Кризисное десятилетие: глобальные риски 2023–2033

«У нас закончились слова, чтобы описать происходящее в мире, поэтому в этом «Докладе о глобальных рисках» используется новый термин: поликризис», – анонсирует Всемирный экономический форум (ВЭФ) выпуск своего ежегодного исследования о краткосрочных и долгосрочных рисках глобальной экономики, вышедшего в преддверии Давосского форума, который пройдет 16–20 января. Поликризис – это ситуация, когда различные риски пересекаются и вся их взаимозависимость ощущается очень остро, поясняют эксперты ВЭФ.

Мир столкнулся с целым рядом рисков, которые кажутся одновременно «совершенно новыми и до жути знакомыми», пишут авторы доклада. Во-первых, вернулись «старые» риски – инфляции, кризиса стоимости жизни, торговых войн, широкомасштабных социальных волнений, геополитической конфронтации и угрозы ядерной войны. Хотя это риски, с одной стороны, «старые», но, с другой, настолько «старые», что с ними сталкивались лишь немногие из нынешних политиков и бизнес-лидеров.

Во-вторых, добавились относительно новые риски – высокий уровень госдолга, новая эра низкого роста, низких инвестиций и деглобализации, торможение развития человеческого потенциала после десятилетий прогресса, быстрое и неограниченное развитие технологий двойного назначения, растущее давление последствий изменения климата при постоянно сужающемся окне возможностей для смягчения этих изменений. 

Все эти риски объединяются в грядущем десятилетии, делая его уникальным по уровню неопределенности и турбулентности – десятилетием поликризиса, заключают авторы доклада.

Многие из этих рисков уже реализуются, ведя мир к экономической и технологической фрагментации, пишет в предисловии к докладу Саадия Захиди, управляющий директор ВЭФ. А геополитическая фрагментация создает препятствия для глобального сотрудничества, которое часто служит защитой от глобальных рисков. Дальнейшее стремление к национальной «обороне» стратегических секторов – от сельского хозяйства и финансов до фармацевтики – будет иметь свою цену, которую способны заплатить лишь немногие страны, заключает Захиди.

Рейтинг рисков, рассматриваемых в докладе ВЭФ, составляется на основе опросов экспертов из академического сообщества, гражданского общества, правительств и бизнеса во всем мире (см. врез ниже). В ходе опроса, проходившего в сентябре – октябре 2022 г., участники выбирали, по их мнению, наиболее вероятные и суровые угрозы из 32 рисков, к прошлогоднему списку в этот раз добавились два новых – кризис стоимости жизни и фейки и дезинформация. Рейтинги рисков составлялись для краткосрочного периода – на ближайшие два года – и для долгосрочного – на ближайшие 10 лет до 2033 г.

Главный глобальный риск – 2023–2025: кризис стоимости жизни

Практически все респонденты ожидают высокой волатильности в течение как минимум ближайших двух лет из-за углубляющихся кризисов, дестабилизирующих экономику и наносящих ущерб всему обществу. Более половины прогнозируют постоянные кризисы, ведущие к катастрофическим последствиям, в течение следующих 10 лет.

Главные риски – 2023 – энергокризис, инфляция и кризис снабжения продовольствием – представляют собой кризис стоимости жизни: в списке глобальных угроз ближайших двух лет он на первом месте.

Глобальный кризис стоимости жизни уже наступил, констатируют авторы доклада. Цены на товары первой необходимости, прежде всего продовольствие и жилье, быстро росли еще до пандемии; в 2022 г. затраты домохозяйств еще больше возросли, в первую очередь из-за перебоев с поставками продовольствия и энергоресурсов из России и Украины, и инфляционное давление непропорционально сильнее ударяет по тем, кто менее всего способен его выдержать. Чтобы обуздать рост цен, в прошлом году около 30 стран ввели ограничения на экспорт, в том числе продовольствия, что еще больше подстегнуло глобальную инфляцию. Несмотря на то что давление на цепочки поставок снизилось с последних пиков весны 2022 г., индекс цен на продовольствие FAO остается на максимумах с 1960-х гг.

Хотя в целом кризис стоимости жизни воспринимается респондентами ВЭФ как краткосрочный, влияние которого значительно ослабнет через два года (в списке рисков-2033 он перемещается на 15-е место), возросшая доля наиболее уязвимого населения может привести к беспорядкам и политической нестабильности: в прошлом году только рост цен на топливо привел к протестам в более чем 90 странах. В 2023 г. сохраняется риск продовольственного кризиса, учитывая продолжающийся конфликт на Украине.

Рост стоимости жизни требует компромиссов в расходах граждан – приоритет расходов на самое необходимое ведет к недостатку средств на все остальное, что негативно отражается на здоровье, образовании и будущем благосостоянии в целом. Стремление имеющих на то возможность правительств оказывать бюджетную поддержку населению ведет к ухудшению балансов бюджетов и сокращению возможностей такой поддержки в будущем.

Борьба с инфляцией остается глобальной проблемой: рост инфляции вошел в топ-5 главных рисков среди респондентов из почти 75% стран (89 из 121). Центральные банки ускорили постпандемическую нормализацию денежно-кредитной политики: в 2022 г. ставки повысили 90% центробанков, мониторинг которых ведет Банк международных расчетов (33 из 38), – что представляет собой резкий контраст по сравнению с предыдущим десятилетием ультрамягких денежно-кредитных условий. При быстром росте ставок, особенно синхронном, высок риск глобальной рецессии. Но даже если последствия ужесточения монетарной политики останутся ограниченными, как прогнозирует МВФ (по его прогнозу, мировая экономика вырастет на 2,7% в 2023 г.), это означает, что около трети мировой экономики столкнется с технической рецессией.

Геоэкономическое противостояние

Геоэкономическая конфронтация, включая санкции и торговые войны, вошла в топ-3 глобальных угроз ближайших двух лет, причем ряд азиатских стран, в том числе Китай, Казахстан, Япония, поставили эту угрозу на первое место (США – на третье).

Экономическая политика все больше ориентируется на геополитические цели: страны стремятся к самообеспеченности, защищаясь посредством более строгого отбора прямых инвестиций, локализации данных, запретов на выдачу виз, исключения компаний из ключевых рынков, стремления к оншорингу и френдшорингу.

Широкое использование экономических рычагов для достижения геополитических целей чревато возникновением порочного круга недоверия, предупреждают эксперты ВЭФ. Это негативно отразится на финансах и технологиях, что будет заставлять государства активно устранять выявленные взаимозависимости во имя национальной безопасности, что, в свою очередь, может привести к результатам, прямо противоположным намеченной цели, снизив устойчивость экономик. Хотя «укороченные» цепочки поставок предназначены для снижения рисков, связанных с геополитическими и экономическими потрясениями, они могут повысить уязвимость к географически сконцентрированным рискам, включая нехватку рабочей силы, гражданские беспорядки, пандемии и природные катастрофы.

Ослабление экономик из-за геополитической напряженности может привести к рецидивам затяжной инфляции, даже если текущая инфляция снизится, и замедлению экономического роста. Если оншоринг и френдшоринг станут приоритетами, особенно в таких стратегических отраслях, как технологии, телекоммуникации, финансы, сельское хозяйство, добывающая промышленность, здравоохранение и фармацевтика, то потребители могут столкнуться с высоким ростом затрат по широкому кругу товаров и услуг. Стремление к деглобализации продолжит ослаблять существующие международные механизмы управления, призванные снижать глобальные риски.

Социальная поляризация

Поляризация усиливается не только между странами, но и между людьми: социальная поляризация вошла в топ-10 глобальных рисков как краткосрочных (5-е место), так и долгосрочных (7-е). Определяемая как потеря социального капитала и раскол сообществ, ведущий к снижению социальной стабильности, индивидуального и коллективного благополучия и экономической производительности, социальная поляризация подпитывается также многими другими рисками – от долговых кризисов, инфляции, затяжной рецессии до климатической миграции.

Растущее неравенство и разрыв в ценностях бросают экзистенциальный вызов как авторитарным, так и демократическим системам, поскольку экономические и социальные различия трансформируются в политические. Растущее недовольство граждан пробелами в действиях правительства проявлялось в частых и неуправляемых гражданских протестах в прошлом году: с января по октябрь 2022 г. в мире произошло больше протестов, чем за весь 2021 г., – от США до Китая и Ирана.

Последствия социальной поляризации огромны, подчеркивают эксперты ВЭФ: от замедления экономик до гражданских беспорядков. И есть признаки того, что растущая поляризация способствует упадку демократии и сопутствующему росту гибридных режимов, считают они: доля населения мира, проживающего в автократизирующихся странах, выросла с 5% в 2011 г. до 36% в 2021 г. Число либеральных демократий с пика в 42 страны в 2012 г. сократилось за 10 лет до 34: минимум за последние более чем четверть века. Только 13% населения мира в настоящее время живет в условиях либеральной демократии.

Размывание социального и политического центра рискует стать самовоспроизводящимся, пишут авторы доклада. Разногласия стимулируют принятие краткосрочных, более экстремальных политических платформ, чтобы активизировать одну часть населения и закрепить популистские убеждения. Другая часть может чувствовать себя отчужденно и, испытывая гнев к «чужому» правительству, выступать в качестве мультипликатора существующих социальных проблем и гражданских беспорядков.

«Климатическая пауза»

Жесткая поляризация по ключевым вопросам приводит к тупиковым ситуациям и в правительстве, мешая принятию долгосрочных решений, что будет способствовать еще большим разногласиям, особенно в ситуации сложных и неопределенных экономических перспектив ближайших лет.

Показательно, что половину топ-10 ближайших рисков занимают риски окружающей среды, а в топ-10 рисков предстоящего десятилетия их шесть, в том числе на первых четырех строчках. В противодействии глобальному потеплению наступил «перерыв»: сочетание текущих экономических, социальных и геополитических кризисов отвлекает внимание и ресурсы от рисков, возникающих в долгосрочной перспективе, и в итоге мир может столкнуться с растущим бременем, которое испытывают природные и антропогенные экосистемы.

Неспособность смягчить последствия изменения климата оценивается респондентами ВЭФ как одна из самых серьезных угроз в краткосрочной перспективе и как главный глобальный риск в предстоящем десятилетии, причем риск, к которому мир наименее всего подготовлен: 70% респондентов оценивают существующие меры по предотвращению изменения климата и по подготовке к этому изменению как неэффективные и крайне неэффективные (см. график ниже).

Нынешний энергокризис на фоне геополитических конфликтов должен привести к поворотному моменту, побуждающему страны – импортеры энергии инвестировать в возобновляемые источники энергии, однако пока что сложившаяся ситуация ограничила, а в некоторых случаях и обратила вспять прогресс в смягчении последствий изменения климата, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Например, ЕС потратил не менее 50 млрд евро на новую и расширенную инфраструктуру и поставки ископаемого топлива, а некоторые страны перезапустили угольные электростанции, отмечает ВЭФ.

Переговоры на последнем «климатическом саммите» ООН, которые ни к чему не привели, лишь обнажили трудности достижения баланса между краткосрочными потребностями и долгосрочными амбициями. Суровая реальность в виде 600 млн человек в Африке, не имеющих доступа к электричеству, иллюстрирует неспособность обеспечить перемены для тех, кто в них нуждается, и привлекательность быстрых решений, работающих на ископаемом топливе, отмечают авторы доклада. Страны, сильно зависящие от ископаемых видов топлива, все чаще ссылаются на необходимость справедливого «зеленого перехода», учитывающего интересы тех, кто от него проигрывает, что требует замедления этого перехода.

Все это означает, что риски замедленного и беспорядочного перехода стали реальностью, заключает ВЭФ. Изменение климата становится ключевым фактором миграции, и, по некоторым оценкам, уже способствовало возникновению террористических групп в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке. По мере того как наводнения, периоды жары, засухи и другие экстремальные погодные явления становятся все более суровыми и частыми, от них будет страдать все более широкий круг населения. 

Глобальные риски – 2033: «катастрофы завтрашнего дня»

Потрясения последних лет – в первую очередь пандемия и российско-украинский военный конфликт – отразили и ускорили эпохальное изменение мирового порядка. Риски, которые видятся более серьезными в краткосрочной перспективе, связаны со структурными изменениями в экономическом и геополитическом ландшафте, ускоряющими другие глобальные угрозы – с ними миру придется столкнуться в течение следующих 10 лет, пишут авторы доклада ВЭФ. 

Сравнение главных рисков 2-летней и 10-летней перспективы дает картину уменьшающихся и возрастающих опасений, к последним относятся риски окружающей среды, возглавляющие топ-10 угроз десятилетия. Масштабная вынужденная миграция, обусловленная прежде всего климатическими изменениями, поднимается с 10-го на 5-е место.

Также ухудшаются оценки социальных рисков, в том числе «Серьезного ухудшения психического здоровья», «Разрушения или отсутствия общественной инфраструктуры и услуг» и «Хронических заболеваний и состояния здоровья». Напротив, значимость экономических рисков, таких как «Неспособность стабилизировать инфляцию», «Продолжительный экономический спад», «Лопнувший пузырь активов», в 10-летней перспективе несколько снижается. Со временем сокращается, по мнению респондентов, и геополитический риск межгосударственных конфликтов – зато растет риск распада государства.

Авторы доклада ВЭФ выделяют пять быстро растущих групп рисков, которые могут стать «катастрофами завтрашнего дня».

1. Природные экосистемы. 
   Точка невозврата пройдена: биоразнообразие сокращается быстрее, чем когда-либо в истории. В течение следующих 10 лет утрата биоразнообразия, загрязнение окружающей среды, потребление природных ресурсов, изменение климата и социально-экономические факторы создадут опасное сочетание.
   
   Следствиями могут стать рост заболеваемости зоонозами (заболевания, передаваемые человеку от животных), снижение урожайности, дефицит питьевой воды, потенциально способствующий росту насилия и конфликтов, потеря доходов, зависящих от продовольственных систем, и еще более сильные природные катаклизмы.



2. Здоровье человека. 
   Расширение источников болезней будет сочетаться с растущей тяжестью заболеваний. Ключевым следствием станет рост инвалидности, а не смертности: люди живут дольше, но с плохим здоровьем – достижения медицины позволяют жить с множественными сопутствующими заболеваниями, но лечить их по-прежнему сложно и дорого.
   
   По мере затухания пандемии системы здравоохранения сталкиваются с выгоранием работников и нехваткой кадров на фоне растущего финансового давления – сокращением финансирования и ростом затрат и стоимости рабочей силы, поскольку инфляция продолжается, экономика стагнирует, а правительства перераспределяют расходы в пользу геополитической безопасности. Это снизит качество медицинской помощи и доступ к ней даже в благополучных странах. Геополитическая напряженность может ограничить совместную разработку лекарств и обмен новыми научными достижениями. Любые вспышки заболеваний в течение следующего десятилетия могут поставить истощенные системы здравоохранения во всем мире на грань отказа.


3. Безопасность людей. 
   Прошлые десятилетия характеризовались неразвертыванием самого мощного оружия человечества и отсутствием прямых столкновений между мировыми державами. До 2022 г. милитаризация снижалась во всех регионах мира. Разворот этой тенденции повысит риск конфликта в потенциально более разрушительном масштабе. 
   
   Растущее недоверие и подозрительность между глобальными и региональными державами уже привели к приоритизации военных расходов и стагнации механизмов нераспространения. Усиление военной мощи многих стран мира может вести к глобальной гонке вооружений. В то время как глобальные нормы ограничивают использование ядерного оружия, погоня за оружием меньшей мощности и более сильными защитными военными технологиями может подорвать предполагаемую безопасность, обеспечиваемую ядерным оружием: в отличие от прежней расстановки сил, которая определялась оружием сдерживания, следующее десятилетие может стать периодом разрушительных точечных атак и расширенных конфликтов.
   
   Новые технологии изменят характер угроз национальной и международной безопасности, увеличив количество многодоменных конфликтов (конфликтов во многих областях) – противостояния охватят не только сушу, море и воздух, но и киберпространство и космическое пространство. В течение следующего десятилетия оружие направленной энергии добьется значительного прогресса, способного вывести из строя спутники, электронику, системы связи, а квантовые вычисления могут быть использованы во все более сложных военных технологиях, от кампаний по дезинформации до взлома оборудования в системах ядерной защиты. Различие между гражданской и военной сферой все больше стирается: эти технологии подвергают население прямым угрозам – физическому нарушению таких критически важных ресурсов и услуг, как водоснабжение, финансовые системы, транспорт, энергетическая и коммуникационная инфраструктура.
   
   Рост мирового рынка оружия повысит вероятность того, что передовые системы вооружения могут стать доступны большому количеству марионеточных и частных армий, это подорвет государственную «монополию на насилие», повысив уязвимость государств. Влияние военных блоков будет расти, тесно связывая страны-союзники в сферах инвестиций, торговли, инноваций, талантов и стандартов.


4. Цифровые права. 
   Распространение устройств для сбора данных и технологий искусственного интеллекта может открыть пути к новым формам контроля над индивидуальной автономией и частной жизнью. По мере того как в течение следующего десятилетия будет собираться больше данных, а мощь новых технологий возрастет, люди будут подвергаться преследованиям и контролю со стороны государственного и частного секторов в беспрецедентной степени, часто без надлежащей анонимности или согласия.
   
   Признавая потенциальные риски, связанные с неприкосновенностью частной жизни и свободой передвижения, некоторые компании самостоятельно регулируют продажу систем распознавания лиц правоохранительным органам, а ЕС собирается запретить использование этой технологии в общественных местах. Возможность неправомерного использования «личной цифровой информации» будет особенно проблематична для пользователей, проживающих в странах с плохой историей цифровых прав, неадекватной нормативно-правовой базой или авторитарными режимами.


5. Экономическая стабильность. 
   Быстрая и повсеместная нормализация денежно-кредитной политики, сопровождаемая укреплением доллара США и снижением склонности к риску, повысила вероятность долговых кризисов, которая, по-видимому, останется высокой в течение многих лет. К крупным развивающимся рынкам с повышенным риском дефолта относятся Аргентина, Египет, Гана, Кения, Тунис, Пакистан и Турция.
   
   Продолжительная инфляция может привести к более болезненному повышению процентных ставок даже в условиях замедления экономического роста, что, в свою очередь, приведет к более жесткой посадке и более широкомасштабному долговому кризису. Но даже сравнительно упорядоченная бюджетная консолидация повлияет на расходы на человеческий капитал и развитие, что в конечном итоге поставит под угрозу устойчивость экономики и общества перед лицом следующего глобального потрясения, какую бы форму оно ни приняло.
   
   Страны с развитой экономикой будут иметь больше возможностей для инвестирования в экономическое развитие, разрыв между ними и развивающимися странами будет расти. Однако в эпоху с низкими темпами роста даже странам с развитой экономикой придется идти на компромиссы. Приоритет соображений безопасности может означать, что у бюджета остается меньше ресурсов для финансирования социальных нужд и поддержки окружающей среды. Это может стать ключевым фактором реализации других глобальных рисков.

Пока разворачивается поликризис – непрекращающиеся потрясения, – мир стоит на распутье, заключает ВЭФ: действия, предпринимаемые сегодня, будут определять картину будущих рисков. Оборонительные, фрагментарные и ориентированные на текущие проблемы подходы недальновидны и часто лишь закрепляют порочный круг. Отсутствие готовности к долгосрочным рискам еще больше дестабилизирует глобальный экономический ландшафт, что в итоге приведет к еще более жестким компромиссам для политиков и бизнес-лидеров. Можно выделить четыре основных принципа успешного прохождения «эпохи поликризисов», перечисляет ВЭФ: 1) усиление идентификации рисков и прогнозирования, 2) перекалибровка текущей стоимости «будущих» рисков, 3) инвестирование в противодействие многодоменным рискам, 4) укрепление сотрудничества и кооперации в реагировании на угрозы.