инвестиции в чистые технологии.

«ВИЭ – это энергия мира», – заявил он, их мощности выросли в прошлом году на 25% – «такого еще никогда не было».

Открывая в январе 2023 г. терминал для регазификации импортного СПГ, которым Германии пришлось срочно заменять российский газ, канцлер Олаф Шольц говорил не о газе как таковом, а о необходимости ускорить энергопереход. Целью Германии должна стать установка 3–4 ветряных турбин в день, заявил он. При этом доля ВИЭ в энергопотреблении Германии уже составляет 46%, по предварительной оценке национального Агентства по защите окружающей среды за 2022 г., – против 41% в 2021 г. Но этих темпов роста недостаточно, указывает агентство, чтобы достичь целей, которые правительство Германии ужесточило в прошлом году из-за энергокризиса, – 80% электрогенерации из ВИЭ к 2030 г. и углеродной нейтральности – к 2045 г.

В Европейском союзе на долю ВИЭ приходится почти 22% энергопотребления (данные Евростата за 2021 г.); после начала военного конфликта в Украине блок поставил цель увеличить ее до 45% к 2030 г.

Прошлый год оказался знаменательным для Европы: ветер и солнце впервые обогнали газ при производстве электричества, по данным аналитического центра Ember.

В мире на долю ВИЭ в 2021 г. приходилось 28% электрогенерации, по данным МЭА. Но за 2022–2027 гг., по основному прогнозу агентства, в мире будет введено в эксплуатацию столько новых мощностей, сколько за предыдущие 20 лет, и на 85% больше, чем в 2016–2021 гг.

Правительства и бизнес так рьяно занялись «углеводородозамещением», что МЭА повысило прогноз развития ВИЭ почти на 30% по сравнению с оценкой годичной давности. «Это крупнейший в нашей истории пересмотр прогноза по увеличению» мощностей зеленой энергетики», – отмечает МЭА. Такое повышение объясняется прежде всего действиями Китая, Евросоюза, США и Индии – все они проводят уже принятые политики, регуляторные и рыночные реформы, а также гораздо быстрее, чем ожидалось, принимают новые в ответ на энергетический кризис, объясняет МЭА.

«Красная дорожка для зеленых инвестиций»

США в августе 2022 г. приняли Закон о борьбе с инфляцией (Inflation Reduction Act – IRA), который предполагает в том числе развитие экологически чистой энергетики и который Бироль назвал «самым важным шагом в борьбе с изменением климата после Парижского соглашения 2015 года». Закон предусматривает инвестиции, федеральную поддержку и стимулы (в основном в виде налоговых льгот) для вложений в сектор зеленой энергетики и чистые технологии – от водородного топлива до систем хранения энергии, улавливания углекислого газа, промышленного производства с низким уровнем выбросов.

Это крупнейший в истории США пакет инвестиций в борьбу с изменением климата и в развитие сектора чистой энергетики – на $369 млрд. Согласно модели аналитического центра Energy Innovation Policy & Technology, реализация IRA позволит США сократить к 2030 г. выбросы углекислого газа на 37–41% к уровню 2005 г. Это немного недотягивает до установленной президентом Джо Байденом цели в 50–52%, но приближает к ней как никогда ранее, а вкупе с дополнительными мерами федерального правительства и штатов дает реалистичный шанс ее достичь, считает Energy Innovation. По его оценке, без IRA, при продолжении нынешней политики, выбросы удалось бы сократить лишь на 24%.

IRA уже сделал США одной из самых привлекательных стран мира для инвестиций, пишет The Wall Street Journal со ссылкой на топ-менеджеров и отраслевых экспертов. Согласно январскому анализу газеты, менее чем за полгода после подписания закона было объявлено об инвестициях в производство компонентов, необходимых для солнечной и для ветроэнергетики, а также для аккумуляторов более чем на $35 млрд. По оценке Американской ассоциации чистой электроэнергетики, в IV квартале 2022 г. разработчики в этих трех сферах объявили о проектах более чем на $40 млрд; это больше, чем было вложено за весь 2021 г.

Благодаря IRA глобальная корпорация AES, одна из крупнейших в мире энергокомпаний, работающая в сфере возобновляемой энергетики, уже ассигновала для США 70% инвестиций, тогда как в последние годы эта доля составляла 50%, рассказал WSJ генеральный директор Андрес Глуски. В декабре 2022 г. AES вместе с производителем промышленных газов Air Products & Chemicals объявила о строительстве в Техасе за $4 млрд завода по выпуску зеленого водорода (так называется газ, при производстве которого использовалась энергия ВИЭ). Налоговые льготы IRA сделали такой проект экономически выгодным, заявили в компании.

Один из крупнейших производителей солнечных панелей, американская First Solar, быстро вернулся с рынков Европы и Индии в США, объявив о строительстве новых мощностей в Алабаме и Огайо на $1,3 млрд. С Европы на США переориентировалась ирландская Ecocem, у которой благодаря новым технологиям производства цемента вредные выбросы в 40 раз меньше обычных. Из-за налоговых льгот Ecocem решила увеличить инвестиции в строительство завода в Калифорнии вдвое с планировавшихся $120 млн.

«Они расстилают красную дорожку для зеленых инвестиций», – сказал Financial Times об IRA генеральный директор Ecocem Донал О’Райан.

По подсчетам Wood Mackenzie, положения IRA позволят снизить себестоимость производства лопастей для ветряных турбин на 34%, солнечных панелей – на 29%, элементов аккумуляторных батарей – на 28%.

Межконтинентальная конкуренция за «чистые» деньги

Льготы IRA предусмотрены для продукции, производимой локально или закупаемой у партнеров в зонах свободной торговли, что породило недовольство законом со стороны ЕС.

Европейцы обвинили США в нарушении норм международной торговли, предусматривающих равное отношение к компаниям разных стран, и в перетягивании инвестиций к себе из Европы. Но одновременно ЕС, до сих пор считавшийся главным провозвестником зеленого перехода, вынужден конкурировать за инвестиции со своим союзником. А также с Китаем, мировым лидером в зеленой энергетике, которую он тоже щедро подпитывает субсидиями: в последние годы на долю Китая приходится около трети устанавливаемых в мире мощностей ВИЭ. Их доля (солнце, ветер, гидроэнергетика) в самом Китае составила в 2022 г. 46% совокупных установленных мощностей, а доля произведенной на них электроэнергии – 30%.

В условиях усилившейся международной конкуренции за инвестиции в зеленую энергетику Европейская комиссия 1 февраля 2023 г. представила план по повышению конкурентоспособности сектора чистой энергетики. Он предусматривает поддержку компаний национальными правительствами с помощью налоговых льгот и инвестиционных мер, а также использование совместных фондов ЕС для вложений в важные проекты, связанные с энергетикой, включая водород и квантовые вычисления. В фондах, уже предназначенных для финансирования зеленого перехода, сейчас 380 млрд евро (около $414 млрд), поэтому пока Еврокомиссия не предлагает привлекать дополнительное финансирование.

В ближайшие несколько лет четко сформируются экономические очертания эпохи нулевых нетто-выбросов, говорится в предложениях Еврокомиссии: будут созданы новые рынки, будут придуманы, разработаны и выведены на рынок прорывные чистые технологии, а энергетические системы стран трансформируются.

«Поэтому тот, кто сегодня инвестирует первым, инвестирует быстрее, обеспечит себе место в этой новой экономике и создаст рабочие места для новых квалифицированных работников, омолодит промышленно-производственную базу, снизит расходы для людей и бизнесов и окажется в наилучшем положении для того, чтобы помочь другим регионам мира в декарбонизации их экономик», – заключает Еврокомиссия.

ЕС сложнее подготовить пакет поддержки зеленого перехода, чем США, поскольку в блоке действуют жесткие ограничения на оказание госпомощи, а налоговые меры являются прерогативой национальных правительств. Франция в январе призвала в ответ на IRA перейти к стратегии «Сделано в Европе». А представляющий ее в ЕК еврокомиссар по внутреннему рынку Тьерри Бретон во время недавнего визита в Вашингтон заявил, что «пришло время совместить политику климатической нейтральности с политикой промышленной конкурентоспособности».

Либерально ориентированные правительства – в Скандинавских странах, Нидерландах – опасаются гонки субсидий, которая может привести к более интервенционистской или даже протекционистской политике в ведущих развитых экономиках; а также фрагментации общего рынка, так как крупные страны (Германия, Франция), обладающие бюджетными возможностями, смогут поддержать свои компании гораздо бóльшими суммами.

«Но ведь это капитализм, это конкуренция!» – сказала про возможную гонку субсидий модератор давосской сессии Джулия Чаттерли, ведущая CNN. «Капитализм и субсидии?» – скривился министр промышленности и торговли Чехии Йозеф Сикела и покачал головой. Возражающие против применения субсидий европейцы считают, что предпочтительнее улучшать деловой климат и снижать административные барьеры, сохраняя при этом «открытый подход в мировой торговле»; об этом 26 января написали в FT три заместителя председателя ЕК (от Дании, Литвы и Нидерландов).

Поэтому пока Еврокомиссия предлагает:

• упростить регулирующие нормы;
• ускорить выдачу разрешений на реализацию зеленых инициатив;
• уделить особое внимание трансграничным проектам;
• ослабить ограничения на предоставление госпомощи и субсидий;
• провести первый тендер на производство зеленого водорода, где победитель на 10 лет получит премию на каждый килограмм;
• создать клуб стран – потребителей и производителей сырья, необходимого для зеленых технологий, с целью разработки общих принципов сотрудничества.

Обострившиеся вопросы энергетической безопасности и привлекательность новых рынков заставляют правительства играть более активную роль в секторах, связанных с зеленым переходом, говорит Джейсон Бордофф, основатель и директор Центра мировой энергетической политики при Колумбийском университете: «Для традиционных видов топлива, нефти и газа, перекраивается вся карта мировой торговли и энергетики». Одновременно на мировом рынке появляются новые источники чистой энергии, и страны пытаются вмешиваться в рынок, чтобы повлиять на то, где именно эти источники будут разрабатываться.

К этому стремятся не только развитые страны и такие экономические гиганты, как Китай и Индия, но и другие развивающиеся страны. И в этом им могут помочь международные банки развития, сказала на сессии в Давосе «Декарбонизация: неразрешимая проблема?» Одиль Франсуаза Рено-Бассо, президент Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР).

Цель ЕБРР – чтобы 50% его инвестиций шло в зеленые проекты (и она почти достигнута), а еще одна цель с этого года – чтобы все проекты, в которые вкладывается банк, соответствовали нормам Парижского соглашения. Кроме того, он помогает странам сформулировать долгосрочные стратегии, и Рено-Бассо привела такой пример.

«Мы сказали правительству Египта: у вас значительные запасы газа, огромная потребность в иностранной валюте, но также гигантский потенциал в возобновляемой энергетике, а она гораздо дешевле. У вас много свободного пространства, вы можете стать энергетической державой, экспортируя эту энергию в Европу. И мы с ними договорились, что они закроют электростанцию на газе мощностью 5 ГВт, а мы поможем построить ВИЭ на 10 ГВт, а возможно, и больше», – рассказала Рено-Бассо. Но для такого проекта нужны также средства на переобучение сотрудников, и ЕБРР также привлек к его реализации Германию и Францию. Подобный подход позволяет масштабировать проект и изменить энергетическую ситуацию в стране, сказала Рено-Бассо.

«Реверсивная» электрификация экономики

Достижение целей Парижского соглашения к концу века, сокращение нетто-выбросов углекислого газа до нуля к его середине предполагают множество шагов в разных сферах, одна из них – электрификация экономики, сказала в Давосе на сессии «Электрическое десятилетие» профессор Гарвардского университета, директор проекта «Геополитика энергии» Меган О’Салливан. В частности, в потреблении энергоресурсов мир все больше должен переходить на электричество – с 20% сейчас до 50% и более к 2050 г.

«Для этого нужно будет электрифицировать весь транспорт, значительную часть промышленности, зданий и т.д. Это потребует огромных объемов возобновляемой энергии – уже к 2030 г. ее мощности должны увеличиться втрое, а к 2050 г. в девять раз – и электрической инфраструктуры. Мы говорим о весьма многообещающих технологиях вроде водорода, но для производства зеленого водорода тоже потребуется много возобновляемой энергии», – сказала О’Салливан.

ВИЭ уже радикально меняют энергосистемы, пишет в колонке в FT Эндрю Сиссонс, заместитель директора британского агентства инноваций Nesta. Это объясняется колоссальным падением стоимости электроэнергии, вырабатываемой ветряными и солнечными электростанциями. На недавних аукционах по закупкам энергии электричество с морских ветряных электростанций оценивалось в 37 фунтов/МВт*ч, тогда как с АЭС Hinkley Point – более чем в 100 фунтов, а на газовых электростанциях оно стоило, в том числе в течение кризисного 2022 г., в несколько раз больше, писал Сиссонс в середине января.

За 11 дней с начала 2023 г. ветрогенерация в Великобритании лишь один раз дала менее 30% совокупной электроэнергии, сообщал оператор National Grid. Обычно доля была 46–59% (с рекордными почти 62% 10 января), тогда как доля ископаемого топлива – газа и угля – упала до 15%, а 11 января достигала 6% (в среднем за 2022 г. – 43%).

Проблема в том, что ветряные и солнечные электростанции не дают постоянного потока энергии: 12 декабря 2022 г., например, ветер обеспечил лишь 4% совокупной генерации, восполнять нехватку пришлось газом (62,1%), по данным National Grid.

Но для управления энергосетями сегодня появились технологии и возможности, которых еще не было в истории энергетики, сказала на давосской сессии «Экономика новой энергетики» Патрисия Поппе, генеральный директор калифорнийской коммунальной компании PG&E Corporation (обслуживает около 16 млн потребителей газа и электричества). Стало возможным регулировать спрос, а также добавлять в сеть электричество потребителей (от электромобилей, солнечных батарей, аккумуляторов) – и автоматизировать процессы.

Такой подход, по ее словам, позволит осуществить переход с минимальными издержками для общества путем оптимизации дистрибуции «очень специфическим образом». Поппе описала его на конкретном примере.

6 сентября 2022 г. стало днем пикового спроса на электричество в Калифорнии. «Я стояла и смотрела, как кривая нагрузки растет и растет. Мы увидели, что электричество [в сеть] начали добавлять аккумуляторы – как и было задумано, это недавняя добавка в обеспечении энергосистемы Калифорнии. Но вот мы подошли вплотную к тому моменту, когда нам пришлось бы отключать линии электропередачи, чтобы сохранить сеть, и штат пошел на крайне решительный, чрезвычайный шаг. На все мобильные телефоны Калифорнии было отправлено текстовое сообщение с просьбой отключить электричество. И напряжение моментально сократилось на 2,5 ГВт, мы увидели, как кривая нагрузки упала вертикально вниз. И это подтвердило мою гипотезу о том, что управление спросом должно быть совмещено с современной технологией. Чтобы не было необходимости посылать текстовые сообщения! – рассмеялась Поппе. – Они сработали, но эта ситуация показала, что систему можно автоматизировать с помощью интеллектуальных устройств, устройств связи с Wi-Fi и электромобилей, которые могут поставлять электричество в сеть».

Будучи подключенными к сети, электромобили могут отдать ей часть энергии из своих аккумуляторов, а их владельцы – получить финансовую выгоду за такие поставки. Люди уже купили электромобиль, так пусть зарабатывают на этой инвестиции, рассуждает Поппе: «Все это можно автоматизировать. Такой технологии до сих пор никогда не было в истории энергетики. Теперь можно управлять спросом и в нужный момент добавлять электричество в сеть: не экономить, не потреблять меньше, а сглаживать кривую потребления и распределять переменный ресурс».

Нидерланды – одна из самых продвинутых стран Европы в плане электрификации, там на четыре машины приходится одна станция зарядки, а с 2030 г. будут продаваться только электромобили, рассказала министр окружающей среды, инфраструктуры и водоснабжения страны Вивиан Хейнен. Это повышает потребность в электричестве, но и порождает умные решения, когда электромобили используются для передачи энергии в дома и офисы.

Поскольку регуляторы стремятся повысить надежность энергосети, в 2023 г. в США ускорится установка в частном секторе солнечных панелей и аккумуляторов, считает Мэри Пауэлл, генеральный директор американской Sunrun, выпускающей такое оборудование; это, в свою очередь, позволит электростанциям сократить вредные выбросы, а потребителям – сэкономить на оплате счетов.

«IRA, дающий налоговые кредиты и скидки потребителям на солнечные панели, электромобили и зарядки, позволит <…> демократизировать производство энергии, декарбонизировать дома и транспорт, – говорит Пауэлл (цитата из комментария Forbes). – В период до 2032 г. американцы могут вернуть 30% стоимости [установленных] солнечных и аккумуляторных систем».

Население становится частью системы управления энергоресурсами, подтвердил в Давосе чешский министр Сикела, но в Европе в прошлом году это выглядело по-другому. Слоган летом был «Сбереги газ, чтобы спасти зиму», сказал Сикела, который, по его словам, провел с коллегами из других стран рекордное количество совещаний по вопросам энергетики (Чехия председательствовала в ЕС во втором полугодии 2022 г.).

«Мы в Чехии смогли очень простыми мерами всего за несколько месяцев сэкономить 15% потребления газа. Просто убедив людей, что нужно меньше отапливать, что лучше надеть свитер, чем повышать температуру в комнате. Я знаю, что мы не можем повторить это еще раз – по чисто техническим соображениям: нельзя заставлять людей опускать температуру в комнате ниже 19 градусов. Поэтому теперь нужен более сложный подход», – сказал Сикела.

В целом потребление газа в Евросоюзе в период с августа по ноябрь 2022 г. упало на 20,1% по сравнению со средним значением в 2017–2021 гг. (принятый в прошлом августе план предполагал добровольное сокращение на 15% в период по март 2023 г.). Лишь две страны, Мальта и Словакия, использовали больше газа, тогда как Финляндия стала рекордсменом по экономии – более 50%, у идущих за ней Латвии и Литвы экономия составила более 40%.

По оценке аналитического центра Bruegel, в целом за прошлый год ЕС сэкономил 12% потребления газа по сравнению со средним потреблением в 2019–2022 гг. И если летом оно снижалось в основном за счет промышленности, то в октябре – ноябре – прежде всего за счет домохозяйств. Помогла и неожиданно теплая погода.

В Великобритании правительство поставило цель к 2030 г. установить только морских ветряных мощностей на 50 ГВт против текущих 14 ГВт, отмечает Сиссонс из Nesta, а совокупные мощности для ветряной генерации, как ожидается, превысят 60 ГВт, при этом, для сравнения, среднее потребление электроэнергии составляет сейчас 33 ГВт в сутки. Избыток мощностей позволит частично закрывать провалы в поставках, возникающие при падении генерации, а также обеспечивать энергоемкие технологии, такие как прямое улавливание углерода из воздуха, опреснение воды (для борьбы с засухами и обеспечения стабильной работы агропромышленного комплекса). Решением проблемы «нестабильности поставок» энергии от ветра и солнца могут быть управление спросом и технологии хранения энергии, согласен он.

«Кажется странным говорить это в разгар энергетического кризиса, но мы, возможно, находимся на пороге новой эры изобилия энергии», – полагает Сиссонс. Энергия из возобновляемых источников имеет очень низкие предельные затраты и практически не имеет физических ограничений – за исключением того, насколько быстро можно инвестировать в зеленые мощности и их строить.

Потребность в инвестициях

В 2022 г. совокупные инвестиции в мировой энергетический сектор составили $2,4 трлн, по предварительной оценке МЭА. Из них на чистую энергетику пришлось почти две трети – $1,44 трлн.

По оценке Bloomberg New Energy Finance (BloombergNEF), инвестиции в ископаемое топливо и чистую энергетику в 2022 г. были примерно равны – около $1 трлн. Причем во втором случае затраты впервые достигли этой отметки, увеличившись на 31% по сравнению с 2021 г., говорится в  отчете «Инвестиционные тренды в энергетическом переходе».

Оценки МЭА и BloombergNEF расходятся из-за различий в системах учета: BloombergNEF, например, не считает вложения в сети, системы хранения энергии и повышение энергоэффективности, зато в случае с электромобилями учитывает не только их, как агентство, но и зарядную инфраструктуру. Но если добавить инвестиции в электросети, цепочки поставок и $119 млрд, привлеченные компаниями в сфере чистой энергетики на рынке акционерного капитала, получится около $1,6 трлн, отмечает BloombergNEF.

Вложения в возобновляемую энергетику у обеих организаций находятся на первом месте по объему: $472 млрд у МЭА, $495 млрд – у BloombergNEF. Во втором случае к лидеру подбирается сектор электротранспорта – $466 млрд с годовым ростом на 54% (против 17% у ВИЭ). В прошлом году доля полностью электрических и подзаряжаемых гибридных автомобилей в мировых продажах составила 13%. Еще три года назад, в 2019 г., она была 3%, а в 2030 г. на трех крупнейших авторынках – китайском, европейском, американском – каждый второй продаваемый автомобиль будет электрическим, прогнозирует Бироль.

Но эксперты обеих организаций согласны в одном: этих рекордов недостаточно.

На $1 вложений в ископаемое топливо приходится $1,5 вложений в чистую энергетику, сказал Бироль в Давосе: «Если мы хотим достичь цели по ограничению роста температуры 1,5 градуса [к концу века по сравнению с доиндустриальным уровнем], соотношение должно быть 1 к 9».

По расчетам BloombergNEF, годовые инвестиции в обеспечение энергоперехода должны в период до конца нынешнего десятилетия вырасти в три раза, чтобы был шанс достичь нулевых нетто-выбросов к 2050 г.

И при этом, отмечает Бироль, основные инвестиции в чистую энергетику должны делаться в развивающихся странах, что трудно, так как там стоимость капитала в 6–7 раз выше, чем в США и Европе, добавил он. Помимо масштабных вложений в ВИЭ, оцениваемых для развивающихся стран в $0,5 трлн только к 2030 г. (без учета Китая), поддержка этими странами желаемых темпов экономического роста потребует, с учетом низкого уровня потребления энергии на душу населения, параллельного роста энергоснабжения такими темпами, которых история рекордов внедрения ВИЭ еще не знала, отмечает старший научный сотрудник Института Брукингса Рахул Тонгиа. Для таких стран отказ от традиционного топлива, прежде всего угля, не только будет дорогим, но и будет означать дефицит энергии, необходимой для экономического развития. Сокращение использования угля – это реалистичная цель, но быстро ее не достичь, уверен Тонгиа.